Михайловский театр привёз из Петербурга в Москву "Евгения Онегина"

Андрий Жолдак, давая характеристики своей версии «Евгения Онегина», указывает прежде всего на чувственность и красоту, то есть призывает видеть именно эти качества в постановке оперы Чайковского. Говорит, что ставил задачу добиться максимального сопереживания, и каждому зрителю дать возможность проследить потаённую жизнь человеческой души. Премьера спектакля в Михайловском театре была позапрошлой осенью, и это было довольно громкое событие прошлого театрального сезона. Теперь «Евгений Онегин» претендует на премию «Золотая маска», в связи с чем и был показан накануне на Новой сцене Большого театра. Рассказывают «Новости культуры».

Андрий Жолдак, режиссер-радикал, впервые изменил драматическому театру с оперным. И, кажется, не сожалеет. Он влюбил труппу Михайловского в своего «Евгения Онегина» и намерен добавить несколько «Золотых масок» к европейским фестивальным наградам, взятые «Онегиным» в прошлом году.

«Это серьезная работа, здесь много кодирования, много моих скрытых импульсов, – говорит режиссер. – Но много и о Чайковском, о ночных какофониях и утренних озарениях».

Жолдак зарядил «Онегина» не только драйвом, присущим для него самого. Задал такие темпоритмы, что поставил труппу в тупик. Артисты вначале бунтовали, потом, как спринтеры, стартовали. Теперь уже не представляют, что можно по-другому.

Евгений Ахмедов, такого Ленского еще не пел. Никогда его герой не был таким истеричным и агрессивным. Дал волю не только рукам, но и ногам – пинал, толкал, щипал и, конечно, целовал Ольгу, признаваясь в любви. Все это время певец сомневался – он ли это?

«Он абсолютно нервный человек, у него просто, как сейчас можно сказать, сорвало крышу. Он понесся, и его уже не остановить. Он как товарный поезд несется»,– говорит Евгений Ахмедов.

Черный и белый – два доминирующих цвета. Не только благородные барышни – крестьяне тоже в черно-белой гамме распевают «Девушки-красавицы».

Цветущие яблони, сверкающие люстры, гипсовые вазы, окна, стены – буквально излучают белый свет. Свет здесь на равных с режиссерскими фокусами. Так что американец Эй Джей Вайссбард вполне может рассчитывать на «Золотую маску». Как и художник спектакля Моника Пармоле. Жолдак как всегда разрушил каноны. Хотя, к почетным реставраторам и хранителем традиций себя никогда не причислял.

«Второй тип художника – это те, кто разрушает материал, – считает Андрий Жолдак. – Я стою одной ногой на Пушкине, другой – на Чайковском и говорю: “Hallo, я пришел!Мы живем в XXI веке, я хочу рассказать людям вашу историю, но через свои глаза. Можно?” Они говорят: “Да, пожалуйста, можно!”».

Татьяна здесь тоже не робкого десятка. Колотит вазы, прыгает по подоконникам, сгорая от страсти, строчит письмо Онегину под струей воды. Еще год назад Татьяна Рягузова, даже представить не могла, что будет петь в мокрой одежде и резиновых сапогах. Теперь вошла во вкус.

«Получился, на мой взгляд, такой экспериментальный проект. Очень интересный, знаете, к нему можно относиться по-разному, но равнодушным он точно не оставит никого»,– говорит Татьяна Рягузова

Жолдак стер границы времени. Смешал прошлое и настоящее. Сделал черно-белое кино. С присущей ему иронией и сюром. Кажется великие Чайковский и Пушкин - не в претензии за некоторые вольности. А Жолдак не собирается останавливаться. Вошел во вкус и уже взялся за некоторые оперные проекты в Европе.

Все материалы темы>>>

Новости культуры