В театре "Et Cetera" состоялась премьера спектакля "Сердце не камень"

Классическая драматургия, всё-таки, вещь поразительная. Ею восхищаются, и по поводу неё иронизируют, её часто топчут, иногда отвергают, а она, как ни в чём не бывало, продолжает жить. Сколько раз пьесы Александра Николаевича Островского объявлялись устаревшими, бытописательскими, Бог знает какими ещё, а они оказываются исключительно актуальными, звучат вполне остро, свежо, как будто и не прошло полутора веков со времени их написания. Хотя, конечно, это сильно зависит от того, кто и как их ставит. Пьесу «Сердце не камень» поставил в столичном театре «Et Cetera» петербургский режиссёр Григорий Дитятковский. Рассказывают «Новости культуры».

Пьесу Островского «Сердце не камень» на сцене ставят реже других. А зря – сюжет борьбы за наследство, в которой родственники от жадности теряют человеческое лицо, весьма актуален – считает Григорий Дитятковский. Режиссер, известный как смелый экспериментатор, работая с пьесой Островского, предпочел максимально точно следовать авторскому замыслу. Призыв верить тексту то и дело звучал на репетициях – говорят актеры.

«Большую часть репетиционного времени мы вычитывали из текста смыслы, чувства, звучания, темы, думаю, сможет это одна из главных черт его метода – отношения с текстом», – рассказывает исполнительница роли Аполлинарии Панфиловой Наталья Благих.

Героиня Анны Артамоновой – Вера Филипповна, главный и единственный положительный персонаж. Актриса признается: поначалу образ благодетельной жены казался несколько однобоким, но в итоге она все же почувствовала внутренний конфликт своей героини.

«Она гасит в себе чувства, потому что она молодая женщина, ей 30 с небольшим, а жизнь-то в ней бурлит, кипит, и она любыми способами держится из последних сил и в итоге все-таки сердце не камень», – говорит Анна Артамонова.

А вот актеру Кириллу Лоскутову передать образ своего героя не составило труда. Племянник, готовый на любые унижения ради денег богатого дядюшки, практически списан с натуры.

«Тема богатых родственников, стареющих и приближающихся к гробу близка очень многим, – считает актер. – Это же мечта, человеческая мечта, когда у кого-то умрет какой-то родственник, и вдруг – квартира в Нью-Йорке».

Время действия пьесы – XIX век – в постановке читается скорее, как намек. Атмосферу на сцене создают не следы эпохи, а лабиринт из огромных дубовых дверей, оборачивающихся для героев то преградой, то выходом. Исторические костюмы диссонируют с по-современному быстрым темпом спектакля, и лишь подчеркивают остроту сюжета.

Новости культуры