Петер Штайн завершает репетиции спектакля "Борис Годунов"
-
Петер Штайн завершает репетиции спектакля "Борис Годунов" -
«Еще одно, последнее сказанье…» - и на сцене театра Et Cetera развернутся события 4-х вековой давности. Репетиции «Бориса Годунова» заканчивает выдающийся немецкий режиссёр Петер Штайн. Роль царя в спектакле должен был исполнить народный артист России, худрук театра Александр Калягин. Но он отказался, поскольку «Годунов» требует полной самоотдачи, а артист сейчас слишком занят и в театре, и как руководитель Союза театральных деятелей. В итоге в роли Бориса на сцену выйдет актёр Вахтанговского театра, народный артист России Владимир Симонов. Премьера назначена уже на эту субботу. А пока занавес приоткрыли для журналистов.
Если бы можно было купить билет на репетицию, многие бы, наверняка, заплатили за такое вдвое больше. Репетирующий Петер Штайн – особое удовольствие - спектакль в спектакле.
Те, кто внутри процесса, артисты, говорят, что для них работа со Штайном как бонус. Сначала боялись его знаменитой требовательности и пунктуальности – о них уже ходят легенды, ведь Штайн не однажды ставил в Москве. Однако на деле все вышло иначе.
«Я, почитав книги Петера, немножко испугался, - признается актер Владимир Симонов. - Женя Миронов писал, что он работает по 12 часов с одним яблоком на перерыв. Мне было страшновато, потому что я давно в таком режиме не работал. Но оказалось, что в таком простом, спокойном режиме мы работаем, не устаем, не доводим себя до усталости. И я думаю, это правильно именно в этой пьесе».
«Наши репетиции очень похожи на кинопробы. Мы можем пройти сцену два раза, и ему этого будет достаточно, чтобы сказать: "Все, все свободны". Он внесет какие-то корректировки, и этого будет достаточно», - рассказывает актер Сергей Давыдов.
Представить полностью замысел Штайна, костюмы и сценографию на репетиции пока сложно. Сам режиссер говорит: «Шел точно за Пушкиным». Штайн, всегда объясняющийся в любви к русской литературе вообще и к Пушкину, в частности, работает страстно.
«Это просто недоразумение. Люди не поняли, какого рода театра хотел Пушкин. На мой взгляд, у этой пьесы удивительно современная драматургия. 23 сцены. Очень коротких. По две-пять минут. И только четыре сцены длятся более десяти минут. Такая структура стала актуальной только в XX веке. К тому же в каждой сцене происходит нечто совершенно разное. Одна сцена максимально эмоциональна. Вторая – трагична. Третья – комична. Четвертая – гротескна. Пушкин постоянно меняет эмоцию. Это абсолютно гениальная структура! И режиссеру нужно сделать это вслед за автором. И тогда вы увидите, какой потрясающий выходит эффект!» - убежден Петер Штайн.
Все время работы над спектаклем Штайн живет, как затворник. По многу часов проводит у себя в комнате, детально прорабатывая каждую мизансцену спектакля. В мир выходит редко. Например, недавно посетил Оружейную палату Московского Кремля. Хотел взглянуть на шапку Мономаха. Наверное, чтобы еще убедительнее прозвучал один из главных вопросов пьесы Пушкина: не тяжела ли шапка?
