Профитроли Анастасия Мыскина

СТАХОВСКИЙ:  Сегодня у нас «Школьная анкета», программа, в которую чаще всего приходят люди, которых мы горячо любим и которые не нуждаются в дополнительном представлении. Сегодня у нас в гостях Анастасия Мыскина.

МЫСКИНА:  Добрый день.

СТАХОВСКИЙ:  Приветики.

КУЗЬМИНА:  А сейчас ты должен показать, насколько горячо…

СТАХОВСКИЙ:  Давай обнимемся, вот это сейчас начнется.

КУЗЬМИНА:  Позже.

СТАХОВСКИЙ:  Для проформы: Анастасия Андреевна Мыскина, день рождения - 8 июля, место рождения – город-герой Москва. Правильно?

МЫСКИНА:  Всё, что ли? Всё, что написано?

СТАХОВСКИЙ:  Теннисистка. Обычно пишут: российская теннисистка. Но мне кажется, теннисистка с мировым именем, чего уж тут.

МЫСКИНА:  Но российская. Из России.

СТАХОВСКИЙ:  Ну ладно, уговорили, хорошо.

СТАХОВСКИЙ:  И тренерской работой занимаешься.

КУЗЬМИНА:  Ты хочешь спросить, как английскими буквами «Мыскина» в загранпаспорте пишется? После «М» какая буква?

СТАХОВСКИЙ:  А, кстати, интересно…

МЫСКИНА:  «M-y…»

СТАХОВСКИЙ:  Потому что сейчас все говорят, какая-то беда происходит с транслитерацией с этой новой…

МЫСКИНА:  Я вот и хочу сказать, словарик-то мне положили не просто так.

СТАХОВСКИЙ:  Не зря.

МЫСКИНА:  Спортсменка - словарик поближе, вот читай, деточка. Я поняла, ребята.

СТАХОВСКИЙ:  А хорошая книга, можно погадать, с этого можем и начать.

КУЗЬМИНА:  Есть у вас какое-нибудь желание?

СТАХОВСКИЙ:  Страницу какую-нибудь назови.

МЫСКИНА:  Восемь.

СТАХОВСКИЙ:  Да это будет предисловие, ты что, страница восемь. Нет, ну хорошо, давай абзац.

МЫСКИНА:  Хорошо, пятый.

СТАХОВСКИЙ:  «Издание снабжено статьей «Правила произношения». Всё. Это то, что день грядущий нам готовит. Значит, Настя, первое, что хочу у тебя спросить… Что?

МЫСКИНА:  Я уже готова…

СТАХОВСКИЙ:  Всё?

МЫСКИНА:  «Школьная анкета» - немножко напрягло.

СТАХОВСКИЙ:  Почему? У тебя разве не было в школе?

МЫСКИНА:  Это было так давно, поэтому, боюсь, не вспомню.

СТАХОВСКИЙ:  Ну ладно, мы же не будем спрашивать, кто тебе нравится.

КУЗЬМИНА:  Женя, все интервью говорят, что с 6-ти до 26-ти Настя ничего не помнит кроме спорта.

МЫСКИНА:  Нет, не то что не помню, я ничем другим не занималась просто. У меня была школа, безусловно, общечеловеческая и общеобразовательная, но там класса с седьмого-восьмого уже посещения были только экзаменационные, на экзамен приходила. А так, конечно, не как все, каждый день на уроки уже классе в восьмом у меня не получалось ходить. Сборы…

СТАХОВСКИЙ:  То есть ты все время в теннисе, все время куда-то ехать, какие-то соревнования, какие-то люди бесконечные.

МЫСКИНА:  Одни и те же.

СТАХОВСКИЙ:  Одни и те же. Еда вот эта надоевшая…

МЫСКИНА:  Всё одно и то же, поэтому очень устаешь от этого. Но сейчас…

СТАХОВСКИЙ:  Сейчас уже, ой, красота.

МЫСКИНА:  Сейчас трое детей, вообще замечательно.

СТАХОВСКИЙ:  Мы дойдем до троих детей, через полчасика мы дойдем до этого. Раз Вера сказала, что ты не помнишь ничего от 6-ти до 26-ти, давай, может быть, выясним, что ты помнишь до шести. У тебя же есть какое-то твое первое воспоминание о себе?

МЫСКИНА:  Конечно.

СТАХОВСКИЙ:  Вот первое осознанное что-то?

МЫСКИНА:  Конечно. Я очень хорошо помню, что я в четыре года занималась фигурным катанием, это опять о спорте. И у меня, конечно, есть яркое впечатление, воспоминание моего детства, это когда я на даче с родителями, и я, мама с папой еще молодые, ушли на дискотеку, я стою на балконе, часов, наверное, одиннадцать вечера, они вроде бы думали, что я легла спать и уснула, и я кричу на всю эту деревню: мама, что меня бросила, помогите, спасите! Я только, видимо, начала говорить и выучила эти слова.
СТАХОВСКИЙ:  Тебя мама во сколько родила?

МЫСКИНА:  В 20-21…

КУЗЬМИНА:  Ты словарь дал, а таблицу умножения забыл.

СТАХОВСКИЙ:  Извините, это мой косяк, конечно.

МЫСКИНА:  В 21-22, вот так.

СТАХОВСКИЙ:  Ну, такая еще, да, по дискотекам вполне себе, ого-го, еще можно что-то вообще.

МЫСКИНА:  Надеюсь, мама сейчас не слушает вот это «ого-го».

СТАХОВСКИЙ:  Ну, а что, почему нет?

КУЗЬМИНА:  Остались какие-то вещи твои, которые тебе принадлежали или каким-то образом связаны с твоим детством?

МЫСКИНА:  К сожалению, столько переездов, и когда я была маленькой, мы переезжали с одной квартиры на другую, и сейчас уже с детьми я переезжаю, поэтому только фотографии остались, естественно, у мамы опять же. А у меня, к сожалению, нет.

КУЗЬМИНА:  А ты стараешься сохранить какие-то артефакты своих детей?

СТАХОВСКИЙ:  Старшему ребенку сколько уже?

МЫСКИНА:  Шесть. Я стараюсь, но они всё это ломают, сейчас игрушки, столько игрушек, сейчас такой выбор…

СТАХОВСКИЙ:  Ну, а там аппликации…

МЫСКИНА:  Да, мы собираем то, что они рисуют.

СТАХОВСКИЙ:  «Дорогой маме на 8 Марта», вот это всё.

МЫСКИНА:  Да, на день рождения, на 8 Марта, еще на какой-то день мамы, вот это всё. Неважно: красиво - некрасиво, понятно - непонятно, но, безусловно, это все равно очень приятно, это память, и поэтому мы это складываем, храним, такой альбомчик красивый.

СТАХОВСКИЙ:  А почему в детстве переезжали часто с места на место?

МЫСКИНА:  Ну, не то что прямо с места на место, но мы сначала жили в одной квартире, потом переехали к другой бабушке, потом переехали в свою квартиру. Ну, как-то раньше, в советское время…

СТАХОВСКИЙ:  То есть вас помотало по всему огороду.

МЫСКИНА:  Там недалеко, в одном районе, но все равно.

СТАХОВСКИЙ:  А что за район?

МЫСКИНА:  Сокольники.

СТАХОВСКИЙ:  Хороший район-то, парк в детстве, всё как надо.

МЫСКИНА:  Парк, да. И вот поэтому и Ширяево поле, «Спартак», это же всё в Сокольническом парке, и фигурное катание там же. Очень люблю этот район.

КУЗЬМИНА:  Мама говорила: не ходите к Матросской тишине?

МЫСКИНА:  Это в другую сторону.

КУЗЬМИНА:  А, мы в центр стремились.

СТАХОВСКИЙ:  А как родители звали тебя в детстве?

МЫСКИНА:  Вот это сейчас в тупик вопрос меня поставил. Зайка, так же как и я, наверное, зову своих детей, всякими разными уменьшительно-ласкательными именами, я не знаю: мася, муся, кукуся…

СТАХОВСКИЙ:  А если по имени, то Настя все-таки?

МЫСКИНА:  Да, да, конечно, Настя.

СТАХОВСКИЙ:  А почему Настя? В смысле, почему тебя назвали Анастасией?

МЫСКИНА:  Если я не ошибаюсь, то это по папиной линии прабабушка была Анастасия, и вот очень нравилось имя, и вспомнили, что была такая родственница, и назвали из-за бабушки, прабабушки, точнее.

СТАХОВСКИЙ:  Всё, понятно.

КУЗЬМИНА:  Вот выдержка из одного интервью: пусть меньше будет ярких событий в жизни ребенка (имеется в виду спортивно направленного), зато в 30 лет ему будет на что жить. Как ты к этой фразе относишься?

МЫСКИНА:  Я, наверное, очень отрицательно, честно скажу, потому что, во-первых, я честно могу сказать, что у меня было безумно много ярких событий в детстве. Да, может быть, я не понимала на тот период, что это яркое событие в моей жизни, но сейчас я понимаю то, что я прожила, может быть, да, чего-то не получила в плане такой юношеской жизни, таких ярких впечатлений…

СТАХОВСКИЙ:  В «резиночки» с девочками не прыгала?

МЫСКИНА:  Нет, я прыгала, но я уже говорю, наверное, о таком периоде, если все-таки яркие события, это, наверное, лет 16-17-18, я так все-таки понимаю…

СТАХОВСКИЙ:  Первые влюбленности какие-то человеческие.

МЫСКИНА:  Да. Поверьте мне, все равно они где-то и на турнирах случаются. Поэтому, в принципе, мы живем такой же обычной жизнью, спортсмены, как и все дети. Единственное, что, может быть, для своего возраста больше работаем физически, ну и умственно тоже в том числе. Поэтому не соглашусь с такой фразой. Все равно теннис, вообще любой вид спорта - это очень яркое пятно в жизни любого человека. А если еще его делать очень хорошо и иметь хорошие результаты, то это вообще здорово.

СТАХОВСКИЙ:  Ты пошла в теннис. Значит, в четыре года было фигурное катание, это мы помним…

МЫСКИНА:  В шесть пошла в теннис.

СТАХОВСКИЙ:  В шесть ты пошла уже в теннис, но у тебя же, поскольку была и общечеловеческая общеобразовательная школа, и все равно друзья-подружки, которые не занимались в данном случае теннисом, может быть, занимались какими-то другими видами спорта, но, в общем, нормальные люди, которые тебя окружали...

МЫСКИНА:  Не спортсмены.

СТАХОВСКИЙ:  Да, да. И ты, когда играла в теннис, все равно же у тебя, например, могло возникать желание…

МЫСКИНА:  Прогулять?

СТАХОВСКИЙ:  Я знаешь что хочу…

МЫСКИНА:  Про халтуру? Давай словарь.

СТАХОВСКИЙ:  Нет, я как раз хочу спросить про вот это жизненное устремление. То есть ты сразу поняла, что всё, у тебя на роду написано быть теннисисткой? Или тебе хотелось быть учительницей, доктором, продавцом мороженого?

МЫСКИНА:  Нет, точно никем не хотела стать, даже мыслей таких не было. Но, безусловно, были какие-то такие желания пойти погулять во двор с друзьями из школы. И на самом деле у меня случались такие моменты, я иногда звонила родителям на работу, говорила: чего-то живот болит, сегодня на тренировку, наверное, не пойду. Ну, естественно, с работы вряд ли меня могли проверить и угадать, обманываю или нет, и разрешали. В этот момент я быстро убегала куда-нибудь и гуляла с друзьями. Но при этом, я говорю, вот у нас чем было очень хорошо на Ширяевке, на «Спартаке», что мы жили такой одной семьей, очень хотелось туда идти. У нас был там свой круг общения, мы так же бегали в парк за мороженым вместо кросса, мы так же ходили куда-то на фонтаны, на аттракционы. То есть все равно эта жизнь была, вот о чем мы говорим, очень яркой и интересной. Конечно, были слезы, и ругали родители, когда проигрываешь, потому что они мне говорили: ради чего мы тебя сюда приводим? Но я думаю, что это у любого ребенка, который чем-то занимается, неважно, спортом, наукой или еще чем-то, все равно такие какие-то неприятные моменты случаются.

КУЗЬМИНА:  Раз уж коснулись родителей, какие, как тебе кажется, главные качества тебе достались от мамы и от папы? Вот, может быть, генетически или просто их…

СТАХОВСКИЙ:  Воспитание, может быть, вообще.

МЫСКИНА:  Я думаю, что все-таки я скажу про воспитание, потому что над генетическим, наверное, сейчас буду долго думать. Мне очень приятно, что во мне воспитали такого, наверное, все-таки дисциплинированного человека и, на мой взгляд, извините, культурного. Я считаю, что нужно уважать старших, что нужно прислушиваться к их мнению, нужно вообще слушать - не всех подряд, конечно же, а тех людей, которым ты доверяешь, их мнение, особенно если это близкие, которые, естественно, тебе желают добра и всего самого лучшего. Ну, не знаю, что еще…

СТАХОВСКИЙ:  То есть, если тебе вдруг в жизни, представим сейчас фантастическую ситуацию, придется поехать в троллейбусе куда-нибудь, ты уступишь место пожилой женщине?

МЫСКИНА:  Я - да, безусловно, беременным в том числе или если на костылях кто-то будет.

СТАХОВСКИЙ:  То есть само собой.

МЫСКИНА:  Конечно.

КУЗЬМИНА:  Скажи, пожалуйста, спортсмены ведь делятся с субъективной стороны на несколько категорий. Есть те, которые выступают в самых…

СТАХОВСКИЙ:  Тяжелом весе.

КУЗЬМИНА:  Это другие спортсмены. Доходят до вершин каких-то, вершин побед своих. Есть те, кто в какой-то золотой середине трудится, и есть соответственно, видимо, та часть, которая когда-то сошла с дистанции по тем или иным причинам, не знаю, из-за травмы ли, каких-то событий личного характера. Как эти люди выкарабкиваются? Потому что мы их встречаем время от времени, это люди, положившие, собственно, всю свою жизнь на спорт, и потом вдруг всё накрывается медным тазом.

МЫСКИНА:  Ну вот, например, со мной очень много тренировалось народу, и у кого-то получилось поступить в университет хороший за границей и за счет тенниса получить бесплатное образование, но при этом играть за команду этого университета.

СТАХОВСКИЙ:  Так бывает, вот эти гранты какие-то?

МЫСКИНА:  Да, да, что тоже в принципе благодаря теннису. Конечно, не у всех получается и там, и там, поэтому тут зависит уже от характера человека, мне кажется.

СТАХОВСКИЙ:  Если есть внутри стержень, то всё, конечно же, получится.

МЫСКИНА:  Если есть стержень, то всё получится.

СТАХОВСКИЙ:  Анастасия Мыскина сегодня у нас в гостях, теннисистка, тренер. А ты себя до сих пор как теннисистку в первую очередь определяешь, или у тебя появились какие-то внутренние состояния, что ты кто-то еще?

МЫСКИНА:  Наверное, кто-то еще, потому что, когда я закончила из-за травмы, между прочим, мне очень не хотелось иметь какое-то отношение к теннису прямо сразу же, потому что было тяжеловато, вот о чем мы говорили, и психологически, потому что ты понимаешь, что с теми, с кем ты играла, играют, а ты - нет, на том турнире тебя нет. Поэтому пришлось заново как-то строить свою жизнь, но мне очень повезло, я считаю, что у меня оказались рядом такие люди, которые мне помогли сориентироваться на том же телевидении, пусть это было не сразу очень хорошо, но я постепенно как-то этому училась. И вот канал «Домашний» мне очень помог тоже с разными проектами, не спортивными причем, и мне очень было комфортно.

СТАХОВСКИЙ:  Тебе понравилось работать внутри телевидения?

МЫСКИНА:  Да. Мне очень понравилось.

СТАХОВСКИЙ:  То есть это твое?

МЫСКИНА:  Ну, я не знаю, потому что это все равно сложно, ты не можешь этому научиться за 4 года. Люди этому учатся всю жизнь, поэтому, безусловно, я делаю это не супер, но мне очень нравится вся эта атмосфера. Потом программа такая тематическая про детей, то есть это тоже мое.

КУЗЬМИНА:  «Главные люди».

МЫСКИНА:  «Главные люди», да, это тоже мое. Поэтому мне это близко.

КУЗЬМИНА:  Как раз буквально пару дней назад Юта была у наших коллег, и потом мы пересмотрели интервью Юты, она у тебя была, как раз вы говорили о детках, собственно.

МЫСКИНА:  Да, очень здорово. Но опять же через какое-то время ты тоже понимаешь, что теннис это твоя жизнь, ты делаешь это хорошо, поэтому возвращаешься.

СТАХОВСКИЙ:  Извини, пожалуйста, что перебиваю, раз уж мы вернулись к теннису. У тебя было вот это осознание какого-то переломного момента, когда ты, скажем, из девочки, которую водят в спортивную секцию теннисную, превратилась в человека, когда ты сама поняла, что, ага, на меня начинают делать какие-то ставки? И тренер говорит: ой, перспективная девочка, ну-ка, давай-ка?

МЫСКИНА:  Ну, когда еще я тренировалась, это была такая советская система, поэтому тогда тренер, безусловно, выделял из своей группы тех детей, с которыми стоит больше заниматься, больше вкладывать в них. Опять же, была система, когда от страны ездило по три человека в юношеской сборной, то есть не как сейчас: у кого есть возможность, тот едет, - тогда это всё было сложнее.

СТАХОВСКИЙ:  Регламентировано как-то.

МЫСКИНА:  Да. И я попала в сборную, до 14-ти я была в сборной, там пять человек ездило, до 18-ти - три человека, и потом попала в основную сборную. Поэтому… ну, лет, конечно, до 18-ти все равно ты еще так не понимаешь, что это, зачем это, юношеские турниры  - еще тоже какой-то ветер в голове.

СТАХОВСКИЙ:  То есть ты это не осознавала еще как профессию, да?

МЫСКИНА:  Ну, не совсем, хотя, безусловно, мой папа пытался мне об этом говорить.

СТАХОВСКИЙ:  Что, мол, милая моя, уже всё, назад дороги нет?

МЫСКИНА:  Да, да, однозначно. Ну, к этому так относишься. Еще бывают такие моменты, когда тебе кажется, что ты все знаешь, в таком возрасте, лет в 17. Ну, дальше жизнь всё расставляет на свои места, и один из турниров мне как-то дал понять, что я буду дальше этим заниматься, я хочу это делать хорошо.

КУЗЬМИНА:  Видишь, какая молодец, Женя, в отличие от тебя.

СТАХОВСКИЙ:  Да, я-то вообще шалопут. Сейчас не обо мне, слава богу, разговор. Настя, скажи мне, пожалуйста, а были ли у тебя, я все про какие-то ключевые моменты, зацепки жизненные, когда ты сама стала приобретать некую известность уже, особенно когда стала выигрывать уже совершенно большие кубки? Самое большое твое достижение все-таки, напомни, это «Ролан Гаррос», когда первое место заняла?

МЫСКИНА:  Ну, здесь просто это один из самых крупных турниров, которые люди знают. Это понятно, что это одна из таких значимых побед. Ну, например, тот же Кубок Кремля для меня значит очень много, потому что турнир у себя дома я выигрывала и два раза, а дома это совершенно другие эмоции. Тот же Кубок Федерации, который неофициальный чемпионат мира среди команд женских, я выиграла два раза, для меня это тоже очень много значит. Поэтому я не могу сказать, что «Ролан Гаррос» и…

СТАХОВСКИЙ:  И всё, и до свидания.

МЫСКИНА:  Да. А вот турниры такие значимые есть у меня, и они для меня гораздо более памятные.

СТАХОВСКИЙ:  А на Олимпиаде есть теннис вообще?

МЫСКИНА:  Да…

СТАХОВСКИЙ:  А ты не была?

МЫСКИНА:  Ой, это моя личная трагедия. В 2004 году я могла бы хорошо на ней сыграть, но была четвертая.

СТАХОВСКИЙ:  То есть ты не ездила на Олимпиаду?

МЫСКИНА:  Нет, я четвертая, это Афины.

СТАХОВСКИЙ:  Ты ездила, вот это главное. А тогда тебя кто-то обошел буквально на одну ступеньку.

МЫСКИНА:  На следующей Олимпиаде девчонки уже выиграли, у нас три медали там, «золото», «серебро» и «бронзу» взяли.

СТАХОВСКИЙ:  А теперь, к чему я вел-то все это дело, это же был еще не вопрос, вопрос будет сейчас. Мне интересно, когда ты сама уже получила такой, прямо скажем, звездный статус, естественно, у тебя начались встречи с какими-то известными людьми, с какими-то знаменитостями, может быть. Ты помнишь свою самую неожиданную и интересную встречу с известным человеком? Когда ты, может быть, встретилась с кем-то и подумала: ничего себе…

КУЗЬМИНА:  Никогда бы не подумала.

МЫСКИНА:  Ну, во-первых, я могу рассказать о том, что мои впечатления о семье Ельциных очень приятные, теплые, мы же не обсуждаем тут политическую составляющую…

СТАХОВСКИЙ:  Да, безусловно.

МЫСКИНА:  А именно если говорить про человеческие качества, то тепло и забота, которыми окружала нас семья Ельциных, фантастические. Они настолько любили теннис.

СТАХОВСКИЙ:  Ну, это известно, да.

МЫСКИНА:  Да, они приглашали к себе домой, все время болели, все время переживали, по ночам Борис Николаевич не спал. Наина Иосифовна до сих пор поддерживает теннис, есть даже фонд Бориса Николаевича, который помогает молодым перспективным теннисисткам. Поэтому я была, конечно, этим шокирована.

СТАХОВСКИЙ:  Впечатлена.

МЫСКИНА:  Впечатлена, да, очень сильно. Вот прямо как-то по-домашнему всё это было. Хотя на тот момент Борис Николаевич был еще президентом, поэтому казалось, что это такой недосягаемый…

СТАХОВСКИЙ:  А тебе было 20 лет.

МЫСКИНА:  Да, а мы вот так приезжаем домой к нему, то есть это было вообще!

СТАХОВСКИЙ:  Ну да, понятно.

КУЗЬМИНА:  Ничего, скоро будет и наоборот, когда придет к нам какой-нибудь гость и скажет: а представляете, Мыскина меня, раз, и пригласила: хочешь, посидим как-нибудь кофейку хлопнем? Знаешь, про что хотела спросить? При выходе на игру были ли у тебя какие-то секреты? Понятно, что вопрос такой, наверняка много раз его задавали. Как ты себя готовила, или, может быть, у тебя были какие-то…

СТАХОВСКИЙ:  Спать накануне не ложиться на правый бок, что-нибудь такое.

МЫСКИНА:  Ну, на самом деле есть такая рутина, которая существует почти у всех теннисистов. То есть мы встаем и, смотря во сколько матч, опять же очень многое зависит от времени проведения…

КУЗЬМИНА:  Хорошо кушаем, что по нам не скажешь.

МЫСКИНА:  Кушаем, разминаемся обязательно. То есть мы еще предварительно перед матчем играем в теннис полчаса, ну, каждому опять по-разному, кому 40 минут, кому полчаса. Например, если турнир складывается удачно, лично я ходила в один и тот же ресторан ужинать. То есть, если я выиграла, я пойду еще раз ужинать в этот ресторан. А если вы понаблюдаете за Надалем, то он между розыгрышами, между переходами, когда есть гейм, ставит бутылку на одно и то же место. Вот он четко очень, прямо видно даже, показывают очень часто.

СТАХОВСКИЙ:  Прямо как в казино: вот здесь пусть фишечки постоят…

КУЗЬМИНА:  То есть если в это верить, то это работает.

МЫСКИНА:  Безусловно. Я знаю, что берут один и тот же мячик, хотя их шесть всего, но берут один и тот же, вот он принес только что удачу.

СТАХОВСКИЙ:  Ну, вот этот момент мистики в жизни все-таки присутствует, такой легкий?

МЫСКИНА:  Сейчас, конечно, нет.

КУЗЬМИНА:  Представляешь, сколько людей гоняются за Настиными ракетками, которые она держала в руках!

СТАХОВСКИЙ:  Скажи мне, пожалуйста, Настя, какие у тебя любимые мультипликационные герои? Мне кажется, ты так любишь мультики.

МЫСКИНА:  Откуда?

СТАХОВСКИЙ:  Ну, я не знаю, но у меня ощущение, ты производишь впечатление человека, который любит мультики.

МЫСКИНА:  Я очень люблю, я обожаю мультики, причем я люблю вот такие, я честно, люблю диснеевские вот эти, полномасштабные: «Анастасия», «Красавица и чудовище», «Золушка», такие романтические с хэппи-эндом мне очень нравятся.

СТАХОВСКИЙ:  Есть любимые герои мультипликационные, прямо думаешь, какие они молодцы?

МЫСКИНА:  Анастасия принцесса, это, конечно, да, мне очень нравится.

СТАХОВСКИЙ:  Опять же такая русская история про эту пропавшую принцессу, дочь Николая II, которого теперь… Все до сих пор верят, что она может быть где-то…

МЫСКИНА:  Нет, сейчас я уже не верю, я посмотрела разные документальные фильмы про эту всю историю, и сейчас я, конечно, уже не верю. Но тогда, когда все это начиналось, я верила, и мне казалось, что на самом деле где-то она есть, существует, это так прекрасно.

КУЗЬМИНА:  И знает об этом, но никому не рассказывает.

СТАХОВСКИЙ:  А тебе вообще интересна вот эта эпоха российская, ну, может быть, не очень древняя, но дореволюционная?

МЫСКИНА:  Конечно, она, мне кажется, сама по себе очень интересная, если всё это читать, интересоваться. И мне кажется, вообще очень красиво тогда люди жили.

СТАХОВСКИЙ:  Ты бы пошла на бал к императору? Что бы надела, какое платье, какого цвета?

МЫСКИНА:  Наверное, я бы какого-нибудь бирюзового, не знаю почему. Но мне кажется, вообще раньше было очень интересно, и мы все-таки были очень мощной державой. К сожалению, вот так всё случилось…

СТАХОВСКИЙ:  Ну, в девятнадцатом веке, в общем, были, да.

МЫСКИНА:  Что было, то было.

СТАХОВСКИЙ:  А если бы была возможность, была бы машина времени и была бы возможность съездить куда-нибудь в отпуск на две недели, в какую-нибудь историческую эпоху, куда бы ты отправилась?

МЫСКИНА:  Я бы в нашу…

СТАХОВСКИЙ:  Не обязательно в Россию.

МЫСКИНА:  Я вообще очень люблю нашу страну, и мне очень нравится всё, что в нашей стране есть, всё, что мы имеем; конечно, можно было бы и лучше, но все-таки я вот такой патриот, и мне очень нравится жить в России, и я никогда не хотела уехать, хотя были такие предложения.

СТАХОВСКИЙ:  Предложений наверняка было много, конечно.

МЫСКИНА:  Да, переехать тренироваться в другую страну. Но это уже значит, если тренироваться, то тогда и переезжать почти полностью. А я понимала, что я себя не вижу, вот уже после тенниса я себя не вижу в той или иной стране, куда хотели, чтобы я переехала.

СТАХОВСКИЙ:  То есть ты бы поехала в Россию в итоге, в какой век?

МЫСКИНА:  Вот, наверное, в девятнадцатый, мне кажется. Не так далеко.

СТАХОВСКИЙ:  Ну, знаешь, девятнадцатый век, вторая половина - это уже отмена крепостного права, а в первой половине еще девки бегают.

МЫСКИНА:  Не знаю, это надо подумать.

КУЗЬМИНА:  Я бы, знаешь, там недельку, а потом и там недельку.

СТАХОВСКИЙ:  Как раз на рубеже.

КУЗЬМИНА:  Сначала в крепостном состоянии, а потом в свободном.

МЫСКИНА:  Чтобы понять, где лучше, да?

СТАХОВСКИЙ:  Пожалуйста, Вера Николаевна.

КУЗЬМИНА:  Нет, со мной-то всё понятно. А вот смотри, есть огромное количество людей, которые говорят, что от меня в этой стране ничего не зависит, поэтому я плыву по течению. Когда человек переходит некую грань, когда он становится известным, когда он понимает, что от одного его слова в социальной сети может поменяться чья-то жизнь, от одного его совета…

МЫСКИНА:  Поэтому я не пишу туда.

КУЗЬМИНА:  Ах, вот почему, ответственность?

МЫСКИНА:  Да.

КУЗЬМИНА:  Ты считаешь, что от тебя что-то зависит здесь и что ты можешь что-то сделать?

МЫСКИНА:  Ну, скажем так, когда в свое время я давала много интервью, когда я играла еще, я читала и комментарии - какие-то были обидные, какие-то нет, - и я понимала, что люди читают, и люди где-то слышат, слушают, прислушиваются, где-то что-то берут из этого интервью родители этих детей, и я поняла, что надо очень ответственно подходить к тому, что ты говоришь. Ну, пришло это ко мне достаточно рано, если честно. Сейчас я, наверное, очень редко когда вообще что-либо пишу. Если уж я пишу, то я 100-процентно уверена в той позиции своей, которую озвучиваю там. Но все-таки я стараюсь меньше, потому что сейчас очень много людей спорят в социальных сетях, ругаются, оскорбляют, это невозможно.

СТАХОВСКИЙ:  К сожалению, поводов много.

МЫСКИНА:  Много, да, я согласна. Больше всего нас ссорят социальные сети на данный момент.

СТАХОВСКИЙ:  Может быть.

КУЗЬМИНА:  Ну, и возвращаясь к вопросу, зависит ли от вас что-то?..

МЫСКИНА:  Наверное, в какой-то степени да. Опять же если мы берем все-таки теннисный мир, то какое-то мое мнение, скорее всего, будет играть роль, и я стараюсь думать, прежде чем говорить.

КУЗЬМИНА:  Я еще к тому, что наверняка тебя разрывают какие-нибудь благотворительные проекты: поучаствуйте от нашего проекта, а побудьте у нас лицом нашего какого-то очередного… Ты соглашаешься?

МЫСКИНА:  Ну, очень выборочно подхожу к любому проекту, начиная там от телевизионного, вообще к любому проекту, когда люди обращаются, взвешиваю все «за» и «против» и потом уже только даю согласие свое.

КУЗЬМИНА:  Когда-то ты могла сама решать. Сейчас ты обсуждаешь это со своей семьей?

МЫСКИНА:  Ну, безусловно, если мы говорим о каком-то глобальном проекте, то, конечно же, я советуюсь с мужем и с моей мамой до сих пор, я не считаю, что это зазорно, когда мне говорят, что маме…

СТАХОВСКИЙ:  Ну, а почему нет, мама не человек, что ли?

МЫСКИНА:  Нет, я имею в виду, что многие как-то всё хотят сами, сами. Я считаю, что нет, если люди умные тебя окружают, то почему с ними не посоветоваться. Поэтому, безусловно, советуюсь.

КУЗЬМИНА:  Скажи, пожалуйста, проблемы, которые возникают с близкими, причем достаточно серьезные и сложные, - мы знаем, что в твоей семье не все так гладко было…

МЫСКИНА:  Это про что?

КУЗЬМИНА:  Про маму. Каким-то образом они изменили твой взгляд на мир, на жизнь, на твою жизнь?

МЫСКИНА:  Ну, если мы говорим о том периоде, когда мама заболела, то, конечно же, безусловно, все ушло на второй план. Ты прекрасно в этот момент понимаешь, что главное. Ты переживаешь на корте, плачешь после какого-то проигрыша, и вот в тот момент, когда тебе позвонили и сказали, что мама заболела, конечно же, тут ты понимаешь, что всё это ерунда, это мелочи, главное, чтобы близкие были рядом и близкие были здоровы. Вот отношение, наверное, я пересмотрела к этому. Есть какие-то поводы, по которым стоит переживать, на которые стоит обращать внимание, а какие-то, наверное, надо просто пережить, прожить, сделать выводы, проанализировать, почему не получилось, если мы говорим о теннисе - матч не получился, или просто какой-то проект не получился, и идти дальше уже.

КУЗЬМИНА:  Среди твоих хобби называются дизайн одежды, шопинг, чтение и так далее. Вот про дизайн одежды хотелось бы спросить.

МЫСКИНА:  Ну, это было очень давно, и это не совсем дизайн одежды. С компанией «Nike», с которой сотрудничала и сотрудничаю периодически я сейчас, мы просто вместе выбирали коллекцию, которая мне подходила на теннисном корте. Но это не значит, что я ее рисовала. Там есть свои дизайнеры. Просто мне предлагалось несколько вариантов, из них выбиралось лучшее.

СТАХОВСКИЙ:  Ну, это то спортивное сотрудничество, которое довольно часто бывает между фирмами-производителями спортивной одежды и выдающимися спортсменами. Это совершенно такая нормальная история.

МЫСКИНА:  Да, но однозначно не дизайном.

КУЗЬМИНА:  Про бирюзовое платье мы все помним.

СТАХОВСКИЙ:  Бирюзовое платье, все, мы взяли на карандаш. Вот мы сейчас поговорили о таких тонких материях, хотел бы спросить, чувствительный ли ты вообще человек? Разозлить тебя тяжело?

МЫСКИНА:  Ну, на самом деле сейчас я не такой чувствительный человек, каким я была раньше. Раньше я больше пропускала через себя и через свою душу.

СТАХОВСКИЙ:  Сейчас поспокойнее, да?

МЫСКИНА:  Сейчас поспокойнее и так пожестче стала. Ну, не знаю, либо жизнь такая, либо люди такие.

КУЗЬМИНА:  Уже дети появились, распыляться сейчас на эмоции.

МЫСКИНА:  Точно. Ну вот…

СТАХОВСКИЙ:  Да, другая ответственность, конечно. Ну, а разозлить легко тебя?

МЫСКИНА:  Разозлить?

СТАХОВСКИЙ:  Что нужно сделать, чтобы ты разозлилась?

МЫСКИНА:  Надо очень постараться. Но у вас не получится.

СТАХОВСКИЙ:  Нет, мы не будем пытаться, просто интересно на всякий случай, мало ли.

МЫСКИНА:  Нет, очень сложно. Есть несколько людей, которые могут это сделать очень быстро, но это дети.

СТАХОВСКИЙ:  И это, в общем, не злость, это другое какое-то состояние.

МЫСКИНА:  Да, я их очень люблю.

КУЗЬМИНА:  Что всегда есть в твоем холодильнике?

МЫСКИНА:  Всё. Всегда всё. Вот назовите любой продукт, ну давайте.

СТАХОВСКИЙ:  Фенхель.

МЫСКИНА:  Я думаю, что и фенхель тоже есть. Так как семья большая, и все время кто-то что-то хочет, и все время кто-то что-то ест, поэтому у нас, слава богу.

СТАХОВСКИЙ:  Ну, а есть любимые блюда какие-то есть? Ты готовишь же сама?

МЫСКИНА:  Я иногда пеку, честно скажу.

СТАХОВСКИЙ:  Пироги, в смысле?

МЫСКИНА:  Да, иногда я делаю шоколадные фонтаны, когда теплый шоколад внутри. Потом тут недавно делала шоколадный пирог с вишней. Между прочим, пользуясь случаем, хочу сказать, что мой муж до сих пор не попробовал, он сказал, что съел. Он просто слушает, поэтому я воспользовалась. А так мы делаем шаурму.

СТАХОВСКИЙ:  Домашнюю вот эту?

МЫСКИНА:  Да. Мы делаем чебуреки. У нас есть прекрасная женщина, которая готовит потрясающие вещи, и мы любим с ней экспериментировать.

КУЗЬМИНА:  Смотрите, как практично - любим этот фастфуд, но питаться им на улице мы не будем, сделаем сами.

СТАХОВСКИЙ:  Ну, домашние чебуреки это же сказка человеческая.

МЫСКИНА:  Но не так часто в то же время делаем. Но иногда дети просят, и, естественно, чтобы не ходить в разные заведения непонятные, мы делаем это дома.

СТАХОВСКИЙ:  Какой из периодов твоей жизни ты считаешь наиболее ценным? Только не сегодняшний, очень многие у нас гости на этот вопрос любят отвечать: ну, конечно, сегодняшний. Если абстрагироваться от сегодняшнего.

МЫСКИНА:  А что имеется в виду?

СТАХОВСКИЙ:  В любом смысле, вот который сделал тебя тобой?

МЫСКИНА:  Ну, это тогда, безусловно, когда мне было лет двадцать. Вот от 18-ти до 21-го, как раз три года эти, когда все-таки можно было и закончить с теннисом, и еще успеть начать учиться хорошо, потому что, например, моя бабушка была учителем математики, и мама закончила физико-математический, поэтому их желание-то было на самом деле меня направить в науку.

СТАХОВСКИЙ:  Софья Ковалевская, понятно, да.

МЫСКИНА:  Да, а папа все-таки настоял на спорте. И вот эти три года были такие переломные. У меня была и травма, я не знала, смогу ли я из нее выкарабкаться, но я смогла, и вот, наверное…

СТАХОВСКИЙ:  Вот этот момент, да, понятно.

КУЗЬМИНА:  Вот он, парк Сокольники, что с людьми делает - перерождает заново!

МЫСКИНА:  Ой, не говорите.

КУЗЬМИНА:  А есть какие-то профессии человеческие, когда ты смотришь, как человек работает, и думаешь: вот в следующей жизни я хочу стать оперной певицей? детским хирургом?

СТАХОВСКИЙ:  Водителем трактора.

МЫСКИНА:  Честно, вот я сейчас очень четко понимаю, что я бы, может быть, чуть в теннисной карьере что-то бы изменила. Хотя нельзя жалеть о чем-то, но, честно, та же Олимпиада для меня - прямо кошки скребут… Вот такие моменты.

СТАХОВСКИЙ:  Настя, может быть, последний вопрос, какая у тебя сейчас цель в жизни?

МЫСКИНА:  Очень банально, но в то же время цель, чтобы из детей получились прекрасные люди, которые будут достойными общества.

СТАХОВСКИЙ:  Сейчас ты в первую очередь все-таки мать пока, вот в сегодняшнем своем состоянии?

МЫСКИНА:  Да.

КУЗЬМИНА:  Мать? Матерью меня еще никто не называл. Мамой, мамочкой, мамулечкой.

МЫСКИНА:  У нас сейчас младший ребенок научился говорить: мамка.

КУЗЬМИНА:  Вот так вам, пожалуйста.

МЫСКИНА:  Кто-то где-то сказал, и ему очень понравилось.

СТАХОВСКИЙ:  И все, они же цепляют все совершенно, моментально накручивают себе на уши.

МЫСКИНА:  Да, причем самое плохое быстрей.

СТАХОВСКИЙ:  А как же, потому что это запретно. Это взрослые понимают, а дети-то тем более.

КУЗЬМИНА:  Хорошо иметь эти ключи и тогда понимать, что нужно, а что нет. Мы же все были детьми.

СТАХОВСКИЙ:  Анастасия Мыскина была у нас сегодня в гостях. Настя, спасибо тебе большое, что пришла, было страшно приятно с тобой пообщаться.

КУЗЬМИНА:  В следующий раз ждем в бирюзовом платье.

СТАХОВСКИЙ:  Успехов тебе, всего хорошего. В бирюзовом платье, конечно, встретимся на каком-нибудь балу.

МЫСКИНА:  Спасибо.