Доброе утро, профсоюзы! Астропрогноз на 2015 год

КОВАЛЕВСКИЙ: А у нас Павел Глоба в гостях сегодня.

ШОРОХ: Мы решили всех опередить, потому что наступает Новый год и всё остальное, и, естественно, все будут интересоваться. А мы решили Павла Глобу - писателя, астролога, историка - прямо сейчас и заполучить. И он любезно согласился. Павел, спасибо огромное, что вы к нам пришли.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вообще-то Глоба постепенно становится именем нарицательным уже.

ШОРОХ: Кроме того, что это бренд. Потому что по Интернету ходят различные ссылки, выкапываются откуда-то много-много лет спустя прогнозы Павла Глобы.

ГЛОБА: Павел Глоба многолик становится.

ШОРОХ: Просто то, что меня интересовало, я подтвердила: действительно, Павел говорил то-то и то-то, это очень важно.

ГЛОБА: А вот что «то-то и то-то», мы вам не скажем.

ШОРОХ: Да, мы не скажем, потом поговорим. Мы хотели поговорить на самом деле, естественно, о неких прогнозах на 2015 год.

ГЛОБА: Неких - это каких?

ШОРОХ: О том, чего нам ждать, как нам себя вести, и в конце концов все эти истории с китайскими...

КОВАЛЕВСКИЙ: В какой валюте хранить деньги.

ШОРОХ: Да, в какой валюте хранить, в конце-то концов.

ГЛОБА: Ну, по крайней мере швейцарские франки будут...

КОВАЛЕВСКИЙ: Будут.

ШОРОХ: Будут на высоте, да?

ГЛОБА: Да, на высоте, точно. Я давно говорил, кстати, что это одна из валют, которая не подвержена гниению, падению.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну а чем франк отличается от доллара, евро?

ГЛОБА: Отличается, извините, тем, что он, в общем-то, более стабилен. Ну и о юане сейчас говорят.

ШОРОХ: Тоже можно, да?

ГЛОБА: Вполне.

КОВАЛЕВСКИЙ: Юани, фунты.

ШОРОХ: Да нам не важно, что говорят, нам важно, что вы говорите.

ГЛОБА: Я давно говорил про юань, еще 20 с лишним лет назад, да, когда вообще на него не обращали внимания, я говорю: вот...

КОВАЛЕВСКИЙ: Обратите внимание.

ГЛОБА: Да, обратите внимание. На доллар я давно уже говорил, что это, конечно, будет такое время, когда доллар будет как бы подниматься. Но это как бы поднятие, оно, в общем-то, до поры до времени, да.

ШОРОХ: Такое неустойчивое.

КОВАЛЕВСКИЙ: Сейчас, пока Наташа не начала вас запытывать...

ГЛОБА: А я не на всё буду отвечать.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я хочу нашим слушателям сказать, что, если у вас есть вопросы, друзья, к Глобе, пожалуйста… к Глыбе, хотел сказать. К глыбе Глобе...

ГЛОБА: А это да, так меня дразнили в школе.

КОВАЛЕВСКИЙ: Глыба-Глоба?

ГЛОБА: Меня Глыбой дразнили в школе, да. Второе - это Пал Палыч Знаменский, по "Следствие ведут знатоки"…

КОВАЛЕВСКИЙ: А, да-да-да. Пожалуйста, Наталья.

ШОРОХ: Павел, уже про эту Лошадь, которая с нами скачет весь этот год, вроде как всё известно.

ГЛОБА: Хорошая, нормальная лошадь.

ШОРОХ: Хорошая, да. Я сама Лошадь, поэтому...

ГЛОБА: Лошадка, всё, да.

ШОРОХ: Что будет? Коза, правильно я понимаю?

ГЛОБА: Да-да-да. Вообще-то это голубой Баран на самом деле изначально.

ШОРОХ: Ах, баран...

ГЛОБА: Да, баран, и он еще голубой. То есть, в общем, такой непростой зверь, упрямый, упертый, считается, он такой капризный, привязанный к дому, к своему стаду.

ШОРОХ: Ну, неплохо, неплохие качества.

ГЛОБА: Неплохо, конечно, да. Но это в феврале должно быть, по-моему, 19 февраля.

ШОРОХ: 19 февраля, да...

ГЛОБА: Да, совершенно верно, да. Так что до 19 февраля мы еще сидим на гонках на ипподроме таком. Делайте ставки, господа!

ШОРОХ: Ну вот просто по каким-то общим критериям: тяжелый год, не тяжелый, чего ждать? Понятно, что у каждого свое персональное, но тем не менее.

ГЛОБА: Ну, разумеется. Гороскоп-то у каждого индивидуальный. То, что мы вступили во время кризиса, это тоже понятно, и для меня это было ясно уже много лет назад, по крайней мере лет семь так я уже об этом говорил, что мы живем спокойно до 2014 года, а дальше будем спокойно, только не жить, а выживать некоторые. Но это тоже хорошо, потому что это стимулирует у некоторых людей такую нормальную уверенность, активность, проверка себя, не всё же расслабляться. То есть сейчас да здравствует его величество кризис, и очень серьезный.

ШОРОХ: Да, и весь следующий год это все-таки будет...

ГЛОБА: Ну, разумеется, и следующий, и последующий за ним. Ну, в общем-то, где-то до 2021 года, до конца 2020 года. Вообще такие вещи, скажем так, глобальные проекты государственного уровня, я давно уже обратил на это внимание, и любой астролог, они связаны с соединением на небе двух самых больших планет - Юпитера и Сатурна. Они действительно самые большие по массе, видимы невооруженным глазом, и вот когда они соединяются, это бывает раз в 20 лет, то действительно в мире происходит некий мегапроект на межгосударственном уровне.

ШОРОХ: Продолжительный еще плюс ко всему.

ГЛОБА: На 20 лет. И вот то, что было в 2000 году, когда у нас пришел к власти наш Владимир Владимирович, а в Штатах Джордж Буш, это было время, вот сейчас вот, оно будет продолжаться 20 лет, передела энергоресурсов. Они соединялись в знаке Тельца, а Телец - это как раз земной знак, связанный с земными недрами, смотрите.

ШОРОХ: И с земными проблемами.

ГЛОБА: И с земными проблемами. И вот смотрите, целых 20 лет переделка земных, подземных ресурсов. Это будет продолжаться независимо от того, кто будет у власти в это время. Те, кто у власти, они функционеры, они будут выполнять или не выполнять. Тех, кто не выполняет, их будут выметать.

ШОРОХ: Они не удержатся на этом месте.

ГЛОБА: Вот как Каддафи, например, он хотел свою политику вести, его вымели, пожалуйста. Саддам Хусейн и так далее, вот, понимаете... Но это будет длиться до конца 2020 года. А в конце 2020 года, конкретно 21 декабря этого 20-го года, Юпитер с Сатурном соединяются в знаке Водолея, и вот это уже более интересное время наступает на 20 лет - время ноу-хау, каких-то прорывных технологий, появления индивидуальных каких-то креативных проектов, они будут очень востребованы, инженерные проекты, научные какие-то открытия, и на них будет ставка, в них будут вкладываться, в эти суперновые технологии, меняющиеся, прорывные для нас, уже не те, которые сейчас, это уже не недра, это уже всё переделают к тому времени. И вот 20 лет вся экономика, в том числе и наша, и политика, геополитика будет строиться на этих новых проектах.

ШОРОХ: Это хорошая, кстати, вещь, это ориентир для родителей, чьи дети сейчас либо идут в школу, либо...

ГЛОБА: Да, конечно, конечно.

ШОРОХ: Значит, на что ориентируемся, на науку?

ГЛОБА: Конечно, технологии всевозможные.

ШОРОХ: Технологии, наука.

ГЛОБА: Потом биотехнологии. Это будут врачи, это будут инженеры, это не офисный планктон.

ШОРОХ: Да, и не юристы, да?

ГЛОБА: И не юристы, понимаете?

ШОРОХ: Слушайте, как интересно...

ГЛОБА: И это не те, которые вот сейчас занимаются каким-то бизнесом, вкладывают в акции нефти, газа и так далее, это другое, это другое. Вот технологи будут, сейчас которые невостребованные совершенно, очень сильно востребованы будут.

ШОРОХ: А, вон оно что, всё поменяется!

ГЛОБА: Конечно, конечно. Это 20 лет, 20 лет это будет, понимаете?

ШОРОХ: В 2021 году, правильно я вас поняла?

ГЛОБА: Ну, с конца 2020-го, начиная с 2021-го. С точностью до дня это никто не скажет.

ШОРОХ: Это целая жизнь фактически одного, профессиональная жизнь...

ГЛОБА: Целое поколение, целое поколение. И это будет задел на будущее, на целых 20 лет, а дальше уже в 2040 году только будет следующий, 2040-41 год.

ШОРОХ: А творческие люди, например? Не знаю, дизайнеры, певцы, художники, писатели?

ГЛОБА: Ну, вы понимаете, только если у них будет действительно реальное ноу-хау, реальное.

ШОРОХ: Ага, что-то новое.

ГЛОБА: Реальное, вот держатели ноу-хау, действительно что-то новое, какие-то прорывные совершенно вещи, которые сейчас невообразимы, невозможно представить, которые действительно будут с ног на голову ставить представления об этом, вот они будут, да, востребованы реально. Это с 20-го года.

ШОРОХ: Слушайте, я под впечатлением.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, а что тебя это удивляет-то, я не понимаю?

ШОРОХ: Ну, классно, я просто...

КОВАЛЕВСКИЙ: Другое дело, что мне кажется, что это придет немножко раньше, потому что вы не читали, что тут "Тесла" изобразила?

ГЛОБА: Тесла? Никола Тесла, он же помер...

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, нет, это электромобиль.

ШОРОХ: Это компания, которая выпускает гипердорогие электромобили.

ГЛОБА: А, понятно, понятно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Они выпустили, грубо говоря, они выпустили "Тесла-2".

ГЛОБА: Я понял, да, это я теперь и вспомнил, да.

КОВАЛЕВСКИЙ: И это совершенно...

ГЛОБА: Но, вы знаете, есть инерция, инерционные процессы, которые не дадут сейчас...

ШОРОХ: Они же не пользуются сейчас успехом.

ГЛОБА: Понимаете, только с 2020 года, когда исчерпает себя та экономика, та система, которой мы сейчас живем, сырьевая, - она исчерпает себя к 20-му году, - вот тогда, понимаете, как будто плотина прорвется, и все эти проекты (они были до этого, но они были не востребованы)…

ШОРОХ: А, просто они лежали на полочках.

ГЛОБА: Конечно, конечно. Вот они будут востребованы. Я же говорю о том, что Юпитер с Сатурном устанавливают вехи востребованности, а не каких-то открытий. Открытия были, и вот люди были... Что, не были, что ли? Были. Но сейчас эти инженеры, допустим, они получают копейки или не получают вообще ничего. А офисный планктон, креативные менеджеры, получают гигантские деньги.

ШОРОХ: Да, за воздух фактически.

ГЛОБА: За воздух, продавцы воздуха.

ШОРОХ: Мы все перерабатываем воздух, да, да, да.

ГЛОБА: Да. Но это будет до тех пор. Они тоже нужны, они нужны как балласт для чего-то, иначе бы их никто не держал.

ШОРОХ: Ну, конечно, и деньги бы никто не платил такие, да.

ГЛОБА: Никто бы не платил. Это нужно как балласт. Я понимаю прекрасно тех умников, которые за этим сидят. И можно что угодно говорить: это мрази, это нехорошие люди, но это проект.

ШОРОХ: Факт остается фактом: это востребовано.

ГЛОБА: Да, это востребовано, значит, кому-то это нужно. «Если звезды зажигают, это кому-то нужно», и если держат офисный планктон, в общем, для кого-то это представляет интерес. Но этот инерционный процесс, не пускающий другие технологии, будет длиться где-то до конца 20-го года, а потом в 21-м году как будто действительно прорыв такой.

ШОРОХ: Прорвало.

ГЛОБА: Да, да. И это на 20 лет. Вот надо ждать этого времени, я очень этого жду.

ШОРОХ: Павел, у меня такой вопрос. Сейчас, в общем, нам понятен принцип существования, я про Россию, принцип существования нас, бывших советских людей, когда мы все равно накапливаем...

ГЛОБА: Некоторые считают себя не бывшими, а настоящими.

ШОРОХ: Настоящими. Ну, неважно, психология нам ясна.

ГЛОБА: Я, например, советский паспорт свой храню до сих пор, молоткастый и серпастый.

ШОРОХ: Да? Ну у меня не было... Дед, а у тебя был советский паспорт?

КОВАЛЕВСКИЙ: Конечно.

ГЛОБА: Да, конечно. Вот видите, с гордостью говорите. Вы с гордостью говорите о советском паспорте?

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, нет.

ГЛОБА: Нет...

КОВАЛЕВСКИЙ: Послушайте, у нас почему-то тема гордости уже не первый раз проскакивает.

ГЛОБА: Значит, она востребована, видите...

ШОРОХ: Сегодня у Максима был еще утренний эфир, и там тоже об этом речь шла, да.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ты слышала, да?

ШОРОХ: Я слышала, как Тимофеев сказал, что если не гордится, то поносит, значит, родную страну. Обязательно надо гордиться.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ты слышала, да? То есть или так, или так.

ГЛОБА: Нет, у меня, например, третий подход.

ШОРОХ: У меня тоже третий подход.

КОВАЛЕВСКИЙ: И у меня третий подход.

ШОРОХ: Чем-то можно гордиться, чем-то нечего. А если ты чем-то не гордишься и есть стимул это исправить хоть как-то своими силами...

ГЛОБА: Конечно, вот это самая правильная позиция, у меня то же самое, так же.

ШОРОХ: Мне кажется, если слепо всем гордиться, то это вообще путь в никуда. Вопрос. Значит, принцип существования: мы всё равно все копим, мы все накапливаем, мы все закрываемся заборами, это я про Россию сейчас говорю, вот всё равно это существует…

ГЛОБА: Некоторые говорят: это нас закрывают заборами.

ШОРОХ: Может быть, не суть, что они говорят, это бога ради. Вот мне интересно, изменится ли в ближайшее или не в ближайшее время принцип именно сосуществования в обществе?

ГЛОБА: Сосуществования в обществе кого с кем, простите?

ШОРОХ: Нас, просто народа с народом, условно говоря, социальных слоев с социальными слоями.

ГЛОБА: Еще раз надо уточнить: какого народа с каким народом? У нас всегда в России было два народа. Один называл себя элитой, а другие были всеми остальными.

ШОРОХ: Ну, может быть, элита с народом сольется в какой-то момент.

ГЛОБА: В экстазе... вряд ли.

ШОРОХ: В экстазе, да. Не будет?

ГЛОБА: Вряд ли, не верю в это, я, как Станиславский, не верю. Ружье, конечно, выстрелит, которое висит на сцене, но...

ШОРОХ: А подобреют ли люди, может быть, друг к другу?

ГЛОБА: Вы знаете, а с чего им добреть, вы понимаете?

ШОРОХ: Не с чего.

ГЛОБА: Не с чего добреть.

ШОРОХ: Кризис до 2020 года...

ГЛОБА: А не только от кризиса. Вы понимаете, кризис - не кризис...

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот, кстати, Павел, это прекрасный вопрос. А что произошло? Я это заметил буквально за последние несколько лет, просто какое-то остервенение с людьми происходит.

ШОРОХ: Ни с чего, да?

КОВАЛЕВСКИЙ: Да. Я вот помню, что я вернулся в Москву в 2008 году. И вернулся, и первое, что я отметил...

ГЛОБА: В другую Москву, понятно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, люди стали расслабленные. Такое ощущение, что людей отпустила какая-то боль, какая-то забота, и наконец-то я увидел в москвичах таких европейцев.

ГЛОБА: А что, плохо, что ли?

ШОРОХ: Начинающих.

КОВАЛЕВСКИЙ: Начинающих европейцев.

ГЛОБА: Это плохо, что ли?

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, наоборот, прекрасно.

ГЛОБА: Это здорово, конечно, да.

КОВАЛЕВСКИЙ: И сейчас я снова чувствую ожесточение, остервенение, ненависть.

ГЛОБА: Ну, сейчас-то понятно, сейчас кризис, надо кого-то найти виноватого, это всегда понятно, не искать в себе, а найти виноватых других. Хотя и то, и другое, наверное, правильно. Правильно, что есть и внешние, но есть и внутренние причины, и то, и другое, надо одно отделять от другого все-таки.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, хорошо хоть не враги, да.

ГЛОБА: Нет, ну что вы? Враги... мы сами себе враги, понимаете, не меньше, чем внешние.

ШОРОХ: Ну и потом, с чем ты идешь, то ты и получаешь.

ГЛОБА: Ну, у других тоже есть, везде у всех есть свои интересы, это понятно, понимаете? Но только самим не расслабляться и прекрасно понимать: есть интересы у вас, но у нас тоже есть свои интересы. И все-таки здраво мыслить. Да, они есть у нас, но не надо быть дураками, не надо поддаваться. В общем, это европейский подход. Там просто не валят друг на друга, что вот эти наши проблемы, они с этими клятыми москалями или с кем-то еще связаны.

КОВАЛЕВСКИЙ: Хорошо. К чему может привести или приведет, может быть, вы знаете это по звездам, к чему вот это ожесточение может привести?

ГЛОБА: Ну, к конфликтам, естественно, внутренним. Естественно, это будет как-то прорываться, я это давно уже говорил. Слава богу, не к гражданской войне, слава богу, гражданская война у нас вряд ли предвидится, потому что для гражданской войны нужны другие обстоятельства. Слава богу, что этого не будет.

ШОРОХ: Да и нет этих обстоятельств.

ГЛОБА: Нет, да-да. Вот я свято верю в то, что мы обойдемся без этого, слава богу.

ШОРОХ: Ой, вопрос у меня... хочу про детей все равно спросить.

ГЛОБА: Дети - это святое.

ШОРОХ: Про школу хочу спросить.

ГЛОБА: Да.

ШОРОХ: Больное место все равно для нашего государства.

ГЛОБА: Уже даже детский садик - больное место, попробуй устройся туда.

ШОРОХ: Всё - больное место, уже роддома больное место, закрывают, в Москве по меньшей мере, просто один за другим.

ГЛОБА: Роддома - это страшное дело, конечно, да.

ШОРОХ: Хочу понять, станет ли эффективнее – и насколько - наша система среднего образования? Вот про среднее образование хочу понять.

ГЛОБА: Среднее образование у нас деградирует, это понятно. А высшее тем более, это вообще уже, считайте, что его уже практически и нет, вернулись, по сути, к средневековью. Вот я говорю, только до 20-го года…

ШОРОХ: А потом поменяется и система образования тоже?

ГЛОБА: Абсолютно точно, абсолютно, иначе нам просто очень трудно будет. И причем это будут сначала одиночки, которые будут просто...

ШОРОХ: Выстреливать как бы.

ГЛОБА: Выстреливать. А потом это всё дальше - больше, и в систему превратится, понимаете? Иначе, ну да, иначе никак.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но это же не может быть таким руководством к действию, что нам теперь до 20-го года нужно сидеть и ждать, пока оно там со звездами всё поменяется?

ГЛОБА: Конечно, нет. Вот вы говорите, "Тесла" есть, вы говорите, что они выпускают какие-то эти свои ноу-хау, они не востребованы. И вот пока еще шесть лет, около шести лет, востребованы не будут. Не потому, что они плохие.

КОВАЛЕВСКИЙ: Подождите, ну мир-то огромный. Вы говорите про какое место на земном шаре, где это не будет востребовано?

ГЛОБА: Шестую часть света, и не только у нас.

КОВАЛЕВСКИЙ: А, ну понятно.

ГЛОБА: И не только у нас, например. Это не будет востребовано нигде. Что, в Штатах, вы меня извините, не сырьевая, что ли, политика? То же самое.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, как раз "Тесла", она в Штатах-то и появилась.

ГЛОБА: Появилась. Но вот такое применение, должное применение, в течение шести лет вряд ли будет и там, потому что очень большое, скажем, нефтяное лобби там, огромное, которое просто не пустит это, и в течение шести лет у них еще будут возможности это не пускать, понимаете? И надо учитывать этот инерционный процесс, сколько остается времени для того, чтобы выполнить заветы великого физика Макса Планка. Знаете, он говорил, что любая научная теория, если она правильная, побеждает по мере того, как вымирают ее оппоненты. Вот сколько времени ждать до этого периода? Это Макс Планк великий, он первооткрыватель квантовой теории, за что получил Нобелевскую премию. И сколько ждать? Оказывается, шесть лет.

ШОРОХ: Ну, это какое-то обозримое будущее, которое вообще вселяет надежду.

ГЛОБА: В принципе обозримое. Почему? Потому что очень много накопилось фактов. Их пока сейчас гнобят, и людей этих тоже гнобят, и не дают возможности, ставят на полку. Но накапливается-накапливается, потом по второму закону диалектики переход количества в качество будет. Я говорю, к 2021 году я жду этого прорыва.

КОВАЛЕВСКИЙ: Павел, все-таки люди пишут со всей страны, конечно, давайте буквально несколько слов о плюсах, которые нас ждут в 2015 году.

ГЛОБА: Ну, плюсы, конечно, ждут, естественно.

ШОРОХ: Надежду какую-то хочется...

ГЛОБА: Понимаете, в чем дело, нет ничего безнадежного, пока ты жив - надежда все равно есть. И безнадежные ситуации, безвыходные – это те, выход из которых нам просто не нравится. Станислав Ежи Лец сказал. Понимаете, нам не нравится просто этот выход, некоторым из нас.

ШОРОХ: А так он существует.

ГЛОБА: А так он всегда существует, нет безвыходных поэтому ситуаций. Поэтому он, естественно, будет, и некоторым людям будет даже очень хорошо, они будут процветать, даже во время кризиса, во время санкций и прочего. Потому что люди предприимчивые, люди, которые не доверяют уже практически никому, которые приспосабливаются к изменяющейся реальности. Вот, кстати, очень подходит образ Козы, капризной, но тем не менее всегда к своему пастбищу привязанной. Поэтому патриотические идеи будут очень сильно востребованы. Коза-то привязана к своему пастбищу, и Баран тоже пасется-то на своем, и всегда ориентируются на свое стадо, на своих, так сказать, персонажей, близких по духу, поэтому это коллективное, в общем-то...

ШОРОХ: Вложение в дом в том числе это будет, во всех смыслах в дом.

ГЛОБА: Ну да, вложение во всех смыслах в дом, в семью, вот это будет востребовано.

ШОРОХ: Да, да.

ГЛОБА: Кстати, в годы Овцы китайцы всегда ждут еще и вот этого бума рождаемости.

ШОРОХ: Да, да, ну мы поддерживаем.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да-да, у нас тут на очереди как раз, на подходе...

ШОРОХ: Некоторые...

ГЛОБА: Да-да-да, вот это тоже. То есть вот эти качества... Китайцы не случайно же этот календарь разработали, он действительно веками был...

КОВАЛЕВСКИЙ: Друзья, Павел Глоба в студии "Маяка". И несколько слов мы хотели бы сказать о книге.

ШОРОХ: Про книгу Павла Глобы. И это, так сказать, не астрологические прогнозы и не какая-то научно-популярная литература.

ГЛОБА: Это детектив.

ШОРОХ: Это художественная литература.

ГЛОБА: Да, да.

ШОРОХ: Называется "Затмение Долгоруких", астрологический детектив.

ГЛОБА: Да, впервые, кстати. Это вторая книга уже из серии, и там у меня действует один астролог, который помогает расшифровывать самые сложные преступления. А подбил меня на эту книгу, очень интересно, один из высших чинов российской Генеральной прокуратуры, с которым мы дружили. Поскольку я же принимал участие в некоторых там делах, помогал, консультировал. Он говорит: "Павел Павлович, столько историй интересных вы рассказываете, и из практики своей, вот люди к вам приходили. Написали бы что-то. Вы же говорите хорошо, может, и пишете хорошо, делайте, пишите". Короче, меня вдохновил. И я действительно написал одну книгу, потом вторую.

ШОРОХ: Получилось.

ГЛОБА: Получилось, вот сейчас мне это интересно, пишу дальше. И тем более как историк понимаю, что очень многие преступления прошлого, их сценарии повторяются и в настоящее время, они вечные, понимаете, до тех пор, пока человек не изменится. Ведь, собственно говоря, мотивы одни и те же. Вот что в каменном веке, что в эпоху мушкетеров, что сейчас.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну да, и их не много.

ГЛОБА: Их не много, и они повторяются. Вот это я тоже взял за основу - повторяемость этих мотивов, повторяемость сценариев, понимаете? Вот астролог работает с этими сценариями, и исходя из науки астрологии, науки о циклических закономерностях, он таким образом вычисляет, кто из подозреваемых может быть...

ШОРОХ: Мог бы поступить так.

ГЛОБА: Да, совершенно верно.

ШОРОХ: А, исходя из его астрологических данных?

ГЛОБА: Конечно. Главное - это астролог, астрологические данные. Более того, он открывает теорию матрицы так называемую, что, оказывается, некоторые люди унаследуют даже сценарии преступлений, если они рождаются в один день со смертью вот этого прототипа, который когда-то что-то сделал, понимаете?

ШОРОХ: То есть он и не хотел бы, а так получилось.

ГЛОБА: Смерть рождение определяет. Да, он не хотел бы, но он...

ШОРОХ: Обалдеть... Такая у него судьба в конце концов.

ГЛОБА: Нет, не судьба, это его выбор, понимаете, все-таки его выбор.

ШОРОХ: Ага, все-таки душа его выбрала.

ГЛОБА: Конечно, конечно. Только если он был где-то близок, если у него гнильца внутри есть. Если нет - есть такие люди, которые не идут этим путем, которые закрывают эту программу, и всё, преступление тогда тоже закрывается. Это вот такой сценарий, такие книги, которые...

КОВАЛЕВСКИЙ: Очень интересно.

ШОРОХ: Ты задумался, дед?

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, я просто подумал, что, главное, ничем не докажешь, что такого быть не может.

ГЛОБА: Вы понимаете, я могу даже доказать, что такое быть может. Пожалуйста, есть реальная история. Я взял там историю в 19-м веке убийства Александра Второго и покушения на него, там террористы были. И вот как будто бы это повторяется сейчас. Но существует интересная информация, и это правда, кстати. Царя Александра Второго действительно убили в марте 1881 года, а вот эту группу террористов - пять человек с Софьей Перовской - повесили через месяц, это было 15 апреля этого же года. Так вот что интересно, в этот же день прямо и в этот же год...

ШОРОХ: 15 апреля 1881 года...

ГЛОБА: Да, в этот же год рождается человек, который через 21 год реально стал эсером, и вот ровно в день своего рождения он убил министра внутренних дел Сипягина.

ШОРОХ: Обалдеть!

ГЛОБА: Понимаете, да, реально, это была реальная история, почитайте.

КОВАЛЕВСКИЙ: А совпадением это не может быть?

ГЛОБА: Таких совпадений много, извините, я только один пример привел. Вы думаете что, я только... мог бы рассказать и дальше.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, я просто задаюсь тоже вопросом: а не может ли это быть совпадением?

ГЛОБА: Может, может. Если это один единичный пример. А если не один? Я привел только реальную...

КОВАЛЕВСКИЙ: А если их три?

ГЛОБА: Как минимум три. А если десять?

ШОРОХ: Ой, дед, как ты живешь с таким...

КОВАЛЕВСКИЙ: Я должен диссонировать...

ГЛОБА: Правильно. Я с этого и начинал, понимаете, это правильно, кстати, правильный подход, всегда от противного надо... от противоположного надо идти, не от противного, а от противоположного.

ШОРОХ: Итак, "Затмение Долгоруких", новая книга Павла Глобы, не пропустите. А у нас вопрос, поскольку вы сказали, что голубой Баран... я правильно поняла?

ГЛОБА: Да, правильно, это по китайскому календарю.

ШОРОХ: Она же и Коза все-таки.

ГЛОБА: Ну, это уже более поздняя интерпретация, изначально все-таки голубой Баран.

ШОРОХ: Значит, все-таки бэби-бум некий ожидается.

ГЛОБА: Ну да, в общем, да. Или голубая Овца, скажем так, женский все-таки год, голубая Овца.

ШОРОХ: А, женский год... Слушайте, давайте про имена, правда, что предпочтительнее в этот год конкретно?

ГЛОБА: Разное. Это нужно смотреть по тому, какой ребенок. Раньше даже дети, считалось, я вот публикую в «Коллекции Караван историй», сейчас последний выпуск, есть у меня публикация такая...

ШОРОХ: Очень интересная история, да.

ГЛОБА: Действительно, с именами очень интересно. Начиная с Платона, и последний Павел Флоренский об этом писал, об именах, целое исследование. Действительно оно непростое, оно если не определяет нашу судьбу, то психологически мы на него реагируем, это наш идентификационный код с ним связан реально.

ШОРОХ: Ну, конечно, да.

ГЛОБА: И если мы ему не соответствуем, то оно все равно диссонанс вносит.

КОВАЛЕВСКИЙ: А как понять, соответствуем или нет?

ГЛОБА: У каждого имени, извините, есть происхождение, есть перевод этого имени.

ШОРОХ: Но вы конкретно в своей статье, например, даете совет, как быть, если вы мечетесь между каким-то количеством имен?

ГЛОБА: Ну, правильно, правильно. Пожалуйста, вот, например, имя Павел, мое имя, я почему знаю, в переводе обозначает "малый, маленький" или "вестник" по-другому. Потому что тогда вестниками были кто? Пацаны какие-то, которые там на высоком месте говорили приказ императора. То бишь я для себя понял, что, значит, не нужно особенно больших амбиций иметь, особенно в политике, в общем, знай свое место, и будь вестником, то есть рассказывай, интерпретируй. Павел Первый, российский император, этого не понимал, он был убежден в своей великой миссии: я - великий император, Мальтийский орден и так далее... Результат какой, понимаете? Несоответствие собственному имени - вот какой результат.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть я могу, по идее, Максим...

ГЛОБА: Вы можете. Вот Максим Горький, он, например, изначально был Алексеем, однако у него были огромные амбиции, амбиции как у Максима. И, кстати, с именем Алексей ему действительно реально не везло, его даже взяли в хор вместо Шаляпина, кстати, считая, что у него хорошие певческие данные. Шаляпина забаллотировали, понимаете? Но он прославился не как певец оперный, а прославился как писатель, потому что изменил... только тогда, когда он изменил свое имя и стал подписываться Максимом Горьким. Потому что у него были максимальные амбиции.

ШОРОХ: Не соответствующие имени Алексей, да?

ГЛОБА: Конечно, конечно. Не соответствующие и его характеру, потому что он родился под знаком Овна, которому соответствует максимализм.

ШОРОХ: Ох, еще и Овен.

ГЛОБА: Ну, конечно, естественно, 28 марта он родился. Вот так. Так что это, кстати, реальная история, и не одна, и не две, и не десять.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я понимаю. Хорошо, но имен ведь не так много.

ГЛОБА: Ну, как сказать. Достаточно все-таки много имен.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, конечно, их много. Но все-таки, если это не какая-нибудь Даздра...

ГЛОБА: Дрозофила... Нет, я не знаю, я ни одну Дрозофилу не знаю. Может, вам известен кто-то, кроме мухи.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, я хотел другое имя привести, оно просто неприличное...

ГЛОБА: Понимаю, Тракторины бывали такие...

ШОРОХ: Октябрины...

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот-вот-вот, я это имею в виду, да, я вот про это.

ГЛОБА: Октябрина, да, Ноябрина и так далее.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да-да-да. Если мы не берем вот такие, искусственно вымученные имена, все-таки их ограниченное количество.

ГЛОБА: Ну, достаточно, конечно, да.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да? Это что получается, что, как и с астрологией, собственно говоря...

ГЛОБА: Нет, дело в том, что есть определенные сценарии, конечно, есть определенные программы, из них надо выбирать. Но это программы, типовые как бы сценарии. И психологи тоже говорят, что мы играем определенные сценарии в жизни. «Игры, в которые играют люди», Эрик Берн еще написал в свое время, ну гениальная книга, кстати.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но имя-то мы даем человеку до его осознанного развития, до его взросления.

ГЛОБА: Ну правильно. Но родители же не давали какие-нибудь поганые, похабные имена, ну не давали.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, Тракторина, знаете...

ШОРОХ: Нет, это от вдохновения, это же не от негатива шло, а наоборот, от желания быть... ну как бы в светлое будущее идти, понимаешь?

ГЛОБА: Да. Ведь никто не назовет человека именем Маньяк, Палач...

КОВАЛЕВСКИЙ: А вот, кстати, слышали, кто-то назвал Люцифер? Я только не помню, это у нас или за границей.

ГЛОБА: Нет, у нас, я знаю, какой-то Хоббит был, реально, это когда был бум на "Властелина колец".

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет-нет, конкретно Люцифер. А мать спросили: почему Люцифер? Она говорит: "А, я сильно бухала, когда беременная была..."

ГЛОБА: И что? До зеленых чертей, что ли, там она допилась?

ШОРОХ: Мамы бывают разными, это тоже надо признать.

КОВАЛЕВСКИЙ: И что ждет мальчика с именем Люцифер?

ШОРОХ: Ну, у него судьба, он сам себе выбрал такую судьбу.

ГЛОБА: Нет, он не сам себе выбрал, ему выбрала мама, которая бухала...

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот именно, во время беременности. Вот именно, что мама подсуропила, понимаешь?

ШОРОХ: Нет, он выбрал такую маму, он выбрал такую маму, я верю в то, что он выбрал маму.

ГЛОБА: Да, дело в том, что у него есть полное право...

ШОРОХ: Ее поменять.

ГЛОБА: Да, поменять, не маму, а поменять имя Люцифер. На Лука, допустим...

КОВАЛЕВСКИЙ: На УК?

ГЛОБА: Лука. Нет, УК не надо, уголовный кодекс... Лука, что в переводе, между прочим, означает «свет» все равно. Люцифер вообще-то, если в переводе, «светоносный». Просто на нем поганое вот такое клише стоит сатанинское, не надо называть поэтому.

КОВАЛЕВСКИЙ: Смотрите, Павел, какая коллизия у нас получается. С одной стороны, мы имеем то, что когда-то в среднем возрасте мы приходим к тому, что лучше бы поменять имя, как Горький это сделал.

ГЛОБА: Ну да, псевдоним взял. Андрей Белый тоже...

КОВАЛЕВСКИЙ: Да-да-да. А с другой стороны, говорят, что смена имени - это смена кармы или там что-то…

ШОРОХ: Смена судьбы.

КОВАЛЕВСКИЙ: Смена судьбы.

ГЛОБА: Насчет кармы, судьбы не знаю, я как-то к этому, знаете... Судьба все-таки - это наш характер, вот какой характер, такая и судьба.

ШОРОХ: И мы скорее имя под себя берем.

ГЛОБА: Конечно, естественно.

ШОРОХ: А, вон оно что.

ГЛОБА: Конечно, естественно. Но другое дело, что если мы что-то выбираем, все равно на психологическом уровне нас с этим именем ассоциируют. Вы знаете, нас же ассоциируют как? Не просто, допустим, человек номер какой-то, как у Оруэлла, по номерам там (да и то там имена были), и не как в лагере сталинском или гитлеровским, а нас по имени: вот Саша, вот там Павел. Имя связано с идентификационным нашим кодом.

КОВАЛЕВСКИЙ: ID...

ГЛОБА: Да, правда. Это правда, да, на самом деле. А значит, с этим именем связано всё, что связано с этим именем, то есть программа этого...

КОВАЛЕВСКИЙ: Прошивка...

ГЛОБА: Конечно. На подсознательном уровне все равно оно воспринимается людьми. И мы, хотим того или не хотим, мы все равно на него реагируем.

ШОРОХ: Определенным образом.

ГЛОБА: Это правда, вот что самое главное. Даже если мы ничего в этом имени не понимаем. Ну кто знает, что имя Павел - это «малый», Александр – «защитник людей»? Никто не знает, а все равно, тем не менее, реагируют на уровне бессознательного. Карл Густав Юнг гениально об этом писал, что все равно есть некие архетипы, прообразы, которые на бессознательном уровне нами воспринимаются. Вот так, это еще в начале двадцатого века было.

ШОРОХ: И никуда от этого не денешься. У нас совсем мало времени осталось, но мне бы хотелось произнести то, о чем вы писали, Павел, в своей статье про имена.

ГЛОБА: Да, «Коллекция Караван историй», последний номер.

ШОРОХ: Да, про то, что если имена встречаются слишком часто в силу времени, ситуации и так далее, то их характеристики, и позитивные, и, может быть, даже негативные, стираются. Это правда?

ГЛОБА: Они нивелируются. Стираются. Это все равно как эмиссия рубля или эмиссия любой валюты - если его много, он обесценивается. Если носителей имен очень много, то характер этого имени тоже нивелируется.

ШОРОХ: А как тогда? Это означает, что ты можешь под это имя уже подстроить любой свой характер?

ГЛОБА: В принципе, да. Оно годится для любого человека, оно ему не вредит, но особенно ничего и не приносит. Вот так. Так что это можно. Если много имен... Но, кстати, востребованность имен происходит тогда, когда востребованы качества, связанные с этим именем. Почему у нас было очень много Саш? Да, Александр, потому что с Александром связаны именно боевые качества: защитник людей. Что требовалось от нации, ну исключая Тракторин там всяких и прочих ваших Дрозофил? Именно эти качества. И женщин сколько я знаю, в моем классе сколько Лен было…

ШОРОХ: А Наташ тоже было бесконечно...

ГЛОБА: Елена - это «факел», понимаете? «Горящая, факел». Ну, кроме того, что она источник Троянской войны была, кроме этого - горящая. Это тоже те качества, которые в советское время были востребованы в женщине, понимаете? Но их было очень много, и поэтому...

ШОРОХ: Да, бесконечно много, да.

ГЛОБА: Да, бесконечно много Лен, бесконечно много Саш...

ШОРОХ: Наташ, Ир...

ГЛОБА: Наташ было много - «рождающая», кстати. И что требовалось от советской женщины? Рождать, гореть и так далее.

КОВАЛЕВСКИЙ: А то, что выпускался одеколон «Саша», это нивелировало имя?

ГЛОБА: Да-да-да. А вот я знаю, что был еще такой микс между одеколоном «Саша» и «Тройным одеколоном», он назывался «Александр Третий», это тоже было в те времена... алаверды вам, понимаете...

КОВАЛЕВСКИЙ: Да-да-да. Вот на этой радостной ноте, между прочим...

ГЛОБА: Не надо, это не радостная нота.

ШОРОХ: На этой ноте, просто, на этой ноте мы вынуждены закончить наш разговор, к сожалению. Потому что говорить можно бесконечно, найти всё что угодно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да. Павел Глоба был у нас в гостях, друзья.

ШОРОХ: Павел, спасибо огромное.

ГЛОБА: Спасибо.