Собрание слов Большое интервью Татьяны Дорониной и Александра Хатникова

МАКСИМОВ: Прежде, чем я представлю вам сегодняшних гостей, и я сразу хочу вас предупредить, что если вы хотите куда-то переключать, то не надо никуда переключать, потому что, когда вы узнаете, кто у нас в гостях, вы поймете, что я был прав. Но прежде я хочу сказать о событии, которое произошло в моей жизни, и абсолютно, надо сказать, как всегда бывает в театре, когда ты этого не ждешь. Я вообще очень не люблю, когда ведущие много говорят, но в данном случае, я думаю, что вы меня поймете. Меня пригласили в Московский Художественный Академический театр имени Горького, МХАТ на Тверском бульваре посмотреть пьесу моего давнего друга и знакомого Юрия Полякова «Как боги». Подходя к театру, я увидел несколько человек, которые попросили у меня лишний билетик. Я не знаю, сколько народу помещается в МХАТе имени Горького, но я знаю, что там очень большой зал. Было действительно невероятное количество людей, и действительно сидящие за моей спиной молодые девушки плакали, причем они плакали так, что я стал на них оборачиваться, потому что я думал, что им плохо, а они просто рыдали слезами. Но я увидел спектакль, которого я не… такого спектакля я очень давно не видел. Что это такое? Я увидел спектакль, где на сцене разные люди, это люди, они совершенно разные, и дальше мне рассказывают человеческую историю, причем, что меня потрясло, что в этом достаточно населенном спектакле нет ни одной плохо сыгранной роли. Хотя там есть возможность сыграть плохо – там истерики, там пьянство и так далее. Там все играют потрясающе. И пьеса Полякова так написана, что у каждого актера есть возможность как бы монолога своего, вот высказаться, и это все удивительным образом сделано. Я давно не видел спектакля, в котором бы режиссер показывал не себя, а артистов, потому что у нас сейчас такой театр, когда, я уже говорил, что у нас театр, закомплексованный режиссуры. У нас приходит режиссер и всеми силами хочет сказать – вот я такой крутой, вот я могу вот так вот сделать. В данном случае ничего этого не было, но при этом я прекрасно понимаю, что когда в одном спектакле так играют все, это значит, что режиссер, вот это режиссер, без режиссера так не бывает. Понятная история, понятная проблема, понятные люди, поэтому это ужасно интересно. И слезы в зале, и то, что в конце зал встает, говорит о том, что эта история получилась. С чем я поздравляю художественного руководителя МХАТа, режиссера этого спектакля Татьяну Васильевну Доронину, которая сегодня у нас в гостях. Татьяна Васильевна, спасибо вам, а) – за спектакль, б) – за то, что вы к нам пришли.

ДОРОНИНА: Спасибо, Андрей Маркович. Мне очень приятно то, что вы говорите, чрезвычайно.

МАКСИМОВ: Представьте, пожалуйста, вашего коллегу.

ДОРОНИНА: Да, это теперь уже знакомый вам по этому спектаклю наш замечательный молодой кадр, который относительно недавно в нашем театре, артист Хатников Александр Александрович, который очень успешно вошел в нашу труппу, и не только потому что он наделен очень редким сегодня хорошим эмоциональным зарядом, реагирует на жизнь всем собою замечательно, он при этом еще очень работоспособен, он разумен, говоря коротко, он очень одарен и очень талантлив. Поэтому, узнав, что он вам очень понравился, я взяла его с собой, полагая, что это вам будет, во-первых, приятно, во-вторых, он может ответить на те вопросы, на которые не смогу ответить я.

МАКСИМОВ: Спасибо вам большое. Замечательно, могу сказать, что вы могли бы привести любого артиста, потому что мне понравились все. Я еще раз говорю, это редкие, вы замечательно, правда, играете, потом это главный герой, из-за вас, собственно, все страсти и происходят. Но, например, артист Титоренко, мне неведомый до этого, который… Вот, что такое хороший театр, когда я не понимаю, почему я этого человека понимаю. Вот он ничего такого не делает, но я вот этого человека, который переводит с китайского, который с таким китайским отстранением смотрит на всю ситуацию, я скажу, что понимаю. Я поэтому хочу у вас спросить, я понимаю, что задавать режиссеру вопрос, как вы работаете с артистами, нелепая такая вещь, потому что в любой работе есть тайна. И все-таки, есть ли что-то самое главное, вот как сделать так, чтобы на сцене был ансамбль? Вот мне интересно, что вы сказали, а потом, Саша, чтобы тоже сказали со стороны актера.

ДОРОНИНА: То, что называется традициями художественного театра, я соблюдаю эти традиции, и когда вы сказали, что хорошо артисты играют, получился спектакль, это основная задача режиссера не только по законам, установленным Константином Сергеевичем Станиславским, но это всегдашний закон еще и до Станиславского будучи, потому что воздействие на зрителя через актера, значит, необходимо, чтобы та тема, которая задана автором, была воплощена в каждом персонаже, и тогда возникает понятие ансамбля. Для того чтобы это было, надо артистам это все разъяснить, но для начала назначить на роли именно тех артистов, которые с твоей позицией более всего могут эту тему и выразить.

МАКСИМОВ: А вот когда режиссер самореализуется как бы сам по себе, таких очень много. Вот, когда смотришь спектакль и думаешь: вот тут хорошо придумано, тут хорошо придумано, нет никакого ансамбля, и вообще никакой идеи, вам такой театр не нравится? Он очень сейчас популярен.

ДОРОНИНА: Я не считаю это реалистическим театром, и убеждена в одном, что все, что касается понятия драматический театр, он должен быть обязательно глубоко психологическим этот театр. То есть воплощать человеческую природу максимально, насколько ты можешь объяснить артисту, насколько этот артист может это воплотить и кое-что добавить от себя.

МАКСИМОВ: Скажите, пожалуйста, Александр, вот сейчас Татьяна Васильевна рассказала, ну, как бы это такая…

ДОРОНИНА: Схема.

МАКСИМОВ: Ну, правильная теория. А как она это делает? Это можно объяснить, как это происходит?

ХАТНИКОВ: Нет, ну, описать это невозможно, это нужно увидеть.

МАКСИМОВ: Вот я понял, как это делается, сейчас отчасти. Вот вы видели, а я хочу вам рассказать. Вот закашлялся артист, и режиссер так спокойно поставил воду. Вот так это делается?

ХАТНИКОВ: Да, это делается именно так. Когда артист начинает хромать на какую-то ногу, Татьяна Васильевна сразу знает, что сказать и куда направить, чтобы было точное движение.

МАКСИМОВ: Скажите, пожалуйста, Александр, вы же мужчина, вы же честно ответите на вопрос, который я вам задам. Есть слухи, разговоры, что Татьяна Васильевна очень жесткий человек, что с ней репетировать, она очень жестко разговаривает, вообще жесткая такая, это так?

ХАТНИКОВ: Татьяна Васильевна всегда говорит: я так думаю, а я уверен в том, что она говорит так, как есть. А это не всегда то, что хочешь услышать, поэтому и говорят так.

Полностью интервью с гостями слушайте в аудиофайле.