Собрание слов Большое интервью Вадима Степанцова

"Жулик мне милей, чем кровопийца" С.Бродский

МИТРОФАНОВА: Дорогие друзья, вечерний эфир на "Маяке". И в этой программе я приветствую Вадима Юрьевича Степанцова: автора и исполнителя, поэта и музыканта, создателя Ордена куртуазных маньеристов и музыкальной группы "Бахыт-Компот". Вадим Юрьевич, здравствуй.

СТЕПАНЦОВ: Здравствуйте.

МИТРОФАНОВА: Вадик, скажи, пожалуйста, мне нужно ненужное зачеркнуть или, наоборот, что-то очень нужное добавить в твою визитку обычную? Мы же пишем в визитку - музыкант, артист.

СТЕПАНЦОВ: Нет, зачеркните Юрьевич. Как-то отчество, во-первых, меня старит, а, во-вторых, напоминает мне легенду о моем незаконном папе Юрии Михайловиче Антонове, который, якобы, соблазнил мою маму. Гусар оказался подлецом. в общем, эту не надо напоминалочку.

МИТРОФАНОВА: Да, удивительная история, удивительное рядом. И не каждый артист сразу признается в своем незаконно странном рождении или происхождении. Насчет Юрия Антонова, честно тебе признаюсь, не буду наговаривать, но слышала истории, когда он как-то очень, может быть, резко или странно с кем-то поговорил, а это слышала гардеробщица некоего концертного зала, и вот, что разнеслось по народной молве. Она услышала, как Юрий Антонов чего-то там скандалит или права качает, вполне возможно, что он был прав, но она, знаешь, что сказала: "Вот, что с людями доллары делают". Скажи, пожалуйста, курс доллара тебя, как человека взрослого, ты 1960 года рождения, беспокоит, или ты "забил" уже на это дело? Есть такое слово в русском языке.

СТЕПАНЦОВ: На моей жизни он столько раз менялся, скакал то вверх, то вниз, что когда-то, больше 15 лет назад, я написал по этому поводу целых два романса. Один романс называется "Доллар падает", другой романс называется "Доллар взлетел". Причем "Доллар взлетел" исполняется на мотив "Сулико", и, собственно, как-то обыгрывает текст песни про "Сулико".

МИТРОФАНОВА: А ты можешь чуть-чуть напеть? Все-таки ты автор, музыкант, певец, исполнитель. Или мы можем даже поставить, пользуясь случаем и всякими возможностями, эту песню в эфире. Насколько она запрещена?

СТЕПАНЦОВ: Она редкоземельная. Нет, дело в том, что она исполняется только на моих поэтических концертах и то очень редко. Когда доллар особенно ярко и высоко взлетает.

МИТРОФАНОВА: Себя проявляет. Но первый взлет был в 1998, вернее, с ним что-то произошло странное. Я поехала в то время на концерт группы Roxette брать интервью как раз у них, и у меня на карточке была какая-то одна сумма, а потом смотрю, другая.

СТЕПАНЦОВ: Да, помню, мы с Сашей Лаэртским как раз в сентябре 1998 вернулись с норильских гастролей, и пока безнал перекочевывал в нал… В общем, как-то это все стало очень грустно.

МИТРОФАНОВА: Для того, чтобы наши слушатели поняли, что ты имеешь в виду, я тебе скажу, недавно я видела Ивана Урганта, популярного ведущего, и он тоже немножко сетовал на то, что гонорар за елки у него: 8, 10, уже 14 - в рублях. Поэтому, конечно, суммы уменьшаются.

СТЕПАНЦОВ: Но зато гречка подорожала не так уж и сильно.

МИТРОФАНОВА: А Гречко бесценен. Вот такая хорошая у меня получилась…

СТЕПАНЦОВ: Да, да, это, кто помнит. Это, кто помнит, как все начиналось.

МИТРОФАНОВА: Так, он жив, слава богу.

СТЕПАНЦОВ: Как все было впервые и вновь.

МИТРОФАНОВА: А ты не вспомнил, как звучит эта песня?

СТЕПАНЦОВ: Я могу отдельные куски оттуда процитировать. А, все, вспомнил.

С милой по Тбилиси мы шли:
"Привези сюда мне рубли", -
Отдавая доллары дрожащей рукой,
Прошептала мне Сулико.

Ну, там какая-то идет у них любовная сцена, и дальше юноша приезжает в Россию и:

Только я рубли приобрел,
Доллар вдруг взлетел, как орел.
Доллар поднялся высоко, высоко,
Паралич разбил Сулико.

МИТРОФАНОВА: Я напомню, Вадим Степанцов вспоминал события 1998 года, и эта песня была написана как раз к первому кризису рубля-доллара.

СТЕПАНЦОВ: Так что, есть песни на все случаи жизни, в том числе, и финансовые. Не очень как-то это все сейчас дергает, потому что мы уже задерганные, старые клячи.

МИТРОФАНОВА: Да. Но, с другой стороны, анализируя ситуацию в стране и вообще нашу историю, наши люди очень многое знают, пережили, видели. Это и тяжелые совершенно, страшные страницы нашей истории, это войны и репрессии, и еще какие-то странные туманные времена. Мы, по-моему, прошли и огонь, и воду, и все, что возможно. И из этого всего мы все равно остаемся людьми. Мне так показалось к 45-летию. Тебе примерно столько же, чуть больше. Я уже начала радоваться тому, что так все не просто.

СТЕПАНЦОВ: Ты вспомнила 1998 год. А я, наверное бы, вспомнил 1990-1991, когда на прилавках продуктовых магазинов даже, казалось бы, столицы Москвы были только морская капуста, соль, иногда спички по праздникам.

МИТРОФАНОВА: А консервы? А, как раз консервы и были этой капустой морской.

СТЕПАНЦОВ: Я помню, только-только созданным мной тогда поэтическим Орденом куртуазных маньеристов в лице поэта Добрынина, в лице поэта Пеленягрэ, прославившегося потом песней "Как упоительны в России вечера", мы поехали выступать в город Воронеж. И в городе Воронеже мы обнаружили неслыханное изобилие: в свободной продаже яйца, гречка, не к ночи будь упомянута, два сорта колбасы и копченые ребра.

МИТРОФАНОВА: Свиные.

СТЕПАНЦОВ: Наверное. Не человечьи точно. И вдруг уши начали наши вянуть. А начали вянуть от того, что местные пииты стали нам в уши свистеть: какой нехороший человек их местный, тогда не губернатор был, а первый секретарь ЦК. "Он очень нехороший, он коррупционер, он вне очереди своего сына поставил на получение машины "Лада". Как это можно пережить?" - кричали борцы за справедливость. На что мы с поэтом Пеленягрэ говорили: вы еще вспомните этого святого человека. Мы хотим, покажите нам книжный магазин, покажите, где продаются портреты этого прекрасного человека по фамилии Калашников? Я, честно, не помню, кто он был, - губер или мэр, но величина. И вот, как только через два месяца эти недоумки сковырнули человека по фамилии Калашников, так у них стало точно так же, как в Москве: исчезла колбаса, яйца, гречка и осталась одна морская капуста.

МИТРОФАНОВА: Да, но из твоего рассказа начала 1990-х, ты поддерживаешь роль личности в истории. То есть, есть личности, которые истории помогают, а есть, которые, как все.

СТЕПАНЦОВ: Я поддерживаю идею Бродского, выраженную в стихах: "Жулик мне милей, чем кровопийца". Вот, как-то вот так я поддерживаю это.

МИТРОФАНОВА: Мы, видимо, все втроем - я, ты и Бродский - простые сибирские ребята, и Бродский против Сталина. Скажи, пожалуйста, ты поэт, и мне приятно это произносить и говорить. Ты пишешь не только песни, но и стихи. И часто люди интересуются, особенности их интересуют русской музыки, русского рока, русского поп-рока, популярной музыки. Они все время ищут важность слов или музыки. А в данном случае, если ты поэт, то для тебя важней слова, правильно? А музыка как бы сопутствующая.

СТЕПАНЦОВ: На самом деле, у нас страна такая литературоцентричная, поэтому люди, так или иначе заточенные, ухо которых заточено под любой жанр, будь то шансон, блатняк, русский рок или рок на русском языке, - они ищут смыслы. Некоторые ищут смыслы в бессмысленном, планку которого давно и высоко задал Борис Борисович Гребенщиков, который признался недавно, что процесс написания песен так захватывал, что было не до смысла, надо было скорее что-то написать. А люди уже десятилетиями ищут смыслов высоких и глубоких в этих песнях.

МИТРОФАНОВА: А, скажи, если для молодежи, совсем юных каких-то умов, сердец мы бы для примера ставили песню БГ, мы можем дать такую цитату из этой песни, какую бы ты привел?

СТЕПАНЦОВ: "Дай мне напиться железнодорожной воды". В моей юности почему-то для меня это была любимая песня, может быть, даже знаковая, потому что, наверное, я часто ездил на поездах.

Полностью интервью слушайте в аудиофайле.