Профитроли Андрей Соколов о жизни

СТАХОВСКИЙ:  Сегодня у нас в гостях Андрей Соколов. Добрый день.

СОКОЛОВ:   Добрый день, здравствуйте.

СТАХОВСКИЙ:   Спасибо, что нашли время, добрались до нас.

СОКОЛОВ:   Спасибо, что позвали, спасибо, что вы есть, спасибо, спасибо.

СТАХОВСКИЙ:  Обменялись любезностями, это прекрасно. Мы вас позвали по двум причинам. Во-первых, просто так.

СОКОЛОВ:   Да мне, собственно, тоже делать нечего в субботу.

СТАХОВСКИЙ:  Мы подумали, надо как-то Соколова уже, потому что какое-то безобразие.

КУЗЬМИНА:  Живет недалеко, две остановки на троллейбусе на нашем.

СОКОЛОВ:   Пешком вообще пять минут.

СТАХОВСКИЙ:  Опять же я вам сейчас открою тайну, чуть было не сказал: открою глаза на мир.

СОКОЛОВ:   Да заодно и глаза можно открыть.

СТАХОВСКИЙ:  Открою тайну, мы в этой программе  собираем еще коллекции, не очень красивое, подходящее слово, но такие вот, какие-то такие формирования хорошие в рамках программы.

СОКОЛОВ:   Артефакты.

СТАХОВСКИЙ:   Артефакты такие, которые обобщены некоей темой. Потому что, например, у нас там «Спокойной ночи, малыши» как-то выделена.

СОКОЛОВ:   Моя тема абсолютно.

СТАХОВСКИЙ:  Да, и у нас приходили практически все люди, которые вели в разные годы «Спокойной ночи, малыши».

КУЗЬМИНА:  Кроме современных.

СТАХОВСКИЙ:   Да, ну, вот все мастодонты как раз. Ну, хотя, в общем, надо как-то идти дальше, мне кажется.

КУЗЬМИНА:  Надо, надо, Евгений.

СОКОЛОВ:   Это предложение что ли, нет?

СТАХОВСКИЙ:   Ну, почти. Во-вторых, например, у нас нет, Юлии не было, Лада была, Жанночка была, конечно.

СОКОЛОВ:   А, это «Все мужики сво…».

СТАХОВСКИЙ:  «Все мужики сво…»,  у нас отдельная  коллекция по сериалу «Все мужики сво…»

СОКОЛОВ:   Вы знаете, как ни странно,  сегодня второй раз всплывает эта тема. Сегодня меня уже спрашивали об этом фильме: будет ли продолжение?

СТАХОВСКИЙ:  А будет продолжение, кстати? Раз уж мы вдруг внезапно об этом вспомнили?

СОКОЛОВ:   Не знаю, может быть,  пути господни неисповедимы. Все может быть.

КУЗЬМИНА:  И в первый раз вы так же ответили?

СОКОЛОВ:   И в первый раз тоже так же.

СТАХОВСКИЙ:  Зависит от места действия.

СОКОЛОВ:   Но странно, что в один день об одном и том же. Бог любит троицу.

СТАХОВСКИЙ:  Так что еще день длинный.  Так вот,  позвали вас просто так, а, во-вторых, вроде, как и по поводу, потому что многие знают, если кто не знает, мы им обязательно расскажем о том, что вы же сняли прям кино, кино. Это же кино, кино прямо.

СОКОЛОВ:   Ну, видите, седые волосы появились, значит, да.

СТАХОВСКИЙ:  Я представляю, что в душе, да. И мы об этом обязательно поговорим, но начнем традиционно с истоков.  Значит, что вот у меня написано в шпаргалке, Андрей Алексеевич Соколов, день рождения 13 августа 1962 года, место рождения Москва, Народный артист Российской Федерации. Все просто.

СОКОЛОВ:   Да, все абсолютно.

СТАХОВСКИЙ:  Все вообще просто и понятно.  13 августа 1962 года,  Москва. А какой район Москвы?

СОКОЛОВ:   Улица Димитрова, помните, такая была?

СТАХОВСКИЙ:  Нет, где это?

СОКОЛОВ:   Сейчас я скажу, это сейчас Якиманка и там как раз «Президент-Отель». Вот на месте  «Президент-Отеля» фактически.

СТАХОВСКИЙ:  То есть где-то на Поляночке?

СОКОЛОВ:   На  Поляночке, да.

СТАХОВСКИЙ:  Центровой парень.

СОКОЛОВ:   Поляна раскладывалась там. Как раз у нас был дом свой, кстати, деревянный, свой дом в центре в те годы.

СТАХОВСКИЙ:  Это в 60-е еще были вот на том месте?

СОКОЛОВ:   Да, да, это еще с тех пор, это еще со времен Октябрьской революции. И так замечательно сложилось, что вот этот деревянный дом был оградой, являлся частью ограды детского сада, в который  я ходил. Меня просто брали вот так за руки, выставляли…

СТАХОВСКИЙ:   И перебрасывали через забор.

СОКОЛОВ:   Из окна, и я уже был  в детском саду, далеко ходить не надо было. Так что район этот был и есть одним из самых любимых.

СТАХОВСКИЙ:  И до сих пор, конечно.

КУЗЬМИНА:   Мне кажется, и детство должно, как нам, тем, кто родился в Москве на окраине, детство тех, кто проводил его в центре около Парка Культуры имени Горького…

СТАХОВСКИЙ:   Как-то это должно различаться, да?

КУЗЬМИНА:  Это, правда, различалось.

СОКОЛОВ:   Я дожил там, простите, до 7 лет, а потом  всю сознательную жизнь, дом, естественно, сломали, начали выселять, переселять, и прожил в Чертаново. Помните, была такая байка: «Увезу тебя я в тундру, увезу в Иваново, увезу, куда захочешь, только не…»

СТАХОВСКИЙ:  Только не в Чертаново.

СОКОЛОВ:   Абсолютно, да, все правильно. Вот это чертановское детство, оно…

КУЗЬМИНА:  Немножко отличалось от…

СТАХОВСКИЙ:  Наложило отпечаток.

СОКОЛОВ:   Конечно, небо и земля. Я помню,  в те годы, когда мы только переехали в этот район, он был достаточно новый, был так называемый «бродвей» у нас, по которому мы ходили, кулаки чесались и зубы чесались после кулаков у многих, ну, и так далее. То есть становление происходило там, но, надо сказать, что коли мы нырнули так глубоко, на самом деле, ребенок я был домашний.

СТАХОВСКИЙ:  Не хулиган.

СОКОЛОВ:   Нет, не успевал, у меня просто не было времени, потому что все кружки, которые возможны были в то время, они все были моими.

СТАХОВСКИЙ:  Драмкружок, кружок по фото, хоркружок мне петь охота.

СОКОЛОВ:   Вышивание, да.

СТАХОВСКИЙ:  Да, изокружок.

КУЗЬМИНА:  А насколько тяжело переживали переезд из частного дома в квартиру многоэтажки?

СОКОЛОВ:   Никак абсолютно, потому что я совсем маленьким был.

СТАХОВСКИЙ:   Сели, да поехали.

СОКОЛОВ:   Первый класс, конечно, сел, да поехал. Тем более дом-то был деревянный, не было ни горячей воды, ни удобств, а там кран открыл, все течет, в ванну залез, замечательно. Правда, далековато, но, с другой стороны, школа была рядом, мне особо ездить…

СТАХОВСКИЙ:  Тоже через заборчик практически перебрасывали?

СОКОЛОВ:   Да, да, далеко ездить не надо было.

КУЗЬМИНА:  Нет, ну, и в детстве расстояния другие, Чертаново тебе казалось, или Новогиреево, или Бутово центром мироздания, в любом случае.

СОКОЛОВ:   Одно и то же, по-моему.

СТАХОВСКИЙ:  Конечно, город же.

СОКОЛОВ:   Там, где я, так и центр.

СТАХОВСКИЙ:  А как родители называли в детстве? Было какое-то такое ласковое прозвище?

СОКОЛОВ:   Нет. Ласково называл только порой отец, потому что мама всегда была ласковая, а у отца иногда проскакивало такое: Андрейчик. Для меня это  было как-то прям, как бальзам по сердцу. А так, в обожании женском, в женской любви матери я рос всю свою сознательную жизнь, да и до сих пор, слава богу.

СТАХОВСКИЙ:   А парни во дворе? Или в школе? Давали же какие-то, как называется, погоняла?

СОКОЛОВ:   Это, смотря, с кем, это, смотря, в каких отношениях.

СТАХОВСКИЙ:  То есть это трансформировалось как-то?

СОКОЛОВ:   Конечно, начиная с «эй, ты», заканчивая, «ой, извините». По-разному, всяко бывало. Но таких кличек, как укороченных фамилий там типа Соколов, типа  Сокол, у меня нет, не было.

СТАХОВСКИЙ:  Удивительно почему-то.

КУЗЬМИНА:   Как ни странно.

СОКОЛОВ:   Не прижилось как-то.

КУЗЬМИНА:   Ну, потому что в кружках, понимаешь, Евгений. Высокоинтеллектуальные дети называли Андрея Алексеевича.

СТАХОВСКИЙ:  Да, сразу с детства. Не соблаговолите ли исполнить верхнее «ля».

СОКОЛОВ:   Вот-вот, что-то из этого.

СТАХОВСКИЙ:  Кем хотелось быть в детстве? Ну, была же какая-то мечта, когда я вырасту, я стану…

СОКОЛОВ:   Ну, все дети того времени, воспитанные на книжках и на всяких правильных, как мне кажется, патриотических чувствах, хотели быть космонавтами.

СТАХОВСКИЙ:  Все-таки.

СОКОЛОВ:   Абсолютно. Но поскольку я был рано, так сказать, смышляющий ребенок, как говорят, ходить, говорить, читать научился одновременно, то однажды я задал маме вопрос: что надо сделать, для того чтобы быть Брежневым? Это была эпоха Брежнева в то время. Причем задал этот вопрос, сознательно понимая, как к нему отнесутся. И эта байка муссируется по сей день, что вот в те времена еще, вот такой когда он  был, вот какие он вопросы задавал. На самом деле, таких помыслов не было, естественно, еще в школьные годы, потому что до какого-то определенного времени все-таки диктуют родители, не то, что диктуют, рекомендуют, скажем так, будущее родители. Редкие дети могут свое призвание понимать с первых шагов. Но могу сказать, что вот это невнятное ощущение сцены и то, что связано с кинематографом, оно было. Оно, подчеркиваю, было невнятное, потому что сознаться себе в этом было крайне тяжело.

СТАХОВСКИЙ:   Что хочется вот туда?

СОКОЛОВ:   Да. Самое главное, что не хватало смелости. И из-за этой нехватки смелости я сначала закончил один вуз, сначала не поступил, потом самолюбие взыграло, потом закончил, и действительно случай, когда…

СТАХОВСКИЙ:   Вуз это авиационный…

СОКОЛОВ:   Авиационный технологический имени Циолковского.

КУЗЬМИНА:   Иностранных языков.

СТАХОВСКИЙ:  Это потом, это уже следующий

СОКОЛОВ:   Нет, это вместе.

КУЗЬМИНА:  Вечерний, да.

СОКОЛОВ:   Вечерний, да. Как случай, когда встретил своего приятеля, и как-то шло дело к завершению как раз МАТИ. А в то время еще  была такая замечательная программа «Вираж», где мы с моим товарищем участвовали, и первая встреча с телевидением вплотную оказалась там, мы были призерами, мы снимались, мы там побеждали, мы сражались, это все было здорово. И получилось так, что, видя мое хмурное настроение перед распределением, хотя распределение было шикарное - я был, правда, в «ящик» какой-то, у меня было предложение, но поскольку у меня был язык, и я защищался, диплом у меня был на уровне кандидатской, то есть я шел на зама начальника, как называется, начальника отдела, что ли.

СТАХОВСКИЙ:  Ну, наверное, что-то такое.

СОКОЛОВ:   Было круто.  Единственный был минус – не выездной лет на 10 сразу. Это да. И поведал ему о своих помыслах, и он сказал замечательную фразу: «Ты хотя бы попытайся. Если получится, значит, честь тебе и хвала, если не получится, то ты не будешь всю жизнь себя проклинать за то, что ты не попробовал». Кстати, вот эту фразу - «я хотя бы попытался» - говорит мой герой  МакМёрфи в спектакле «Затмение» в Ленкоме сейчас, в котором я играю.

СТАХОВСКИЙ:  МакМёрфи это же «Полет над гнездом кукушки».

СОКОЛОВ:   Совершенно верно. Вы хорошо знаете литературу.

КУЗЬМИНА:   У нас есть один подкованный человек.

СТАХОВСКИЙ:  Я фанат Кизи.

СОКОЛОВ:   Ну, а Кизи, простите, он больше фактически ничего не написал кроме еще одной повести, и все.

СТАХОВСКИЙ:  Ну, да это главное, конечно, его произведение. Ну, и я хорошо знаком с творчеством все-таки Джека Николсона,  где он же в фильме тоже говорит эту фразу.

СОКОЛОВ:   Николсон, да, совершенно верно.

КУЗЬМИНА:  Ну, да, тебе все равно будет 40 с этим образованием или без него, ты все равно дойдешь до этого, просто с ним или без него, собственно, вот и все.  А про первые деньги, легенда, а может быть, и нет  о той стиральной машинке, которая до сих пор где-то работает.

СОКОЛОВ:   До сих пор, абсолютно правильно. Очень приятно, что вы подготовились.

СТАХОВСКИЙ:  А то, что у нас девочка в бытовых вопросах очень поднаторела.

КУЗЬМИНА:   Читать умеет.

СОКОЛОВ:   Честь и хвала. По поводу машинки, да.  Одним из первых профессиональных навыков это была работа слесарем-сантехником. В то время после 8-го класса была так называемая практика, когда мы приобретали какие-то навыки, девочки свои профильные, ребята свои. А отец, поскольку у меня работал слесарем-сантехником, ну, главным  инженером одного из предприятий, он сказал такую фразу: давай, иди ко мне учись, получай образование, на кусок хлеба всегда будет, заодно и так далее. Я закончил еще,  среднее техническое у меня есть образование слесарей-сантехников, закончил я его, второй, по-моему, разряд или третий, а потом стройки, БАМ, пятый разряд. И вот  первая как раз машинка, эта стиральная машинка была приобретена в 13 лет или в 14 на первые деньги, когда мы строили компенсаторы, по-моему, где-то  в Подмосковье в Барыбино. Кстати, получал колоссальные деньги, я получил тогда 300 рублей. У инженеров была  зарплата порядка 130, что-то такое.

СТАХОВСКИЙ:   Это конец 70-х, начало 80-х, судя по всему.

СОКОЛОВ:   Да, где-то так.

СТАХОВСКИЙ:  Ну, 300 рублей, ничего себе, это сумасшедшие деньги.

СОКОЛОВ:   Это были крутые бабки.

КУЗЬМИНА:  А почему именно машинка? Потому что мама мечтала или мама хотела?

СОКОЛОВ:   Маму очень любил, видел ее руки, поэтому понимал, что  нужно сделать, в первую очередь. Вот, кстати, действительно, до сих пор работает, стоит у нас сейчас в охотничьем домике с ребятами и крутит барабанчик. Наша техника «Малютка» - лучшая.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.