Собрание слов Большое интервью Андрея Хржановского

ДОЛИН:  Сегодня  я рад представить гостя в нашей студии, замечательного режиссера Андрея Хржановского. Андрей Юрьевич, здравствуйте.

ХРЖАНОВСКИЙ:    Добрый день или вечер.

ДОЛИН:  На самом деле, я чисто формально, хотя дата уже прошла, с удовольствием поздравляю Андрея Юрьевича  с его 75-летием.

ХРЖАНОВСКИЙ:    Спасибо.

ДОЛИН:   И всегда рад  наблюдать, что каждый какой-то юбилей, какая-то дата, они для Андрея Юрьевича не становятся моментом, чтобы остановиться и, тяжело вздохнув, сесть, задуматься  над прошлым, он все время работает над чем-то новым и что-то такое делает, и, в частности, в канун своего юбилея он выпустил совершенно потрясающую книгу. Книга, которая приурочена к еще одному юбилею, юбилею близкого друга, товарища и соратника просто во многих мультфильмах Андрея Хржановского, я говорю о композиторе Альфреде Шнитке. Ему исполнилось бы 80 лет, он довольно давно уже умер, и о нем, конечно, помнят, и фильмы с его музыкой постоянно показываются. Я недавно обнаружил  себя в самолете, куда-то летевшем, который назывался именем Шнитке, сначала немножко удивился, потому что с детства привык, что это музыка такая интеллектуальная, не для всех. Но потом сообразил, что он писал музыку к «Экипажу» Митты, и сразу все встало на свои места. Я уверен, что дело в этом. Ну, конечно, это не имеет значения, а имеет значение то, что нужны  особенные люди, для того чтобы мочь рассуждать, например, о такой музыке и слышать ее, исполнять ее, и вот Андрей Юрьевич их собрал в огромном количестве в гигантском томе, книге невероятной красоты, которая, собственно, называется попросту «Альфред Шнитке». Ну, давайте, может быть, с этого начнем. В глазах общественности, людей, которые смотрят ваши мультфильмы, ваши чудесные мультфильмы по стихам Пушкина и его рисункам, вашу классическую уже «Стеклянную гармонику» или ваши более недавние, у всех они на слуху, фильмы и мультфильмы по стихам и рисункам Бродского. Почему вдруг вы беретесь за книгу? Это для вас самого какой-то удивительный момент или это совершенно нормально? Я знаю, что  во многих каких-то книгах вы принимали участие, но вот эта вещь выглядит, как фундаментальный труд, практически, как такой труд жизни.

ХРЖАНОВСКИЙ:   Дело в том, что для меня это дело самое естественное, потому что, оглядываясь назад, я увидел, что я сделал фильмы по рисункам, вы правильно заметили, и стихам, и биографии Пушкина, я сделал фильмы о моих близких друзьях художнике  Соостере и великом музыканте, скрипаче  Олеге Кагане, я сделал книгу об Эрасте Гарине, я участвовал, как составитель воспоминаний в сборнике о Николае Робертовиче Эрдмане. Словом, я поймал себя на том, что я благодарю тех, кто меня воспитал своим примером, своей дружбой, своим искусством, начиная  от Александра Сергеевича Пушкина и Николая Васильевича Гоголя, по произведению которого и по произведению Шостаковича по мотивам гоголевского «Носа» я сейчас пытаюсь сделать фильм, что оказывается  нереальным в данной исторической обстановке, нацеленной на «Елки-2» и так далее.

ДОЛИН:  Уже не 2, уже 4, 5.

ХРЖАНОВСКИЙ:    Я не слежу за порядковой нумерацией «Елок» и палок. Но дело в том, что вот это для меня совершенно естественное побуждение. И когда ушел Альфред Гарриевич Шнитке, а надо сказать, что кроме того, что бесспорно это был великий композитор, и я счастлив, что судьба меня свела с ним, и я работал многие годы в содружестве, в соавторстве с ним, я должен сказать, что у меня не было друга более близкого, мудрого, нежного и надежного, чем Альфред Шнитке. Поэтому для меня еще это и стало каким-то актом продления дружбы, я объяснился в любви к Альфреду Гарриевичу и во вступлении, и в заключение этой книги, и в том эссе, которое помещено в середине этой книги, и для меня это совершенно естественная вещь. А вот книга эта придумана мною вскоре после ухода Альфреда, придумана и задумана мною, как некое сочинение, построенное по тем законам, которые мы с Альфредом Гарриевичем для себя установили в процессе работы. То есть по тем же законам полифонического сочинения, полистилистики, переклички отдельных тем,  голосов, стилей, и, таким образом, книга эта получилась, как некий литературно-изобразительный, что ли, роман, составленный из воспоминаний об Альфреде Шнитке и, собственно говоря, из его текстов важнейших, замечательных, которые как-то оставались в тени, публиковались в редко доступных изданиях. И я сказал литературно-изобразительный роман,  дело в том, что Шнитке был человеком широчайшей культуры и знаний,  он очень любил живопись и прекрасно в ней разбирался, прекрасно знал литературу, с немецкой частью которой он ознакомился с детских лет в подлиннике. И вот среди его пристрастий одним из ярчайших был художник Иеронимус  Босх, он даже написал несколько пьес по картине Босха «Сад наслаждений», и еще написал  одно сочинение, которое он в черновике закончил, но не успел все переписать до конца.  Я думаю, что оно будет опубликовано. И в томе огромном, который хранится в библиотеке Шнитке на немецком языке, посвященном Босху, там множество пометок. Я мечтаю, что когда-нибудь эти пометки будут расшифрованы, переведены на русский язык, и это может быть сюжетом для отдельного дополнительного издания в сочетании с музыкой к этим произведениям. Таким образом, Босх, фрагменты из его картин, они как бы, так сказать, сквозной нитью проходят через эту книгу, выстраивая ее. Произведения художников, классиков и современных, которых Альфред любил, они сопутствуют этой книге, фотографии в огромном количестве и в числе них те, которые впервые публикуются, они также входят в эту книгу, и, словом, больше 400 иллюстраций из них, полсотни цветных, эту книгу делают объемной и, ну, отчасти, как мне хотелось и как я надеюсь, похожей на то, что сочинялось Альфредом, что имелось в виду этим замечательным человеком и композитором.

ДОЛИН:  На самом деле, вы говорите, что роман, я тоже подумал, что эта книга это такой своеобразный документальный, только «Доктор Фауст» на новом витке.

ХРЖАНОВСКИЙ:    Любимая книга Альфреда, кстати сказать.

ДОЛИН:  Ну, в этом можно было и не сомневаться, слушая его всяких «Фаустов». Но я еще и думал  о том, что это мог бы быть и фильм, то есть это мог бы быть фильм полнометражный или не полнометражный, сделанный вами или кем-то еще, тоже собранный из музыки, из образов, из текстов, которые там звучали бы. И вот я не мог от себя прогнать  совершенно крамольную, на самом деле, мысль, ну, все мы отчасти либеральные интеллигенты, антисоветчики, которые живем в совершенно другую уже эпоху, но вот существовало это советское время, когда я, например, в своем детстве видел и прекрасно это помню, в совершенно  советские еще времена, в годы застоя по телевизору я видел прекрасные ваши мультфильмы по рисункам Пушкина, я вспоминаю, что я с детства слышал музыку Шнитке того же самого, не потому что я был  в какой-то специальной интеллектуальной семье, где мне говорили: вот это вот умная музыка, слушай ее. Просто в фильмах тех же самых, шел на «Сказку странствий» в кино или включались «Маленькие трагедии», их смотрели дома.

ХРЖАНОВСКИЙ:    Да, изумительный.

ДОЛИН:  Думаю, что «Маленькие трагедии» смотрела, в общем-то, вся страна, а не то, что  специально интеллигенция. А сейчас скажи «Шнитке» или включи эту музыку, в основном, она среднестатистическому жителю нашей страны, наверное, ничего особенного не скажет. Какой мы можем из этого сделать вывод? Вот у вас, как у человека, который большую часть жизни прожил при Советском Союзе, какую-то ностальгию это вызывает все, или вы все-таки думаете, что сейчас  есть больше возможности у культуры такого типа и такого уровня добраться до какого-никакого потребителя, кто бы это ни был, покупатель книги, зритель фильма, не знаю?

ХРЖАНОВСКИЙ:    Нет, возможностей, может быть, и больше, но эти возможности очень хорошо и прочно заблокированы, потому что все, что происходит с культурой, направлено на, ну, я буду говорить слова банальные, которые вам, наверное, скажет любой из собеседников, направленные на вышибание мозгов из среднестатистического зрителя или слушателя, на подготовку того электората, который нам нужен сейчас и в будущем. Потому что, ведь, если вдуматься, что такое гомо сапиенс, вид, к которому мы принадлежим, человек разумный. Сейчас можно было бы сказать человек внушаемый, вот что, так сказать, и кто воспитывается с колоссальным привлечением безграничных средств  в области масс-медиа, прежде всего, телевидения, государственных каналов и так далее. Ну, человек, который смотрит фильмы из жизни плохих бизнесменов, их любовниц и  хороших милиционеров, в основном.

ДОЛИН:  Или наоборот.

ХРЖАНОВСКИЙ:    Ну, бывает и наоборот, но все равно, кто побеждает в этой борьбе, уже заранее понятно, чье ведомство, и я думаю, что тут уже не до Шнитке, понимаете. Потому что, как сказал в свое время тоже мой любимый Николай Робертович Эрдман: «Пролетариат хочет смеяться (был такой лозунг). А когда пролетариат хочет смеяться, тут уже не до смеха».

ДОЛИН:   Понятно, но, видите, мы с вами все равно смеемся.

ХРЖАНОВСКИЙ:    Но что касается Шнитке, ну, вы понимаете, сейчас нам трудно представить, что, скажем, последние сонаты и последние квартеты Бетховена были просто встречены в штыки просвещенной публикой, любителями музыки и так далее. Всему свое время.  Я думаю, что точно так же музыка Шнитке будет постепенно входить в круг доступных и увлекательных сочинений, увлекательных для… ведь  вы понимаете, пушкинские слова насчет того, что мы ленивы, не любопытны, они не отменяемы, к сожалению, потому что мы редко проявляем какую-то любознательность, во всяком случае, по отношению к тому, что нам на первый взгляд не интересно. А стоит погрузиться в какие-то вещи… Как говорил мой приятель, когда он узнавал, что кто-то из его собеседников давно не читал, скажем, «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста, и он не возмущался, он говорил: «Какой ты счастливый, какое же ждет тебя удовольствие». Вот можно сказать, какие счастливые  эти люди, которые будут постепенно, начиная с классических, суперклассических вещей, скажем, с   «Кончерте гроссо № 1» Альфреда Шнитке, и так далее, и будут входить в его музыку, будут с нею знакомиться.

ДОЛИН:  В мире все больше счастливых людей с каждым годом по этой логике.

ХРЖАНОВСКИЙ:    Да, просто вот в этом смысле мы достигли, по-моему,  уже абсолютного счастья.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.