Собрание слов Большое интервью Вадима Тихомирова

КУЗЬМИНА:  Это проект «Собрание слов», и оно, собрание, на мой взгляд, было бы совершенно не полным, если бы часть из них не вылетело из уст самого Вадима Тихомирова. Вадим, привет.

ТИХОМИРОВ:   Ой, ой, ой, привет, привет, Вера. Здравствуйте, дорогие друзья.

КУЗЬМИНА:  Мне кажется, я пользуюсь какими-то твоими ключами. В своих интервью ты, ну, когда к тебе приходят девушки красивые, ты как-то, конечно, ты стараешься к себе расположить, как мне кажется.

ТИХОМИРОВ:   Ну, так это закон.

КУЗЬМИНА:  Пару добрых приятных слов ты всегда говоришь.

ТИХОМИРОВ:  Конечно, это закон жизни.

КУЗЬМИНА:  Скажи, пожалуйста, Тихомиров, ты что-нибудь о своей фамилии знаешь?

ТИХОМИРОВ:   Ну, так, относительно. Но, самое главное, что это моя настоящая фамилия, это не псевдоним. Потому что несколько раз я слышал о том, что, на самом деле, моя настоящая фамилия  находится в совершенно других областях и, может быть, даже  странах и континентах, но нет, я Тихомиров Вадим Юрьевич, рожден в городе Москве.

КУЗЬМИНА:  Где-то недалеко от Останкино, как говорят.

ТИХОМИРОВ:   Да. Прямо рядом с башней.

КУЗЬМИНА:  Хочется, конечно, со слухов сразу начать.

ТИХОМИРОВ:   Да, конечно.

КУЗЬМИНА:  Хотя о тебе, на самом деле, не так много информации. Я не знаю, ты юзаешь поисковые системы в поисках какой-то информации о себе?

ТИХОМИРОВ:   Ты знаешь, я не любопытный, но иногда, конечно,  мне просто интересно, что пишут, что там это. Иногда просто, когда ты даешь интервью, думаешь, дай-ка я прочитаю, что я там наговорил, вздрагиваешь, ну, думаешь, ладно, ты же сказал это.

КУЗЬМИНА:  Ну, ты ругаешься, если перевирают твои слова?

ТИХОМИРОВ:   Никогда. Ругаться с журналистами это самое глупое дело, по  крайней мере, я всегда это говорю всем, у кого беру интервью. То же самое, когда ты находишься в состоянии, когда у тебя берут интервью, ну, что ругаться, ты сказал, ты ляпнул. Если тебя совсем переврали, ну, это их дело. У меня была одна история, есть замечательный корреспондент, журналист в «МК» по фамилии Мельман. Я считаю, что это один из самых лучших журналистов в наше время. И как-то он у меня давным-давно брал интервью для «МК», и когда я его стал читать, огромное интервью, большое, я читаю и понимаю, что что-то не так. То есть вроде бы все так, но что-то не так. И когда мы с ним встретились, я говорю: «Слушай, Саш…» По-моему, Александр Мельман. Говорю: «Саш, а в чем  дело? Ты знаешь, у меня такое ощущение, как будто бы это говорю я, но как-то  пропустили это через какой-то…»

КУЗЬМИНА:   Фильтрик.

ТИХОМИРОВ:   Фильтр, да. Он говорит: «Ты знаешь, старик, это же было на второй день после моего дня рождения». Я говорю: «Так». «И у меня сломался диктофон». Я говорю: «И что?» «И все твое интервью было в корзине». Я говорю: «И?» «Я его восстановил по памяти».

КУЗЬМИНА:  Я нафантазировал.

ТИХОМИРОВ:   Не нафантазировал, он его  восстановил  по памяти, у него феноменальная память, но я прямо почувствовал по некоторым оборотам, думаю, что-то я, но не я. И я понял, это мегапрофессионализм, я считаю.

КУЗЬМИНА:  Согласна. Тебе бывает стыдно, когда ты чего-то не знаешь?

ТИХОМИРОВ:   Нет. Зачем стыдиться?

КУЗЬМИНА:  Нет, но  когда ты со студентами, например, со своими?

ТИХОМИРОВ:   Нет, никогда. Если ты чего-то не знаешь, надо в этом признаться, и все, зачем стыдиться. Меня иногда, конечно, ставят в угол и гости, и друзья, и кто-то еще, говорят: ты не знаешь этого. И я признаюсь: да, я этого не знаю. Я этого не знаю, но  я об этом узнаю, вот и все. Потому что  иначе ты начинаешь играть в одни ворота.

КУЗЬМИНА:  Согласна. Глядя на твою биографию, точнее, ее обрывки, по большому счету…

ТИХОМИРОВ:   Это не обрывки.

КУЗЬМИНА:   Сейчас, знаете, Вадим Тихомиров улыбнулся. По большому счету, это обрывки, потому что…

ТИХОМИРОВ:   Но для меня это нет, для меня это река большая.

КУЗЬМИНА:  Для человека стороннего, ты понимаешь, практически ничего невозможно узнать о тебе. Буквально несколько интервью каких-то, несколько программ.

ТИХОМИРОВ:   Ну, почему же несколько. У меня дома лежит огромная  коробка.

КУЗЬМИНА:   Нет, я сейчас говорю об официальной страничке в Википедии. У тебя-то понятно.

ТИХОМИРОВ:    У меня вот такая коробка лежит с моим интервью, начиная, все журналы и газеты.

КУЗЬМИНА:  Подожди, ты  собираешь?

ТИХОМИРОВ:   Ну, я их не собираю, но собирал, конечно, одно время, честно признаюсь.

КУЗЬМИНА:  А вот, кстати говоря, есть у тебя поклонницы, а уж наверняка есть, которые собирают твои интервью или твои фотографии, возможно, твои видео?

ТИХОМИРОВ:   Да нет,  ну, я думаю… Нет, у меня было несколько поклонниц и одна меня довела  просто до белого каления когда-то, она мне звонила с разных телефонов и говорила: «Здравствуйте, Вадим, тра-та-та», и довела меня до белого каления реально. И после этого я понял, что такое вообще…

КУЗЬМИНА:  Слушай, ну, может быть, у тебя есть какая-то формула, каким образом другим людям, ну, может быть, ты известный, например, человек, а есть люди, кого донимают просто люди со стороны, не знают, что с этим делать?

ТИХОМИРОВ:   Невозможно, бороться с этим невозможно, потому что она звонила с разных телефонов постоянно, а если она еще и выпивала.

КУЗЬМИНА:  Ты же понимаешь, ты человек интеллигентный, наверняка поначалу ты старался очень лояльно объяснить, до чего это может дойти.

ТИХОМИРОВ:   Да, да. Это может дойти просто до психоза у человека. Я говорю, я понимаю всех наших звезд. Я, конечно, не звезда и не считаю себя таковой, но я понимаю всех наших известных людей, которых донимают эти телефонные звонки, которых дергают, которым звонят ночью, днем, утром, говорят какие-то гадости или глупости, не имеет никакого принципиального значения, или объясняются в любви, это все равно доводит до белого каления.

КУЗЬМИНА:  Опять же, вернувшись к твоей биографии, если посмотреть, знаешь, вот так вот, сквозь строки почитать, то полное было ощущение, что ты очень долго, начиная с 8-го класса какая-то, знаешь, вот эта маета, маялся, не очень было понятно, в какую сферу полностью, максимально, где себя можно реализовать. Потому что, по большому счету, глядя на все, в школе двоечник, черт с ним, каждый второй из нас двоечник.

ТИХОМИРОВ:   Да это фиг с ним. Я ненавидел школу, я и сейчас это говорю. Нет, я любил там, у меня были несколько любимых педагогов, там Мария Владимировна по французскому и  Инна Евгеньевна по русскому языку. Вот две женщины, я их боготворил, все. Одна, к сожалению, в Израиле, другая в Америке. Ну, может быть, это счастье их, что они доживают свой прекрасный век в других странах.

КУЗЬМИНА:   Кстати говоря,  то, что ты ушел после 8-го класса, была…

ТИХОМИРОВ:   Меня выгнали, мне никто не дал. Мне сказали, говорят: «Вадим, а вам в ПТУ». Я говорю: «Окей».

КУЗЬМИНА:  А, то есть ты развернулся и, собственно, пошел.

ТИХОМИРОВ:   Конечно, я всегда, когда мне предлагают что-то, я всегда говорю: хорошо.

КУЗЬМИНА:  Ну,  ПТУ, не ПТУ, ты выбрал театральное училище.

ТИХОМИРОВ:   Да, я театральное училище выбрал, конечно. Зачем же ПТУ-то? Но это было тоже училище.

КУЗЬМИНА:   Слушай, а были какие-то предпосылки? Потому что, я так понимаю,  что родители твои не были связаны с этим?

ТИХОМИРОВ:   Нет, у меня просто…

КУЗЬМИНА:  Ах, у тебя было пару каких-то знаковых встреч.

ТИХОМИРОВ:   Нет, встреч это все ерунда. Я просто всегда, только с годами  ты начинаешь понимать, как плохо, что мы не знаем своих корней и не знаем, какого рода мы, племени и все остальное, потому что только, к сожалению, под конец жизни моей мамы, а она ушла очень рано, я, например,  узнал о своих корнях по материнской линии. Оказалось, что у меня мой дедушка закончил  академию красных профессоров бухаринскую, мой дядя, то есть мой двоюродный дедушка, два брата, они закончили эту академию, и что  у них были огромные перспективы. Но все остальное, конечно, как всегда, там любовь, неверность, дедушка псих тоже, как и я, взял, развернулся, бросил Москву, уехал в Горловку на Украину преподавать в сельскую школу, будучи с прекрасной карьерой.

КУЗЬМИНА:  Ну, такой дауншифтинг своего рода.

ТИХОМИРОВ:   И там встретил войну, и погиб в первые дни прямо.

КУЗЬМИНА:  Ты говоришь, как и я.

ТИХОМИРОВ:   Ну, потому что я тоже псих, я просто это скрываю тщательно.

КУЗЬМИНА:  Я тебе хочу сказать, что «желтая» пресса практически жаждет каких-то твоих выкидонов, но их абсолютно нет, по крайней мере, опять же, либо ты их не показываешь, либо ты как-то умудряешься сделать так, чтобы это было незаметно.

ТИХОМИРОВ:   Нет, просто я работаю над собой и все. Это такая простая вещь. Я действительно был, я ужасный псих, у меня ужасный характер, на самом деле, но просто с годами я понял, что с этим характером, Вадик, или на свалку истории или давай двигаться дальше. И я начал работать над собой.

КУЗЬМИНА:  То есть тебе приходится себя сдерживать?

ТИХОМИРОВ:   Я не сдерживаю себя, я просто стал другим, вот и все.

КУЗЬМИНА:  То есть это настолько проникло в твою жизнь?

ТИХОМИРОВ:   Конечно. Вот и все. Я вдруг понял, что бесполезно заставлять людей жить так, как ты хочешь, бесполезно людей учить чему-то, надо людей любить, надо к людям не то, что снисходительно относиться, надо их понимать всегда и надо уметь защищать свои интересы. Только не криком, не визгом, а защищать это просто делами. Если ты с чем-то не согласен, скажи это,  если тебе не нравится этот человек, отойди от него, вот и все,  это такие простые законы, которые позволяют спокойно жить.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.