Собрание слов Большое интервью Марии Голубкиной

ТИХОМИРОВ:  Итак, дорогие друзья, она сидит в студии, прекрасная, красивая, молодая, энергичная, артистка театра и кино, телеведущая Мария Андреевна Голубкина. Здравствуйте,  Маша.

ГОЛУБКИНА:  Здравствуйте. А, извините, мы в эфире.

ТИХОМИРОВ:  Это эфир. Мария, начнем с разминки.

ГОЛУБКИНА:  Начнем.

ТИХОМИРОВ:  Скажите, пожалуйста, это правда, что название русского суперкара «Маруся» это плод вашей фантазии? Это вы придумали это название?

ГОЛУБКИНА:   Рассказать, как было?

ТИХОМИРОВ:  Ну, я, в принципе, догадываюсь.

ГОЛУБКИНА:   Я знаю, что ты знаешь двадцать раз.

ТИХОМИРОВ:  Нет, ну, да или нет?

ГОЛУБКИНА:   Нет, ну, да.

ТИХОМИРОВ:  Ну, мы потом поговорим.

ГОЛУБКИНА:   Это интересно.

ТИХОМИРОВ:  Второй вопрос. Скажи мне, пожалуйста, это ты подтолкнула Ваню Охлобыстина, чтобы он баллотировался в президенты?

ГОЛУБКИНА:   Да.

ТИХОМИРОВ:  Да, отлично.

ГОЛУБКИНА:   Не я подтолкнула, это я придумала, я просто не знала, что этот друг мой поддержит эту идею с такой скоростью.

ТИХОМИРОВ:  Он был трезв в этот момент?

ГОЛУБКИНА:   Ты знаешь, да, конечно. После вчерашнего он был. Но Оксанка сказала: «Вы чего, сдурели?»

ТИХОМИРОВ:  Хорошо,  Мария, и третий вопрос, скажите, это правда, что лошади любят щекотку?

ГОЛУБКИНА:   Ну, да, да, в какой-то мере, да.

ТИХОМИРОВ:  Отлично, тогда…

ГОЛУБКИНА:   Это блиц-опрос. Все три «да».

ТИХОМИРОВ:  Это та  Мария, с которой я знаком долгие годы. Маша, скажи мне, пожалуйста, только честно.

ГОЛУБКИНА:   Конечно, я всегда говорю правду.

ТИХОМИРОВ:  Я знаю. Почему тебе все завидуют? Я тебе объясню, почему. Я,  готовясь к интервью, посмотрел твою встречу с Юлией Меньшовой. Вот пол-эфира, это мое личное мнение…

ГОЛУБКИНА:   Да, я ее спасала.

ТИХОМИРОВ:  Нет, пол-эфира она тебе завидовала. Я думаю, ты успешная женщина, у тебя все  хорошо, почему ты завидуешь этой девушке…

ГОЛУБКИНА:   Несчастной.

ТИХОМИРОВ:  Ну, почему несчастной, нет, которая  одета, которая свободно говорит…

ГОЛУБКИНА:   В рваные штаны, лохматые.

ТИХОМИРОВ:  Да, которая говорит то, что думает, и она тебе завидует.

ГОЛУБКИНА:   А почему ты решил, что она завидует? Ты видел?

ТИХОМИРОВ:  Ты знаешь, в чем дело, все-таки  у меня тоже актерское образование театральное.

ГОЛУБКИНА:   Я знаю, опыт у тебя еще огромный.

ТИХОМИРОВ:  Да, и опыт. И я думаю, что, наверное, меня трудно уже обмануть, когда человек играет. Она десять раз сказала: «Да ладно». Десять раз на федеральном канале.

ГОЛУБКИНА:   Да, это правда.

ТИХОМИРОВ:  Ведущая говорит: «Да ладно». Это значит, что она не знает, что ей сказать, как отреагировать на те вещи, которые происходят в студии.

ГОЛУБКИНА:   Ну, мы сейчас даем интервью не для того, чтобы…

ТИХОМИРОВ:  Прости. Так я возвращаюсь тогда к своему вопросу. Почему тебе завидуют?

ГОЛУБКИНА:   Почему завидуют? Ты  сам ответил на этот вопрос только что. Потому что я одета, как я хочу, я, если хочу, я не крашусь, я могу себе позволить выглядеть так, как я хочу, могу позволить себе сказать, что я думаю. Ты можешь смеяться, это большая смелость,  граничащая с дикой наглостью, хотя я, на самом деле, трус.

ТИХОМИРОВ:  Нет, ты знаешь, что это привлекает людей?  Я посмотрел количество просмотров на YouTube…

ГОЛУБКИНА:   Так же, как и отпугивает.

ТИХОМИРОВ:  Отпугивает, видимо, мужчин слабых.

ГОЛУБКИНА:   Мужчин это не отпугивает, а выносит. И один только дядька мне говорил всегда: «Вот, вот, только я могу с тобой жить, только я, больше никто, ни один человек не сможет этого терпеть».

ТИХОМИРОВ:  Это вот этот дядя по имени Николай?

ГОЛУБКИНА:   Ну,  такой,  Алексей, Геннадий. Да, я говорила: «Чего?» Что-то я громко так сказала.

ТИХОМИРОВ:  Нет, хорошо, хорошо.  Ты знаешь, я, конечно, поговорю потом о Николае Фоменко отдельно, потому что мы с ним знакомы и даже были знакомы  еще до того, как…

ГОЛУБКИНА:   До моего рождения, я знаю.

ТИХОМИРОВ:  Знаешь, не надо жать на возраст.

ГОЛУБКИНА:   Почему? Ну, вы все-таки чуть постарше, вы в песочнице сидели,  пока моя мать ходила беременной.

ТИХОМИРОВ:  Слушай, Маш, ты понимаешь, в чем дело, на самом деле, ты знаешь, как строится интервью, надо тебя размять, надо сделать так, чтобы  тебе стало комфортно.

ГОЛУБКИНА:   Меня Митрофанова уже размяла.

ТИХОМИРОВ:  А потом я уже задаю вопросы. Ты меня заставляешь, просто провоцируешь на то, чтобы я задал тебе сразу все вопросы, которые я подготовил где-то к середине нашего интервью, чтобы это было интересно, чтобы была динамика, была интрига. Ну, чего, сразу поехали?

ГОЛУБКИНА:   Давай.  Какой ты молодец, как ты хорошо подготовился.

ТИХОМИРОВ:  Мария, дело в том, что я думаю, что это не тайна, что, на самом деле, твой отец, конечно, Андрей Миронов, я считаю, что это действительно твой отец настоящий, человек, который тебя воспитал. Ну, мы все знаем, что у тебя был, ну, как бы так, я не хочу слово говорить биологический отец…

ГОЛУБКИНА:   Слушай, откуда ты знаешь? Ты знаешь, что сказала мне моя мать?

ТИХОМИРОВ:  Нет, слушай, подожди…

ГОЛУБКИНА:   Нет, ты знаешь, что сказала мне моя мать? Когда я ее приперла к теплой стенке два года назад.

ТИХОМИРОВ:  Вот сейчас тебе скажу тоже, да.

ГОЛУБКИНА:   Подожди. Я говорю: «Слушай, запутали вообще. Похожа на папу я, эти какого-то дядьку приплетают, которого я в глаза не видела. Я говорю: скажи, мам». А она же артистка все-таки.

ТИХОМИРОВ:  Да, да, я знаю, Лариса Голубкина.

ГОЛУБКИНА:   Она же должна быть загадочной все время. Я говорю:  «Мам, ну, скажи, кто отец?» И что она сказала? «Тебе какая разница». Вот это я тебе и отвечаю: а тебе какая разница?

ТИХОМИРОВ:  А теперь я скажу тебе. Дело в том, что когда мы с тобой вот этим летом  поехали вести концерт и общались достаточно близко, я тебя разглядел.

ГОЛУБКИНА:   Не настолько.

ТИХОМИРОВ:  Ну, нет, ну, да. Хотя переодевались мы в одной палатке.

ГОЛУБКИНА:   Ну, хотя хотелось, но я прощупывала почву, но чего-то ты…

ТИХОМИРОВ:  Ну, правильно, у меня был эфир на следующее утро, мы закончили  в три часа ночи.

ГОЛУБКИНА:   А, точно, да, и не пьющий еще.

ТИХОМИРОВ:   Ну, я не могу пить, потому что с утра на работу. Так вот, я тебя внимательно рассматривал, и вдруг, когда я очень близко тебя, ну, я видел Миронова несколько раз, я видел его  на сцене, я видел его в Театре Армии, где он работал  с твоей мамой, а он все время стоял за кулисами во время спектакля и смотрел за ней, наблюдал, что меня очень всегда поражало. Он был такой тихий, и он просто так, знаешь, тихонечко заглядывал за кулису, в это время Лариса была на сцене.

ГОЛУБКИНА:   А он смотрел, что она там…

ТИХОМИРОВ:  А он смотрел, что она делает. Так вот, я  посмотрел на твое лицо внимательно и вдруг понял, что вся нижняя половина твоего лица это Андрей Александрович.

ГОЛУБКИНА:   А верхняя?

ТИХОМИРОВ:   И верхняя тоже, понимаешь, в чем дело. Все время у меня глаза почему-то вниз падают, ты же знаешь. И я подумал, черт, она вылитый Андрей Миронов, вылитый просто.

ГОЛУБКИНА:   Ты знаешь, что мне сказали: от мамы голос, ну, не в смысле вокальные данные, а  тембр. Гулянка-пьянка была когда-то очень давно, в театре «Сатирикон» праздновали день рождения чей-то всем театром. И я, а было так модно как-то так, волосы гелем намазывать, я их так зализала волосы. А уже там они  размятые  все сидят, на этом празднике. Я захожу, открываю дверь, и кто-то из девок, из артисток говорит: «О, -говорит, - лысый Андрей Миронов пришел».

Полностью интервью с гостьей слушайте в аудиофайле.