От первого лица Уровень жизни: падение нас ещё ожидает

Авторскую программу "От первого лица" ведёт Наталья Бехтина.

Слушать программу можно не только по приёмникам, но и в Интернете – www.radiorus.ru.

Электронная почта программы: personagrata@rambler.ru

В программе Натальи Бехтиной – Вячеслав Николаевич Бобков, генеральный директор Всероссийского центра уровня жизни, заведующий кафедрой экономики труда и управления персоналом Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова, доктор экономических наук, профессор.

Тема нашей беседы довольно грустная, потому что говорить сегодня об уровне жизни – это говорить только в одном направлении, в направлении его снижения. Буквально каждый день различные социологические конторы, институты, службы публикуют всякие проценты о том, сколько народа довольно своим материальным положением, а сколько народа, наоборот, не довольно, а также увеличивается это количество или уменьшается.

^{(Полный вариант записи беседы с гостем слушайте в аудиофайле).}

Но процент довольных и недовольных – это одно, а уровень жизни – это то, что становится понятным каждому человеку ежедневно вне зависимости от социологических исследований во время его ежедневных походов в магазин, в квитанциях за квартиру, детский сад, музыкальную школу и т.п. Как выглядит сегодня уровень жизни российского народа?

В. Бобков: Всероссийский центр уровня жизни пользуется на протяжении многих лет определённой методологией изучения дифференциации российских людей по уровню жизни. Уже получены сравнительные ряды. Мы изучаем потребительский бюджет населения. Есть, например, известный всем прожиточный минимум, то есть минимальный стандарт, ниже которого мы считаем людей бедными. Это так называемая "абсолютная бедность" или наиболее острая форма бедности.

Но поскольку социальная структура российского общества очень дифференцированная, то одним потребительским бюджетом население невозможно мерить, так как в этих бюджетах можно найти потребление других слоёв. Поэтому мы обосновали другой бюджет – социально-приемлемый потребительский бюджет, который по деньгам примерно в три раза выше, чем прожиточный минимум.

За 9 месяцев 2014 года, по данным Росстата, средний душевой прожиточный минимум в России составил 8200 рублей. Значит, социально-приемлемый потребительский бюджет будет равен примерно 25000 рублей. Начиная от этой суммы и выше, мы переходим в другой социальный слой.

Если первый слой – это наиболее нуждающиеся или бедные, как обычно их называют в просторечье, хотя это не одно и то же, так как бедность более сложное явление, то второй слой начинается примерно с 25000 рублей. Это слой низкообеспеченного населения. Он у нас закрывается примерно тогда, когда начинается средний слой. Это примерно 7 бюджетов прожиточного минимума или 250 тысяч рублей на человека в месяц. Это такой достаточно скромный стандарт.

И мы, соответственно, можем оценить долю населения, которое имеет доходы ниже бюджета прожиточного минимума в пределах второго слоя – от бюджета прожиточного минимума до социально приемлемого, то есть долю низко обеспеченных. Можем также оценить слой обеспеченных ниже среднего уровня, потому что ещё до открытия среднего слоя есть ещё один слой с доходом от трёх до семи бюджетов прожиточного минимума. И последние два слоя, которые мы выделяем, это среднеобеспеченные (от 7 до 11 бюджетов прожиточного минимума). Почему 11 бюджетов? Потому что мы обосновали, что 11 прожиточных минимумов открывают российский слой высокообеспеченных людей. Вот такая получается в результате социальная структура.

По итогам 2013 года, социальная структура населения России была следующей. Россияне в последнем квартале 2013 года начали испытывать на себе сильное давление, которое продолжается до сей поры. Когда мы вступили в этот период, у нас примерно 8,5 процента населения имели доходы ниже бюджета прожиточного минимума. Получается довольно большое по миллионам количество людей. И ещё примерно 40 процентов в России было низкообеспеченных. В итоге получается, что примерно половина населения страны имело душевые доходы, которые не обеспечивали простое воспроизводство семьи. Мы свой социально приемлемый потребительский бюджет так и формировали, как экспертный. Потом опробовали эту методику в целом ряде регионов и отраслей и установили, что это тот бюджет, который обеспечивает простое воспроизводство семьи на протяжении достаточно длительного времени.

Следующий слой, а до среднего слоя ещё нужно добраться, – это ещё примерно 35 процентов населения с достатком ниже среднего уровня.

И только примерно 10 процентов населения в России – это среднеобеспеченные слои. И высокообеспеченные слои – около 6 процентов.

Мы здесь, конечно, вступаем в противоречие с оценками некоторых социологов, которые считают, что средний слой в России побольше. Они называют примерно в два раза большую цифру. Но у нас есть аргументация, которая позволяет нам поставить под сомнение данные о 20 процентах среднего слоя в России. Я не буду называть авторов этих исследований. Но они считают примерно так, что если в регионе взять слой населения, который имеет доход выше медианного, делящего доход населения пополам, то это уже средний слой. И так они в каждом регионе вычисляют численность этих слоёв, имеющих доход выше медианного, то есть делящего население пополам, если идти от низких доходов к высоким. Они используют подобную методику и получают 20 процентов населения.

Тут я сразу задаю вопрос. Если взять наиболее бедный российский регион, например, Калмыкию, и живущее там население, имеющее доход выше среднего, так там сам средний доход такой низкий, что нельзя по этому стандарту относить людей к среднему слою.

Когда мы говорим о совершенно позорных, нищенских 8 тысячах рублей, мы не учитываем, когда подсчитываем уровень жизни, социальные выплаты, льготы, какую-то иную помощь?

В. Бобков: То, что я вам привёл, это деление населения по денежным доходам. Если же взять распределение населения по доходам, использованным на потребление, а тогда мы должны из денежных доходов убрать сбережения, налоги, которые не идут на потребление, а взять только потребительские расходы, но к ним мы должны прибавить денежную оценку бесплатных льгот и оценить в деньгах то потребление, которое они сами внутри себя ведут, которое рынком не опосредуется. То есть, это натуральное потребление: завёл коз для молока, кофточку себе связал, вырастил картошку и лучок для себя, не продавать их, а потреблять. И если провести распределение таким образом, то данные будут только ещё хуже. В этом случае доля наименее обеспеченных слоёв в России, а мы считаем, что это два нижних слоя, будет ещё больше, чем она складывается по денежным доходам.

Но надо иметь в виду, что результаты исследований ещё очень здорово отличаются по регионам. У нас огромная дифференциация внутри страны. Поэтому мы берём средние цифры.

Поскольку мы сегодня собрались поговорить о том кризисном периоде, который мы сейчас имеем в результате глобальных противоречий и того давления, которое испытывает Россия со стороны ряда западных "партнёров", хочу подчеркнуть, что страна в этот период вступила, как нам кажется, с крайне неблагоприятной социальной структурой населения по уровню жизни. И то падение, которое нас ещё ожидает, начинается с плохих стартовых условий.

Ваши печальные исследования известны тем людям, которые принимают в нашей стране решения? Это же не секрет, это открытые данные. Мы тоже сейчас совершенно открыто говорим, что народ живёт плохо. И нам всё время говорят, что, да, плохо мы живём. Вот пожили хорошо 10 тучных лет, а теперь настали другие времена, сложилась иная геополитическая ситуация. Мы гордые, но бедные, поэтому давайте будем эту бедность нести с высоко поднятой головой и терпеть.

Ждать чего мы будем? Ведь для того, чтобы хорошо жить, нужно не только иметь хорошие отношения с партнёрами, которых в известном смысле мы лишились, но нужно ещё и внутри себя тоже что-то делать. Нужно работать над тем, чтобы заработали, наконец, в полную силу высокотехнологичные производства, чтобы доход приносило не только то, что мы гоним в виде сырья, которое тоже резко подешевело. Я всё время добивают от всех своих гостей ответа, не зря ли вы работаете?

В. Бобков: То, что мы работаем не зря, тут нет сомнений. Потому что мы – исследователи и должны даже ради своей научной добросовестности давать тот срез российского общества, который мы считаем реально существующим.

Должен сказать, что Всероссийский центр уровня жизни работает уже более 20 лет. Он был создан в своё время при Министерстве труда по решению правительства РФ буквально накануне новой жизни, в начале 90-х годов. И в первые годы, особенно в период после 90-х годов, правительство и Министерство труда опирались на наш центр. Мы проводили правительственный мониторинг ситуации в начале 90-х годов, когда всё начало меняться. Правительство даже финансировало в той кризисной ситуации мониторинг. Тогда это называлось "Социально-трудовая сфера". Был там раздел об уровне и качестве жизни, и мы вели этот мониторинг.

Но потом этот интерес стал ослабевать. Он стал ослабевать не только к Всероссийскому центру уровня жизни, а в целом к науке. И я должен сказать, что, на мой взгляд, разорвана цепочка связи науки и органов управления. Да, правительство опирается на экспертов, но это достаточно узкий круг. Да и эксперты разными бывают. Но что касается министерств, то этот круг экспертов значительно ещё меньше. Общественные советы при министерствах созданы, но они решают другие задачи. Поэтому эти данные, думаю, известны власти, поскольку мы люди публичные, выпускаем регулярно журнал, который направляем во власть, выступаем довольно часто, а также являемся экспертами в ряде органов законодательной и исполнительной власти. Всё это известно. Более того, мы всегда говорим, что может быть мы не правы, предлагаем устроить дискуссию, где все могли бы серьёзно покритиковать друг друга. Но мы в ответ не слышим ни серьёзной критики, ни какой-то реакции на те данные, которые мы готовим.

То есть, и не соглашаются, и не критикуют?

В. Бобков: Наука как бы идёт сама по себе, а практика идёт сама по себе. И разрыв между ними очень огромен. Более того, в последнее время мы как научно-исследовательская организация вообще не чувствуем к себе абсолютно никакого внимания со стороны органов власти.