Собрание слов Большое интервью Григория Добрыгина

ДОЛИН:  Сегодня наш гость артист, о чем известно более менее всем, но также и молодой режиссер, о чем знают еще не все, но скоро узнают, Григорий Добрыгин. Гриша, привет.

ДОБРЫГИН:  Привет, Антон.

ДОЛИН:  Ну, скажи, я помню, мы с тобой достаточно давно, уже теперь кажется, что полвека назад общались в студии и тогда мы говорили о том, как тебе преодолеть наследие и как-то сверх него что-то еще нажить вот этой «Черной молнии» и какого-то блокбастера, с которого, по сути дела, твоя карьера началась. Сейчас такое впечатление, что так много всего у тебя произошло, что ты, наверное, сам уже не помнишь,  что там снимался, и какого-то такого комиксового молодежного персонажа изображал.

ДОБРЫГИН:  Ну, началось всё все-таки с «Как я провел этим летом».

ДОЛИН:  Ну, они практически одновременно эти два фильма.

ДОБРЫГИН:  Ну, снимался сначала «Летом», спустя полгода снималась «Молния», но «Молния» опередила, вышла раньше. Тут недавно тоже ситуация была, когда мне показали «Черную молнию» на английском, то есть кто-то, ну, дубляж делали.

ДОЛИН:  Прям дубляж настоящий?

ДОБРЫГИН:  Да, да, я хочу послушать, интересно.

ДОЛИН:  Ну, как, голос похож, не похож?

ДОБРЫГИН:  Я еще не… вчера буквально это мне как-то, нужно было передать диск.

ДОЛИН:  Ну, видишь, прошлое настегает тебя.

ДОБРЫГИН:  Абсолютно, я очень смеялся. То есть меня Галя Бот, которая является линейным продюсером на моей короткометражной картине и на будущей, она очень смеялась, она говорила: «Это ты?» Она не могла отождествить обложку со мной сегодняшним.

ДОЛИН:  Ну, ты не то, чтобы сильно внешне изменился, просто ты как-то так активно двигаешься, тут театр, тут режиссура, тут кино, авторское, тут не авторское, все на свете. И, наверное, в этом дело. Но тебе, как кажется, что это какой-то длинный путь пройден или что ты все-таки все еще рядом?

ДОБРЫГИН:  Слушай, ну, просто как-то живу насыщенно и интересно, и какой-то путь пройден, да. Наверное, эти четыре года у Олега Львовича Кудряшова, я у него учился на актера и вот сейчас доучиваюсь на режиссера. И это интересная дистанция - так, оглядываясь назад, понимаешь, что что-то пройдено и еще много, чего впереди.

ДОЛИН:  Скажи, а вообще вот обучение в театральном вузе серьезное, когда ты уже являешься, ну, молодой звездой и лауреатом, как никак Берлинского приза актерского, это очень много, и мы видим просто по тем ролям, которые ты играешь уже в фильмах не российского производства, то, что просто с точки зрения карьеры это очень хорошо. Одно не вступает в противоречие с другим, не мешает? Потому что все-таки, когда ты студент, ты должен полностью подчиняться этому авторитету нескольких педагогов, то есть ты снова становишься чистый лист, или должен.

ДОБРЫГИН:  Ты знаешь, просто когда я учился у Олега Львовича на актера, уже  начал сниматься курсе на втором, после второго курса, и понимал, что многое  я не взял у него того опыта, который я мог бы получить от общения.

ДОЛИН:  Педагоги очень не любят обычно, когда студенты  идут сниматься.

ДОБРЫГИН:  Олег Львович не очень любил это.

ДОЛИН:  Никто не любит.

ДОБРЫГИН:  Ну, да. И я понимал, что мне нужен еще один круг этого общения, этого диалога, и диалог был налажен так, что я понял, что за первые два месяца обучения на режиссуре я провел с мастером, повторюсь, в диалоге больше, чем за четыре года обучения на актера. И мне хорошо  было закопать этого медведя на эти пять лет, чтобы…

ДОЛИН:  Чтобы он вырос в большого страшного полярного гризли.

ДОБРЫГИН:  Ну, может быть, да, чтобы как-то проросло все в режиссуре.

ДОЛИН:  Слушай, ну, вопрос, который, я понимаю, что тебе его задавали  и ты сам, очевидно, им задаешься все время, я думаю, что ответа  у тебя не  будет, пока не будет больших режиссерских работ, но все-таки хотя бы вот в процессе, что заставляет молодого успешного  артиста, получившего приз за границей, снимающегося уже у заграничных режиссеров хороших, начавшего, если говорить о той же самой «Черной молнии», ну, ясно, что тебя взяли не за то, что ты новый Смоктуновский, ясно, что берут, потому что good looking guy. Ну, симпатичный паренек молодой, можно сделать из него новую звезду, раскрутить, и всем нам ясно, что эти вещи иногда довольно техническим образом делаются. Что человека с такой начинающейся карьерой, в разные стороны начинающейся, то есть ты можешь и в авторском кино фестивальном сниматься, и  в каких-то блокбастерах, что привлекает к этой нелегкой и не очень-то веселой на Руси стезе режиссуры, зачем это нужно?

ДОБРЫГИН:  Во-первых, меня довольно трудно раскручивать, потому что есть свои какие-то соображения и взгляды на то кино, которое происходит у нас, да и  там. Наверное, желание рассказывать истории.

ДОЛИН:  То есть это американское такое, это чисто американский подход к кино, это рассказывание историй.

ДОБРЫГИН:  Ну, мне показалось симпатичным. Я был на семинаре Макки, когда он первый раз приезжал.

ДОЛИН:  Роберт Макки знаменитый, не столько сценарист знаменитый, сколько человек, который теорию сценариеписательства  американского разрабатывал, и очень она популярна.

ДОБРЫГИН:  Нельзя не соглашаться  с той теорией, которую он преподносит, она работает. И эта простая мысль, что рассказывать истории, о которой он говорил, мне как-то попала в голову, и я понимаю, что вот это постоянное желание рассказывать, то, что приходит в твою голову, оно, наверное, ну, не спокойствие, и привело меня в режиссуру. Попытки рассказывать это киноязыком, потому что мне он интересен.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.