Вера. Надежда. Алексей Встреча с Сергеем Алдониным

ВЕСЕЛКИН:  Носитель радиопутешествий здесь, нашел наш маленький домик, который стоит в центре парка «Сокольники». Вот он сейчас вздохнул. Почему вздохнул? Потому что вчера был день театра. День театра это большой праздник.

АЛДОНИН:  Зачем ты все тайны продаешь? А еще вчера был день рождения Аверченко.

ВЕСЕЛКИН:  Вот, вот, Сергей, уже знаем, как зовут, режиссер, голос вы слышали, голос такой, знаете, как у творческой интеллигенции.

КУЗЬМИНА:  Нет, ну, после дня театра вообще странно, что вы живы, Алексей.

ВЕСЕЛКИН:  Я жив.

КУЗЬМИНА:  Друзья, просим любить и жаловать, режиссер театра и кино Сергей Алдонин. Сергей, доброе утро.

АЛДОНИН:  Доброе утро.

КУЗЬМИНА:  Приятно, что вспомнили Аверченко, потому что наша встреча сегодня и вот эта фамилия непосредственно тютелька в тютельку сложились, потому что 1 апреля Российский академический Молодежный театр представляет премьеру спектакля вашего.

АЛДОНИН:  И это не шутка, 1 апреля.

КУЗЬМИНА:  Алексей, вы же не играете в этом спектакле, слава богу.

ВЕСЕЛКИН:  Я не играю в этом спектакле, слава богу, поэтому я могу наблюдать весь творческий процесс со стороны, потому что Сергей  давно не был в нашем театре, имеется в виду, что он поставил очень яркий спектакль «Севильский цирюльник» у нас, потом была пауза, он ушел большие формы ставить, так сказать, костлявая рука голода, и он ставил, значит, все, вот они все там играли.

АЛДОНИН:  Какого голода, я не понимаю?

ВЕСЕЛКИН:  Это такой, знаете, заезд. А потом опять в нашем театре, чему все рады, будет спектакль действительно и это не шутка, 1 апреля. Это вы специально к этому вели, прям к 1 апреля?

АЛДОНИН:  Нет, я не вел, Алексей Владимирович Бородин.

ВЕСЕЛКИН:  Алексей Владимирович это художественный руководитель Российского академического Молодежного театра. Ну, все-таки расскажите, это была ваша идея, Сереж, давай, или как это произошло?

АЛДОНИН:  Ну, вообще должен был Шекспира  ставить, видимо, он будет следующий. Но из предложенных вариантов Алексей Владимирович сказал: давай вот это будем делать. Я говорю: ой, не очень хочу это. Но он был абсолютно прав, что надо это сегодня, в наше время, в этом театре, и это прозвучало уже, даже на сдаче.

ВЕСЕЛКИН:  Ну, уже складывается спектакль, уже сложился, да?

АЛДОНИН:  Да.

КУЗЬМИНА:  Именно поэтому Петя Красилов пока к нам не придет, Алексей, человек работает над текстом, над собой.

ВЕСЕЛКИН:  Я ждал,  Петя мне похвастал, что он будет сегодня в эфире.

КУЗЬМИНА:  Похвастал. Но еще не знал, что не будет.

ВЕСЕЛКИН:  Но заслал тебя, Сереж, сюда.

АЛДОНИН:  Да, мы вчера расстались.

ВЕСЕЛКИН:  Давай вернемся к премьере большой у нас в театре.

КУЗЬМИНА:  «Подходцев и двое других» по повести знаменитого сатирика Аркадия Аверченко. Понятно, что вместе с руководителем театра вы решили, что и тема хорошая, время правильное, сначала решил он, потом решили все остальные, а теперь и поверили, потому что на то он и руководитель театра, чувствует время и знает, кому поручить. Кто будет играть главные роли?

АЛДОНИН:  В этом вся сложность, потому что те, кто играют главные роли, мои друзья много лет, и тяжело репетировать с друзьями. Ну,  с одной стороны, легко, с другой тяжело, потому что тебя знают они тоже наизусть все. Илья Исаев, Петя Красилов, Степа  Морозов.

КУЗЬМИНА:  А из девочек  Рамиля Искандер, Татьяна Матюхова, Елена Галибина, Аня Дворжецкая.

АЛДОНИН:  Аня Дворжецкая просто на меня, какой-то взрыв для меня, я даже не ожидал. Я Женю вспомнил сразу по таланту, папу ее. Она бомба актриса. Репетировали мы меньше всего. Она там к концу ближе просто молодец, Аня. Вам про спектакль?

ВЕСЕЛКИН:  Про спектакль.

КУЗЬМИНА: Я пытаюсь пробежаться глазами…

ВЕСЕЛКИН:  Вы пробегайтесь глазами. Месседж основной спектакля, все равно есть драматургия, есть конкретные люди, есть идея, но вот обычно же, все-таки у нас не коммерческий театр РАМТ, все-таки мы что-то хотим сказать. Как месседж?

АЛДОНИН:  Мой месседж, что РАМТ на сегодняшний день, вот был МХАТ, мхатовцы когда-то, когда-то ленкомовцы, и сейчас рамтовцы, и ни один театр не может сравниться, вот именно рамтовцы, вот эта  атмосфера, мне даже нигде не хочется работать больше в театре. Ну, у меня есть свой театр, я могу там работать, но это что-то потрясающее. Я не знаю, как Бородину удается собрать такой коллектив, делать такие капустники, так дружить, любить, работать и выпускать искренне, честно, что, когда я прихожу в другой театр, смотрю, мне кажется, все фальшивое вокруг.

ВЕСЕЛКИН:  Мне это очень приятно, товарищи, слушать.

АЛДОНИН:  Ну, ты же актер, это я тебе не хотел сделать приятное.

ВЕСЕЛКИН:  Я знаю, что ты говоришь это искренне, просто я очень болею как бы, я давно там нахожусь, и я присутствовал при том, как создавался этот театр. Ты сейчас Женю Дворжецкого вспомнил, это очень правильно, что Аня там работает, это замечательно. Но просто я понимаю, что ты не реверанс сделал, вот, в чем все дело, а это твое искреннее состояние.

КУЗЬМИНА:  Говорят, что ваши спектакли, Сергей, нужно не пытаться сравнить, и это не переложение историй неких, их не нужно пытаться сравнить с чем-то, что вы читали или знали. И, может быть, даже лично для меня, я сейчас страшную вещь скажу, может быть, я не читала Аркадия Тимофеевича Аверченко и эту вещь, но говорят, что нужно смотреть совершенно новым взглядом, не пытаться  находить никаких сравнений, это правда?

АЛДОНИН:  Мы про этот именно говорим спектакль?

КУЗЬМИНА:  Да.

АЛДОНИН:  Это очень необычное сложение обстоятельств, за что Бородину благодарен, и что он все-таки это заставил меня делать, и вдруг оно полилось, и сложилось все, музыка, Плэже Наташа сработала просто, живой оркестр, у нас фонограмма только шумы.

ВЕСЕЛКИН:  Я слышал репетицию оркестра, я думал, с ума что ли люди сошли, там духовые, такое…

АЛДОНИН:  Какие-то потрясающие эти музыканты, они стоят и ржут на каждой репетиции, сто раз уже видели эту сцену. Каждый день хотелось пораньше встать и придти в театр. Не то, что, господи, давайте отдохнем, нет, прям хочется, хочется, жалко, что все заканчивается. И ребята звонят: мы чего не репетируем-то, мы что, все сделали, у нас премьера? Правда, я в восторге. Художник Шилькрот это открытие. Я работал со многими, но лучше я не видел. Это человек, который две недели с утра до ночи на репетициях, и каждую мульку переделывает, сам ходит переделывает это, это просто.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.