Собрание слов Большое интервью Кирилла Кальяна

РУЖЕЙНИКОВ:  У нас в гостях человек, которого я буду много пытать о его творческом пути на радио, поскольку мы о радио сегодня говорим. Кирилл Кальян.

КАЛЬЯН:  Привет, дорогой Игорь, и здравствуйте, как я люблю говорить, девочки и мальчики любого возраста, слушающие радиостанцию «Маяк».

РУЖЕЙНИКОВ:  Время от времени, когда заходит речь о Кирилле Кальяне, я так гордо говорю: ну, да, я был первым его наставником. Дело все в том, что я был вторым человеком, кто показал, как там нажимать пару кнопок на пульте, на этом наставничество закончилось, поскольку Кирилл Кальян, такое ощущение, что он родился на радио. Ну, так оно же и было, в общем,  Кирилл, вспомни.

КАЛЬЯН:  Нет, еще была пара программ, которыми ты рулил, как режиссер.

РУЖЕЙНИКОВ:  О, режиссер.

КАЛЬЯН:  Это историческая программа с Кинчевым, когда мы, наконец-то, выяснили, с чего начинается рок-н-ролл, ты принимал в ней самое активное участие. Ну, и потом, конечно же, если быть откровенным и честным, когда я оказался на Пятницкой, 25, ты был одним из тех людей, который действительно показал мне пару приемов, о которых я раньше не подразумевал.

РУЖЕЙНИКОВ:  О, спасибо большое. Дело все в том,  так получилось, что просто мы с Кириллом вместе  очень много лет назад работали, я считаю, что на главной рок-н-ролльной станции нашей страны это «Радио 101» и людей, кто работал на «101» вы можете видеть и слышать или хотя бы знать о них на просторах нашей родины. Скажи, пожалуйста, а ты, ну, глупый вопрос, наверное, а ты жалеешь об этом времени? Оно же такое бесшабашное-бесшабашное было. Часто безденежное и всегда бесшабашное.

КАЛЬЯН:  Я тебе скажу, что я до сих пор, мне кажется, живу этим временем, потому что все стали все считать, все стало по-другому. А вот, если проснуться с утра и именно проснуться с тем же настроением, что и 20 лет назад, и с этим настроением выйти из дома, с этим настроением что-то делать, не важно, что ты будешь делать, будешь ли ты ехать на машине, на мотоцикле, будешь ли ты заниматься любовью или заниматься работой, но самое главное настроение. Вот то, что было тогда, это было неподдельное настроение, которое до сих пор никак не вышло из меня.

РУЖЕЙНИКОВ:  Не выветривается.

КАЛЬЯН:  Не выветривается.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ты знаешь, вот из меня в последнее время тоже как-то, оно даже  приветривается все больше и больше. Но у меня, наверное, это уже признак старости. Шутка. Кирилл, а  вот я помню, что 20 лет назад, в общем, никто из нас  особенно не хотел работать на телевидении. Мы об этом не думали. Сейчас же мальчики и девочки, я говорю без отрицательной коннотации, мальчики и девочки радио часто воспринимают, как такую ступеньку на телевидение. То есть я сейчас поработаю на телевидении, затусуюсь. Вот ты к этому как относишься? Или это нормально?

КАЛЬЯН:  Нет, на самом деле, то, что происходит сейчас, я даже не знаю, о чем думают люди. Я всегда считал, что радиостанция это гораздо круче.

РУЖЕЙНИКОВ:  Мне до сих пор так кажется.

КАЛЬЯН:  Хотя я тоже много лет работал, пока жив был Аркадий Александрович Вайнер,  пока не закрыли всю эту рок-н-ролльную лавочку, которую он прикрывал конкретно, прям до самой своей смерти. Я должен тебе сказать, что радио это гораздо круче, потому что у тебя есть огромное количество возможностей передать свое настроение и свои эмоции, когда тебя не видят. То есть, если диктор в телевизионном экране  заплакал или у него гримаса огорчения или радостное выражение лица, то то же самое проделать при помощи микрофона гораздо сложнее.

РУЖЕЙНИКОВ:  Конечно. Картинка сложнее  зато рисуется.

КАЛЬЯН:  Да, когда люди на другом конце радиоприемника ржут вместе с тобой, потому что ты смеешься, или действительно огорчаются вместе с тобой, когда для этого есть поводы. Еще наш коллега, величайшая певица, как я считаю, Ирина Александровна Богушевская, она вообще сказала, что «молчание и на радио золото». Это ее искрометное выражение.

РУЖЕЙНИКОВ:  Дорогие друзья, коллега не потому что мы певцы с Кальяном,  а потому что она тоже вместе, то есть мы все вместе работали на  «101».

КАЛЬЯН:  В общем, да. И, ты знаешь, радио  это вообще, это фантастическая штуковина, которая в раннем детстве влетела в мою жизнь, притом еще тогда серьезных западных фильмов про радио я не смотрел, и первый фильм, который я увидел, это был фильм, в общем-то,  о легендарной шведской группе ABBA. А начинался он с того, ABBA мне тогда была не очень интересна, хотя она действительно прекрасная фантастическая команда, а вот самое начало фильма, где радиожурналист заканчивает свой утренний эфир, прежде чем его посылают взять интервью, по-моему, Эшли Уоллес его звали. И вот он ставит эту пластинку, у него подходит иголочка, заканчивается одна песня, и вот впервые я увидел этот микшер, я увидел эту студию фантастическую австралийскую, этот потрясающий микрофон, и с этого дня случилось все.  Шланг от пылесоса, магнитофон «Мелодия», пластинка и я пытался сводить песни. Я до сих пор ловлю себя на мысли, что вот тут бы я поговорил, когда слышу ту или иную мелодию. А вот отличное место для того, чтобы сюда влезть, а вот как раз музыканты подумали о том, чтобы радиоведущие как раз здесь что-нибудь и сказали, потому что, да это здорово, это действительно великое искусство. И радио это величайшее изобретение человечества, которое, наверное, надеюсь, я в этом уверен, будет всегда с человеком. Каким радио будет, наверное, все-таки зависит от людей, хотя, может быть, в последнее время все меньше и меньше появляется радиостанций, где действительно есть огромное количество…

РУЖЕЙНИКОВ:  Человечинка где есть.

КАЛЬЯН:  Да, есть большое количество интересных ведущих.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.