Собрание слов Большое интервью Анатолия Белого

ГОЛУБКИНА:  В нашей программе «Собрание слов» гость Анатолий Белый, актер по профессии нынешней. Здравствуй, Толь. Что ха-ха?

БЕЛЫЙ:  Здравствуй, Маша. Смешно ты говоришь как-то.

ГОЛУБКИНА:  А я всегда смешно говорю, я же фольклорный персонаж, как Баба Яга.

БЕЛЫЙ:  Я тебя давно не видел, просто.

ГОЛУБКИНА:  Это правда, отвык. Здравствуй, Толь. Как у тебя дела, во-первых?

БЕЛЫЙ:  В целом, хорошо. Я люблю отвечать на этот вопрос словом «хорошо». Есть слово «нормально».

ГОЛУБКИНА:  Нет, нормально это не то.

БЕЛЫЙ:  Оно плохое слово. А вот слово «хорошо» хорошее слово.

ГОЛУБКИНА:  Знаешь, как говорят: «Как у тебя дела?» - «Ничего». Ничего - это пустое место.

БЕЛЫЙ:  Ужас. Из ничего не выйдет ничего, как сказал один персонаж.

ГОЛУБКИНА:  Ну, я спрашиваю, конечно, и про то, о чем мы сейчас будем говорить, и про жизнь, и про любовь, и про детей. Любовь это не значит любовь только мужчины и женщины, а любовь вообще.

БЕЛЫЙ:  Прекрасная тема.

ГОЛУБКИНА:  Любовь к работе, к еде, к отпуску, не знаю, к космосу, к женщине, к детям, к собакам, ко всем, ко всему.

БЕЛЫЙ:  Прекрасно.

ГОЛУБКИНА:  У тебя вообще, любовь, что это такое для тебя, можешь сказать мне?

БЕЛЫЙ:  Ух, ты, неплохо сейчас начали

ГОЛУБКИНА:  Ну, я вот и описала тебе это многообразное.

БЕЛЫЙ:  Начали так неплохо сейчас сразу. Ну, как тебе сказать, для меня это какое-то одно из таких основополагающих, на самом деле, кирпичиков бытия моего на Земле, и, собственно, мне кажется, и всех людей тоже, просто к этому нужно дойти самому. Фраза «любовь в моей жизни» может быть голословна, если человек как бы еще чего-то не понял. А я как-то в своем каком-то понимании до чего-то дошел,  и вот я тебе излагаю то, до чего я дошел.

ГОЛУБКИНА:  Ну, например, до чего ты дошел?

БЕЛЫЙ:  Ну, вот я тебе и говорю, что это, собственно,  то - без ощущения любви в себе мне живется плохо.

ГОЛУБКИНА:  То есть любовь для тебя просто ощущение? Вот бывают люди, для которых это поступки, а для тебя это ощущение. Как для большинства мужчин, передаю привет нашим мужикам.

БЕЛЫЙ:  Конечно, это  ощущение.

ГОЛУБКИНА:  То есть он сидит и чувствует.

БЕЛЫЙ:  Ты знаешь, странно, что ты говоришь «для большинства мужчин», мне кажется, что для большинства мужчин это как раз поступки какие-то, что-то. Нет, поступки, конечно, тоже, но на первом месте ощущение.

ГОЛУБКИНА:  Ну, например.

БЕЛЫЙ:  Ощущение чувства, что оно есть в тебе. Вот абсолютно, вот действительно, оно может быть. Вот я выезжаю сегодня с утра, думаю, господи,  какой хороший день, как мне нравятся вот эти шелестящие деревья, как мне нравится пробежавшая мимо кошка, как мне нравится то место, где я живу, как мне нравится сегодняшний день.

ГОЛУБКИНА:  То есть ты настраиваешься с утра на позитив.

БЕЛЫЙ:  Это приходит ко мне  и это и есть любовь. Я сажусь за руль, я сегодня вдыхаю воздух, говорю: ах, какая терпкая весна.

ГОЛУБКИНА:  Вот я всех вас слушаю, вы все такие счастливые, а еще вы любите передавать приветы вашим любимым зрителям. А у вас бывает плохое настроение когда-нибудь, товарищи артисты?

БЕЛЫЙ:  Всегда.

ГОЛУБКИНА:  Почему?  Работу ты свою любишь?

БЕЛЫЙ:  Обожаю.

ГОЛУБКИНА:  Это притом при всем, что тебе приходится очень много работать.

БЕЛЫЙ:  Приходится.

ГОЛУБКИНА:  Я просто смотрю, фильмография у тебя такая огромная, что можно было бы с ума сойти.

БЕЛЫЙ:  Ты знаешь, слово «приходится» я бы к этому моменту моей жизни и к работе не употреблял бы. Мне не приходится. Я делаю это с удовольствием, честно тебе говорю.

ГОЛУБКИНА:  Да я знаю, потому что, слава богу, пока предлагают. Мы это знаем, мы это всегда чувствуем.

БЕЛЫЙ:  Нет, ты знаешь, даже когда было все плохо-плохо…

ГОЛУБКИНА:  А было такое?

БЕЛЫЙ:  Конечно. Я после института три года нигде не работал.

ГОЛУБКИНА:  Вообще? Нет, ну, а что ты делал? Ты же не просто сидел?

БЕЛЫЙ:  Практически. Не хочу углубляться в эту тему. Практически нигде.

ГОЛУБКИНА:  Ну, грузчиком хотя бы мог.

БЕЛЫЙ:  Грузчиком нет.

ГОЛУБКИНА:  Бродский в кочегарке работал, нечего стесняться.

БЕЛЫЙ:  Я дворником был, но это еще раньше. Короче, не в этом сейчас дело, а в том, что делаю я это сейчас с удовольствием. И даже тогда не покидало  меня ощущение, что все равно это мое, и никуда оно от меня не уйдет, и просто придет, и надо просто терпеливо ждать. Просто было трудно ждать. А сейчас, когда ощущение, что тебя распяли, и уже не понимаешь, кто ты, что ты, в каком я городе просыпаюсь, и куда я сейчас еду…

ГОЛУБКИНА:  А у тебя  такое бывает, да, когда ты прилетаешь в какой-нибудь город, и ты не знаешь, прилетел ты или уже улетаешь, и где ты?

БЕЛЫЙ:  Вот несколько раз так  было, честно говоря. Утренние рейсы, когда Питер – Москва, или когда Киев – Москва,  Минск – Москва, это что-то такое, когда ты прилетаешь, думаешь, в каком городе я сейчас приземлился, сконцентрироваться надо. Мама, мы не в поезде, начинаем ориентироваться. И все равно все это, это мое удовольствие. Вот слово работа, даже как-то оно, ну, конечно, работа.

ГОЛУБКИНА:  Но она не может быть всегда…

БЕЛЫЙ:  Но работа с удовольствием.  Конечно, не всегда у меня вдохновение, нет.

ГОЛУБКИНА:  Скажи, пожалуйста, вот я смотрю фильмографию, просто у меня с математикой плохо, я не смогла пересчитать, какое-то огромное количество фильмов. Ты помнишь, сколько их?

БЕЛЫЙ:  Ну, я знаю, что там за 60 перевалило.

ГОЛУБКИНА:  За 60. Ну, это и большие роли, и не очень.

БЕЛЫЙ:  Да, видимо, у тебя полное собрание.

ГОЛУБКИНА:  У меня полное собрание сочинений, еще не считая озвучивания, не считая  спектаклей в театрах.

БЕЛЫЙ:  Ну, я и живу уже, собственно, 42 года, как-то к этому времени уж можно как-то.

ГОЛУБКИНА:  Ну, так и я тоже, ладно, ничего страшного.

БЕЛЫЙ:  Маш, ничего в этом страшного, правда?

ГОЛУБКИНА:  Да вообще ничего.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.