Собрание слов Большое интервью Евгения Матонина

РУЖЕЙНИКОВ:  Сегодня в гостях мой старый друг, мало того, что старый друг, талантливый писатель, журналист, документалист Евгений Матонин. Евгений, здравствуй.

МАТОНИН:  Здравствуйте. Как всегда ты меня превысил, я бы сказал, мои заслуги.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, ты знаешь, я прочитал книгу, вышедшую в серии «Жизнь замечательных людей», книгу про Иосипа Броз Тито, книгу, которую ты написал, я прочитал книгу, которую ты написал и выпустил в этой же серии про Николу Теслу, так что я  тебя совершенно правомочно назвал писателем.

МАТОНИН:  Ну, спасибо, очень приятно.

РУЖЕЙНИКОВ:  Мы встречались с Евгением в эфире радиостанции «Маяк» в шоу «Дребезги»,  говорили о книге, которая посвящена Иосипу Броз Тито, и говорили о самой личности,  то есть не просто о книге, а и о Броз Тито, когда-то поговорим о Тесле. Я рекомендую эти книги вообще к обязательному прочтению всем, кто интересуется мировой историей, кто интересуется историей Балкан. Поскольку Иосип Броз Тито и Тесла это такие балканские…

МАТОНИН:  Как говорят, это самые известные балканцы, во всяком случае, одни из самых известных.

РУЖЕЙНИКОВ:  Наверное, самые известные, ты знаешь.

МАТОНИН:  Ну, может быть, Эмир Кустурица какой-нибудь еще составит конкуренцию. Ну, в принципе, да.

РУЖЕЙНИКОВ:  Все-таки Эмир Кустурица, он не настолько известен нескольким поколениям. Поколение наших отцов Кустурицу и Бреговича, в общем, они не очень чтут, а этих-то знают все.

МАТОНИН:  Но зато нынешнее поколение, я думаю,  не знает, кто такой Тито.

РУЖЕЙНИКОВ:  Вот поэтому, нынешнее поколение, возьмите и прочитайте.

МАТОНИН:  О Тесле-то знают, в принципе, а кто такой Тито, я думаю, что уже так смутно.

РУЖЕЙНИКОВ:  Прочитайте. Мы сегодня решили поговорить об одной стороне, с которой Евгения Матонина связывают долгие рабочие и, я бы сказал, не то, что они рабочие, они уже давным-давно любовные отношения. Началось это все со страны под названием Югославия, да, правильно?

МАТОНИН:  Да, все правильно.

РУЖЕЙНИКОВ:  Любовь-то к Югославии, а сейчас  это не то, что, любовь стала больше, но говорить мы будем о Сербии. Вот так вот получилось. Согласись, Евгений, когда открываешь ленты новостей, когда смотришь телевизор, слушаешь радио, нет-нет, да и пройдет какая-то новостийка о Сербии, что-то о Черногории, сейчас вот, к сожалению, много новостей неприятных о Македонии, неприятных, прежде всего, для самих македонцев. Мы часто любим говорить, что вот там России  братья, мы вспоминаем бросок наших десантников в Приштину, по-моему, да?

МАТОНИН:  Ну, да.

РУЖЕЙНИКОВ:  Мы вспоминаем плакаты, которые нам показывали по нашему телевидению в новостях: «Россия, помоги!» и так далее. Но ведь, на самом деле, мы про Сербию практически ничего не знаем. То есть Сербия для нас остается страна-загадка.

МАТОНИН:  Я думаю, что здесь ничего удивительного нет, потому что существует, наверное, о каждой стране набор в сознании обычных людей,  обычных граждан, которые не занимаются ими в той или иной степени плотно.

РУЖЕЙНИКОВ:  Профессионально.

МАТОНИН:  Ну, скажем, набор неких штампов. Но соответственно, если говорить о Сербии, это, конечно,  штамп, какой - сербы это самая близкая нам страна, сербы наши братья, и вообще сербы это практически русские, но только, может быть,   чуть-чуть у них язык отличается.

РУЖЕЙНИКОВ:  Чуть-чуть язык отличается. Русский язык, но чуть-чуть отличается.

МАТОНИН:  Но  я должен сказать, на самом деле, что во многом это действительно так, но это не все, что можно знать о Сербии и не вся Сербия в этих штампах. Сербия, конечно, вообще все Балканы, ну, и Сербия, в частности, это очень такое сложное и, как бы сказать, глубокое такое образование, которое в несколько слоев, и чем больше погружаешься, тем больше ты начинаешь удивляться, что на этой глубине вообще может быть.

РУЖЕЙНИКОВ:  Оказывается, совсем вот здесь на 5 метрах не то, что ты видел…

МАТОНИН:  Не то, что на 10, а на 15 совсем не то. И вот с каждым новым слоем все это, ты понимаешь, что ты ничего не знаешь.

РУЖЕЙНИКОВ:  Раньше, чем больше, тем больше ты узнаешь, ты понимаешь, что ты совсем мало знаешь.

МАТОНИН:  Да, Сократ, по-моему, говорил, что «я знаю, что я ничего не знаю». Вот так же и здесь.

РУЖЕЙНИКОВ:  Знаешь, один очень такой интересный момент, что когда, ну, как правило, мы говорим про страну Украину, то есть мы говорим  «Украина», или мы говорим: «народ Украины», и мы очерчиваем какие-то границы. Когда мы говорим «Россия», несмотря на то, что очень много этнических русских живут за пределами современной России, но, тем не менее, когда мы говорим «русские», «Россия», мы очерчиваем границы. А когда мы говорим «Сербия», мы тоже очерчиваем границы, только несмотря на то, что Сербия осталась, то есть она гораздо меньше, чем Югославия, то есть сербы, допустим, которые живут в Сербии. Но дело в том, что сербы живут не только в Сербии, они живут на территории всей бывшей Югославии и это тоже очень интересный пласт. Сербы совершенно свободно, они живут, как у себя раньше жили в Хорватии, сербы живут в Черногории, хотя в Черногории меньше, наверное, сербов. Ну, те сербы, которые живут в Черногории, они говорят: «Мы черногорцы».

МАТОНИН:  Ну, это тоже интересный вопрос.

РУЖЕЙНИКОВ:  Кто такие черногорцы?

МАТОНИН:  Кто такие черногорцы.  В шутку говорят, что черногорцы это такие сербские грузины. Ну, это сербы говорят или черногорцы в шутку, потому что там в последние годы особенно, черногорцы не сказать, что сильно обижаются, но так они не любят, когда им говорят, кто-то говорит, что…

РУЖЕЙНИКОВ:  Что вы одно и то же.

МАТОНИН:  Что, да, что между ними практически нет никакой разницы. Хотя, на самом деле,  между ними, конечно, разницы очень мало, ну, там диалект немножко отличается.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.