Собрание слов Большое интервью Сергея Соловьёва

ДОЛИН: Сегодня гость нашего эфира кинорежиссер и писатель Сергей Соловьев. Сергей Александрович, здравствуйте.

СОЛОВЬЕВ: Здравствуйте.

ДОЛИН: Ну, вы, конечно, едины в бесконечном количестве разных ипостасей и, если по большому счету вас представлять, то вы окажетесь и драматургом, и педагогом, и телеведущим, и чего там только нет. Скажите, ваш последний фильм полнометражный, который выходил на экраны большие, во всяком случае, это были, если я ничего не путаю, «Одноклассники», ну, почти одновременно с ними с большим опозданием появлялись вторая «Асса» и «Анна Каренина». В любом случае, это было уже некоторое время тому назад. Вот это время вы себя посвящаете чему? Какие сейчас у вас проекты, есть ли что-то киношное актуальное в каком-то процессе творческом, какой бы он ни был, предпродакшн или что-то дальнейшее, или сейчас больше преподавание, или вы опять что-то пишете, что происходит?

СОЛОВЬЕВ: Да многое чего происходит. Происходят, на самом деле, такие вещи, которые мне нравятся, они меня устраивают. Ну, прежде всего, я написал вот совершенно только что новый сценарий, современный сценарий, как говорили в раньшие времена. Очень смешно, да, недавно мне юбилей праздновали, у меня все герои сценария, им там 17 лет, 18 лет.

ДОЛИН: Но у вас же никогда не было иначе вообще.

СОЛОВЬЕВ: Ну, да, потому что интересно, потому что, правда, мало интересного с юбилярами и много интересного с молодыми ребятами. И там, думается, что нет никакой такой специфической погруженности, что вот, я сейчас буду говорить от имени поколения. Ничего не надо ни мне, ни им. Потому что поколение у нас, в общем-то, я думаю, одно. Там формы очень такие мобильные, меняющиеся, а так всерьез-то поколение одно. И, скажем так, глобальная пушкинская эпоха, которая, ну, как мне кажется, конечно, явно идет к концу, оно давно идет к концу, и поэтому вот это вот такое, я бы сказал, не настырное движение к концу, оно тоже обладает такими очень приятными и какими-то такими художественными вещами. И поэтому я не очень верю, там я даже, помню, возмущался, когда начались все эти истории перестроечные, там, да, ну, что, эти шестидесятники, они выжили из ума. Ну, смотря какие. Там есть шестидесятники, которые вообще и не вживались в ум, огромное количество обалдуев шестидесятников, а есть такие шестидесятники, которые никакие не шестидесятники, а просто люди, ну, второй половины, скажем так, XX и начала XXI века. Я не понимаю, как можно там, допустим, Давида Самойлова или Булата Шалвовича Окуджаву отнести к шестидесятникам, хотя он сам себя очень любил, я помню…

ДОЛИН: Это слово сегодня уже ничего, мне кажется, не значит. Вы сами шестидесятник.

СОЛОВЬЕВ: Оно и никогда ничего не значило.

ДОЛИН: Вы же сами начинали в 1960-х первые делать фильмы, правильно?

СОЛОВЬЕВ: Да, да.

ДОЛИН: Хронологически получается так.

СОЛОВЬЕВ: Оно никогда ничего не обозначало.

ДОЛИН: Или слишком много обозначало, чтобы обозначать что-то конкретное.

СОЛОВЬЕВ: Ну, да, какое-то, так сказать, странное такое ругательство и какое-то, так сказать…

ДОЛИН: Не для всех, для одних ругательство, для других похвала.

СОЛОВЬЕВ: Ну, да. Ну, как бы подразумевалось в свое время, что некоторая умственная недостаточность, связанная с 1960-ми годами, а вот мы-то сейчас с вершин исторического опыта, конечно, видим все по-другому, мудрее. Нет, этого нет, ничего нет. Поэтому вот этот сценарий и, я надеюсь, картину сниму, очень вообще надеюсь, потому что ничего более простого написать невозможно. Это минимализм минимализмов. Вот у меня есть такая любимейшая картина в истории мирового кино, в 1962, по-моему, в 1961 году, снял ее Годар, называлась она «Жить своей жизнью».

ДОЛИН: Да, да, один из первых его фильмов.

СОЛОВЬЕВ: Да. Снял он ее за семь дней, по-моему, или за восемь дней, общий бюджет составлял, по-моему, по тем временам 15 тысяч долларов, и десять съемочных дней, он три сэкономил. Причем это экранизация романа Золя «Нана».

ДОЛИН: Но там ничего не осталось от Золя даже близко.

СОЛОВЬЕВ: Ну, правильно, и не должно оставаться. Но, в принципе, я говорю.

ДОЛИН: Ну, точно так же у него, «Уик-энд» он считал экранизацией «Песен Мальдорора» Лотреамона, потому что там три строчки процитировал.

СОЛОВЬЕВ: Да, да, но это очень тоже правильно. Ну, вот это фантастическая картина, и я думаю, что это одна из самых совершенных кинокартин. Она стоила 15 тысяч долларов, он треть смены сэкономил, снял за семь, и это по своим художественным компонентам изысканнейшая, сложнейшая, невероятно сложная, невероятно глубокая картина. Она снята, ну, я помню, там, когда она пишет, Анна Карина, тогда жена Годара, а вообще-то изумительная актриса пишет письмо в бордель, чтобы ее взяли в этот бордель. Там, значит, камера стоит, сидит Карина за столом и пишет, рука пишет: дорогая, там, я там такая-то, такая-то, очень хотела поступить на эту благородную службу в бордель. И просто стоит камера, больше ничего, никак нас не развлекает, пишет она, просто пишет. Ну, она говорит: что я довольно хороша собой, рост у меня… В этот момент она кладет ручку и камера как бы останавливается, и уже на общем плане она встает и пальцами начинает мерить свой рост. Меряет, опять камера на старую точку, и говорит: такой-то, такой-то, столько-то у меня дюймов. И вот сумасшедшая совершенно, даже не простота, это что-то такое сумасшедшее. Ну, когда-то Мейерхольд говорил, Мейерхольд, не кто-нибудь, он говорил: «Что такое мастерство. Мастерство это умение построить дворец на острие булавки». Вот этим мастерством в кино, ну, приближались многие, но так, как осуществил это Годар в «Жить своей жизнью», это вообще невероятно. И вот я сейчас не говорю совершенно, но я хотел, когда писал этот сценарий, это недавно было просто, почему я так много про это говорю, я хотел сделать так, чтобы не было вообще ничего лишнего. Я и ребятам говорю в мастерской, там во ВГИКе, когда заходит вопрос бюджета, туда-сюда, финансирование, 40 миллионов долларов или все-таки евро, 45 миллионов, я говорю, все нормально, это так должно быть. Фильм на сегодняшний день с сегодняшним технологическим уровнем кино, не должен стоить вообще ничего, вообще, не говоря про 40 миллионов этих самых долларов. Ну, если есть желание просто снять фильм.

ДОЛИН: Не то, что не должен, может не стоить ничего и может быть при этом полноценным фильмом.

СОЛОВЬЕВ: Да, ну, так, может быть, и за 40 миллионов тоже как-то ухитриться и снять просто ничего. Хотя там труднее. А здесь вот, когда ничего нет, вот это вот самый кайф.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.