Собрание слов Большое интервью Татьяны Назаренко

МИТРОФАНОВА:  Сегодня мы говорим о 1970-х. Вы знаете, что это лето мы посвятили этим годам, которые вроде бы были близко, я вообще в 1970-м родилась, а вроде и далеко. И сегодня у нас в гостях Татьяна Григорьевна Назаренко, художница,  советский, российский живописец, педагог, профессор. Здравствуйте, Татьяна Григорьевна.

НАЗАРЕНКО:  Здравствуйте.

МИТРОФАНОВА:  Можно я очень быстро нашим слушателям расскажу историю, как мы вас разбудили так рано или поздно, достали из квартиры. У нас есть докладчица Галина Иванкина, она говорит о стиле, о моде, она историк моды, и она в своем рассказе о 1970-х упомянула картину «Московский вечер», которая как раз принадлежит вашей кисти. Мы сразу же заглянули в интернет, посмотрели, какое огромное количество красивых, интересных и, ну, странных работ, и мы ничего о них не знаем. Это дико стыдно, это я от себя уже говорю как от российской теле-, радиоведущей, ну, и как человека, который всю жизнь провел в Москве и, в принципе, все музеи под боком, чего греха таить. Ваши картины в Третьяковке, «висят» слово не могу сказать, как говорят обычно художники, находятся, экспонируются.

НАЗАРЕНКО:  Находятся, экспонируются. Находятся в постоянной экспозиции.

МИТРОФАНОВА:  Вот, да, так что те, кто услышал впервые имя Татьяны Григорьевны Назаренко, пожалуйста, я проверю домашнее задание. Ну, и вас мы пригласили, для того чтобы вы   нам по возможности рассказали и вспомнили те годы 1970-е, которые были, по вашим же словам, я нашла, подготовила чуть-чуть, вроде  бы было что-то разрешено, а что-то запрещено, вроде какой-то такой симбиоз свободы и закрытости, он был, прямо в воздухе витал. Но мы ничего об этом не знаем. Мои родители были студентами, насколько я знаю, тоже чуть-чуть в комсюки пошли, папа, чтобы квартиру дали, в общем, это всегда был какой-то компромисс. Вот вы, как художница, в то время очень такая яркая, молодая и очень-очень симпатичная и сейчас,  как вы этот мир ощущали в 1970-е, что можно рассказать?

НАЗАРЕНКО:  Вы знаете, вы правильно процитировали то, что я говорила, что что-то разрешено, в то же время закрыто. Вы знаете, мы действительно очень мало знаем об этом времени, потому что совершенно такая удивительная вещь – произошла перестройка и вместе с замечательными вещами, которые случились во время перестройки, вы знаете,  есть такая пословица – с грязной водой вылили и ребенка.

МИТРОФАНОВА:  О, боже.

НАЗАРЕНКО:  Нет, ну, есть такое.

МИТРОФАНОВА:  Я пожилая мать, я очень волнуюсь.

НАЗАРЕНКО:  Есть такое выражение. То есть мы и какие-то хорошие вещи выкинули. Ну, вот и, в частности, с изобразительным искусством  таким, то, что называлось официальное изобразительное искусство, именно это и произошло. То есть у нас сразу стало расцветать такое, то, что было подпольное.

МИТРОФАНОВА:  Современное искусство.

НАЗАРЕНКО:  Современное искусство. Ну, понимаете, я же тоже еще живу, работаю, пишу, выставляюсь в России, за рубежом, и меня еще называют современным художником.

МИТРОФАНОВА:  Конечно.

НАЗАРЕНКО:  А не каким-нибудь другим.

МИТРОФАНОВА:  Ну, примерно можно нашим слушателям пояснить. То есть, те, кто самые такие на виду, это, ну, Дубосарский, Виноградов, Владик Монро, люди, которые просто такие яркие личности, и они очень смешные и очень конъюнктурные сейчас, ну, в хорошем смысле.

НАЗАРЕНКО:  Вы знаете, стало очень модно вот те настоящие, второй авангард, который был разгромлен на выставке, когда пришел Хрущев, в Манеже, это был 1962 год, и после этого все узнали имена, что есть такие вот художники, которые где-то работают.

МИТРОФАНОВА:  Которые непонятные.

НАЗАРЕНКО:  Да, работают в подвалах. Потом им разрешили немножечко выставляться, сделали Горком графиков, ну, и дальше, дальше, дальше. А потом произошла перестройка, и они оказались самыми востребованными, потому что они были ориентированы на иностранцев, на покупку. А художники, которые выставлялись на выставках… У меня была довольно сложная судьба. С одной стороны, у меня абсолютно благополучно, вот видите, Третьяковка, Русский музей, не знаю, практически каждый музей России имеет мои работы, они имеются также за рубежом во многих зарубежных крупных музеях, в Вашингтоне, в Будапеште, в Пекине, в Софии, в Берлине, в Аахене, в общем, много. И в то же время, знаете,  я подверглась, как это, вот выставляешь свою работу на молодежной выставке, у нас были  такие молодежные выставки.

МИТРОФАНОВА:  Это в те времена еще?

НАЗАРЕНКО:  В те времена. Моя первая выставка была в 1966 году. В 1969 году была выставка молодежная на Кузнецком мосту, которая была закрыта. Вот теперь, когда говоришь, что, например, выставка  была закрыта, люди даже не понимают, а как это, а чего это она была закрыта? Приходили две дамы из управления культуры и говорили: «Нет, это у нас не пойдет по идеологическим причинам».

МИТРОФАНОВА:  То есть выставку открыли, повесили картины.

НАЗАРЕНКО:  Нет, ее не открыли, повесили картины, партбюро прошло, прошли все инстанции, председатель МОСХа прошел и проверил все, чтобы было как надо и прочее, а потом написано: «Выставка закрыта по техническим причинам».

МИТРОФАНОВА:  То есть две какие-то тетки решали судьбу художников.

НАЗАРЕНКО:  Да, решали судьбу художника, потому что очень многие художники не выдерживали это. Я помню, как на моих глазах вот такую громадную, больше, чем ваша стенка, посвященную памяти Виктора Попкова, такой художник Женя Струлев, который давно уже умер, разрезал ножом из конца в конец, и погибла работа.

Полностью интервью с гостьей слушайте в аудиофайле.