Собрание слов Большое интервью Татьяны Васильевой

ТИХОМИРОВ:  Сегодня у нас в  студии замечательная актриса, замечательная женщина Татьяна Васильева. Здравствуйте, Татьяна.

ВАСИЛЬЕВА:  Здравствуйте.

ТИХОМИРОВ:  Татьяна, знаете, я внимательно смотрю на ваши руки, они удивительно молодые. Я знаю, что многие женщины скрывают свои руки, потому что они понимают, что выглядеть можно хорошо, красиво, но руки все равно выдают возраст.

ВАСИЛЬЕВА:  А я смотрю, вы все смотрите на руки и думаю: думает, какие старые руки.

ТИХОМИРОВ:  Нет, нет, у вас красивые молодые руки и я подумал, какое это счастье.

ВАСИЛЬЕВА:  Ну, конечно, большое счастье, не обязательно в карманы засовывать их все время. И потом на сцене же все очень видно, ничего не спрячешь, ничего. Никакими операциями, ничего, вот я уже в этом убедилась теперь уже окончательно. Смотрю на других, на людей, которые прооперировались, ну, лицо, предположим, мужчины, женщины, всё все-равно в глазах, все во взгляде, твоя молодость только во взгляде, больше ее нигде не найдешь. Ты просто будешь лучше или хуже выглядеть, но возраст никуда не уйдет. Ну, это даже  не столько возраст, сколько прожитое.

ТИХОМИРОВ:  Сколько прожитое. Я внимательно смотрел все ваши интервью, вы особенно в последнее время удивительно искренни, вы так честно говорите о своей жизни, о том, как жили, как живете, как думаете жить дальше. А ведь вы могли  совершенно спокойно придумать себе какую-нибудь пиар-акцию.

ВАСИЛЬЕВА:  О, не могу,  я тут же собьюсь, нет, у  меня не получается. У меня врать не получается. Я уже это знаю точно про себя, лучше мне сразу всю правду выкладывать, потому что я все равно где-то проколюсь обязательно.

ТИХОМИРОВ:  Татьяна, я понимаю, что это, наверное, неправильная  история, учебники по журналистике говорят о том, что надо расположить к себе человека, сказать ему огромное количество слов добрых, а потом уже мучить его глупыми или сложными вопросами.

ВАСИЛЬЕВА:  Нет, не надо, можете не говорить мне этого ничего.

ТИХОМИРОВ:  Вы и так все  знаете.

ВАСИЛЬЕВА:  Ну, многое.

ТИХОМИРОВ:  У меня такие несколько странные вопросы. Вы меняли вероисповедание?

ВАСИЛЬЕВА:  Нет, но могу.

ТИХОМИРОВ:  Скажите, вы продали свою душу кому-нибудь?

ВАСИЛЬЕВА:  Кроме театра ничему.

ТИХОМИРОВ:  Скажите, вы посещали семинары Каббала?

ВАСИЛЬЕВА:  Нет.

ТИХОМИРОВ:  Я, почему об этом спрашиваю, потому что вчера я посмотрел фильм под названием «Всмотритесь в это лицо», это одна из  первых ваших ролей, когда вы играли учительницу такую нескладную по физкультуре.

ВАСИЛЬЕВА:  Господи, боже мой, даже и не вспомнишь, что это такое.

ТИХОМИРОВ:  Да, и я был удивлен, думаю, как из этой нескладной прикольной девчонки, такой наивной, такой искренней вдруг выросла такая сконцентрированная, такая жесткая, такая цельная женщина, которая знает абсолютно точно, куда двигаться, как жить. Я  думаю, что она сделала, где эта тайна?

ВАСИЛЬЕВА:  Она  прожила большую жизнь просто-напросто, надеюсь, что не зря.

ТИХОМИРОВ:  Потому что я был потрясен этой метаморфозе. Между прочим, ваше нынешнее состояние мне нравится гораздо больше, чем то, когда вы были такая дурында, простите мне это слово. «Пчелка, пчелка, дай мне меда». Я в детстве заглядывался. Простите, что говорю «в детстве».

ВАСИЛЬЕВА:  Меня Плучек называл дурындой, именно этим словом: дурында. «Иди сюда, длинная дурында». Да, и это очень приятно мне слышать. Это лучше, чем что-нибудь другое: «Какая вы шикарная, роскошная женщина». «Дурында» мне больше подходит.

ТИХОМИРОВ:  Ну, вы знаете, вы, когда все время писали о том, что вы в молодости были такая нескладная, вы такая, знаете, очень сложившаяся. Я вас оценил просто, как мужчина, и скажу, я бы с вами закружился.

ВАСИЛЬЕВА:  Правда?

ТИХОМИРОВ:  Я бы и сейчас закружился, но сейчас я боюсь, что слишком стар для вас.

ВАСИЛЬЕВА:  Ну, это надо обсудить.

ТИХОМИРОВ:  Хорошо, у нас будет время.  А теперь перейдем к Плучеку. Конечно, это удивительно: «Кто хочет еще комиссарского тела?». Я помню, какой был скандал, когда  в Театре Армии Людмила Касаткина играла эту роль, и кто-то из зала ей крикнул в обратку.

ВАСИЛЬЕВА:  Я даже знаю, кто. Очень известный артист.

ТИХОМИРОВ:  Да вы что, серьезно?

ВАСИЛЬЕВА:  Да, Олег Меньшиков. Он там просто проходил службу, в этом театре был рабочим сцены, ну, служил, короче, таким образом в армии, и вот он, ну, он думал, что он тихо сказал, а не очень тихо получилось. В полной тишине это прозвучало, это был, конечно, кошмар, это кошмар.

ТИХОМИРОВ:  И спектакль сняли?

ВАСИЛЬЕВА:  Нет, его, конечно, не сняли, сняли Меньшикова с этой роли.

ТИХОМИРОВ:  Нечего кричать. И все-таки, а как получилось так, что вдруг Театр Сатиры тогда на такой волне, это был самый лучший театр, наверное, главную роль в патриотической пьесе.

ВАСИЛЬЕВА:  Да, ну, я думаю, что это было и для Театра, конечно,  Сатиры, который тогда был в таком фаворе, это был один из лучших театров, Таганка, Театр Сатиры, это самые передовые театры были в то время. Ну, и вот Плучек такое позволил себе, такой эксперимент со мной. Ну, он хотел экспериментировать, он хотел, чтобы это был не просто комиссар, а живой человек. Живого человека он получил, а комиссара точно нет.

Полностью интервью с гостьей слушайте в аудиофайле.