Собрание слов Большое интервью Фаины Рублёвой

РУЖЕЙНИКОВ:  В «Собрании слов» есть у нас цикл такой, который посвящен московским музеям. Так получилось, что радиостанция «Маяк», она базируется, она работает в Москве. Так получилось, что в Москве больше всего музеев, чем в любом другом городе за исключением, разумеется, конечно, наверное, «северной столицы». Ну, мы здесь не будем меряться. Но в череде московских музеев есть, его музеем назвать, ну, никак нельзя, но вместе с этим, говоря о богатстве московских музеев, миновать невозможно тоже. Я говорю о Московском планетарии. У нас сегодня в гостях научный директор Московского планетария, лауреат премии  правительства Российской Федерации  в области образования Фаина Борисовна Рублева. Здравствуйте, Фаина Борисовна.

РУБЛЕВА:  Здравствуйте.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, я же правильно сказал, что, говоря о музеях, нельзя же Планетарий обойти?

РУБЛЕВА:  Знаете, вы наступили на просто самое больное место.

РУЖЕЙНИКОВ:  Почему?

РУБЛЕВА:  Потому что очень часто Планетарий называют музеем.

РУЖЕЙНИКОВ:  Неправильно.

РУБЛЕВА:  Неправильно. Борюсь с этим изо всех сил. И, знаете, почему, ну, во-первых, по определению это разное совершенно. И когда люди мне задают вопрос: «Почему вы так против музея, вы что, не любите музеи?» Я обожаю музеи, конечно, и где я бываю, в каких городах и странах, я обязательно посещаю разные музеи.  Но я им говорю в таком случае: посмотрите, вот Москву возьмем, сколько в Москве музеев? Как вы сказали, очень много. Сколько в Москве театров?

РУЖЕЙНИКОВ:  Тоже много.

РУБЛЕВА:  Сколько кинотеатров, а Планетарий один. Вот так закончилось мое интервью с главным  редактором журнала «Музеи», которая меня просто убеждала, что Планетарий это музей. Я ей сказала: «Смотрите, мы в Московском планетарии находимся на Садовом кольце. Тут один театр, другой театр, напротив музей, рядом музей, а Планетарий один». И, вы знаете, это ее убедило. Была такая пауза, она сказала: «Да, пожалуй, этими вашими словами я и закончу интервью: музеев много, а Планетарий один». Ну, не это, конечно, главное, хотя это очень существенный факт. Вот в любом городе, где много музеев, Планетарий, как правило, есть и, как правило, один.

РУЖЕЙНИКОВ:  Нет, если очень не много, а очень много.

РУБЛЕВА:  Все равно Планетарий один. Ну, вот, и Планетарий это такой комплекс, в  котором есть, особенно Московский планетарий, он не похож на другие, он особенный. В нем есть музеи, в нем есть театры и кинотеатр, в том числе, залы, но все равно это не музей и не кинотеатр, а нечто особенное, самодостаточное, которое в себя включает вот эти все виды творчества человеческого, интересов, различных направлений науки, техники и искусства, но особенное. В Планетарии есть звездное небо, которого нет нигде, ни в одном музее, «только в Планетарии одном можно видеть звезды днем», как сказал Владимир Владимирович Маяковский.

РУЖЕЙНИКОВ:  Фаина Борисовна, знаете, а ведь это же очень просто, если бы Планетарий был музеем, он бы назывался музей астрономии или музей-планетарий. Не мы же это даже придумали. Это Планетарий, это особое место. Причем нельзя сказать, что это место времяпрепровождения, это нельзя сказать, что это место исключительно хранилище научных знаний, это нельзя сказать, что это место проведения научных конференций и так далее. Это нельзя сказать, что это только, ну, скажем так, научный такой интертейнмент, инфотейнмент. Нет, это Планетарий. Вот здесь мы с вами полностью сходимся. Я еще раз говорю, что, несмотря  на то, что Московский планетарий это вот Планетарий и все, а в это все входит очень много, нам сегодня часа точно не хватит, но говоря о московских музеях, мы не можем обойти одно из самых интересных мест Москвы, на мой взгляд. Особенно после реконструкции, которая, кстати, сколько она шла?

РУБЛЕВА:  17 лет.

РУЖЕЙНИКОВ:  О, это ужас, кошмар какой-то. Вы знаете, я помню, я первый раз в Планетарии оказался, страшно сказать, году, наверное, в 1979-1980, и когда Московский планетарий закрыли на реконструкцию, я себе сказал: всё, планетария больше не будет. А то, что Планетарий не просто, это не реконструкция, это перестройка, это создание абсолютно нового комплекса,  представить даже было невозможно. Вы же смотрите на тех, кто к вам приходит. А что это за люди приходят, кто такие?

РУБЛЕВА:  Вы знаете, я радуюсь, когда смотрю на людей, которые к нам приходят. Это разные люди, разного возраста, достатка, социального статуса и так далее. Некоторые приходят, знаете, с таким, ну, с каким-то таким, ну, свысока смотря: «Ну, что тут есть?»

РУЖЕЙНИКОВ:  Скепсисом.

РУБЛЕВА:  Ну, так скажем, да. «Ну, что тут еще можем увидеть, потому что мы видели и не такое, бывали». Но когда эти люди выходят, у них совершенно другое выражение лица. Меня это очень радует. И когда в зале Звездном, главном зале Планетария, зажигаются звезды и слышится такой вздох, люди отвыкли от этой красоты неземной, и когда на них обрушивается этот вид, эта картина звездного неба, тут все эмоции, естественные – человек реагирует так, как он реагирует на улыбку ребенка, на какое-то явление природы очень красивое. Вот это самая большая награда, наверное, для нас, потому что мы, не прилагая к этому особых усилий, не переубеждая, мы людей в свое сообщество приглашаем, и понимаем, что они попадают и им это нравится. А когда приходят на «вечерние наблюдения» к нам люди, а мы их проводим каждый сентябрь, ну, это просто, знаете, получается такое собрание неформальное очень…

РУЖЕЙНИКОВ:  Расскажите поподробнее о вечерних наблюдениях.

РУБЛЕВА:  Да, сейчас закончу. …что получаются все единомышленники. Мы все об одном, приходя сюда, думаем, мы видим, мы мыслим одинаково в данный момент, и это очень здорово, потому что редко, когда можно объединиться за краткий такой период, за несколько минут или час, и разные совершенно люди. А мы попадаем на какую-то одну волну, мы на одной струне, мы наблюдаем Луну, мы наблюдаем звезды, туманности, скопления, мы просто проводим приятно время на открытой площадке Московского планетария, которая называется «Парк неба», это музей под открытым небом. И когда мы тут наблюдали Луну накануне полного лунного затмения, вы знаете, несколько тысяч человек посетило за неделю. А вот за последние два дня более трех тысяч. Люди приходят после…

РУЖЕЙНИКОВ:  Суперлуние было.

РУБЛЕВА:  И суперлуние, да, и затмение совпало. Хотя само затмение не удалось понаблюдать – погода нас подвела. Но все были готовы, все уже, знаете, на каком-то таком одном дыхании, ждали этого события. Это замечательно, на мой взгляд, это прекрасно, это то, что и должен делать Планетарий, он должен людей посвящать во что-то, причем в жизни они особо не увлекаются и большинство из них не занимаются, и немножко настраивать на другое, немножко более такой взгляд, более широкий взгляд на окружающий мир, на жизнь, на место человека, на  всю Вселенную нашу. Мне кажется, это невероятно человека обогащает, невероятно делает его человеком мира, человеком Вселенной хоть на несколько минут, но он становится таким, и, мне кажется, что это явно след в его обязательно жизни оставит.

Полностью интервью с гостьей слушайте в аудиофайле.