Один Вадим Колонизация Марса: близкое будущее или утопия?

В.ТИХОМИРОВ:  В студии находится руководитель Института космической политики Иван Михайлович Моисеев. Здравствуйте, Иван Михайлович.

И.МОИСЕЕВ:  Здравствуйте.

В.ТИХОМИРОВ:  Иван Михайлович, ну, я понимаю, что космос, как ни странно, для нас до сих пор все. Потому что в 1961 году, когда мы запустили Юрия Алексеевича Гагарина в космос, мы сразу стали первой и главной державой космической в этом мире. Годы шли. На каком мы сейчас месте?

И.МОИСЕЕВ:  Я бы, конечно, начал отсчет не с Гагарина, а все-таки с первого спутника, это считается начало космической эры, 1957 год, на четыре года раньше.

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, еще Белка и Стрелка потом пробежались по небосклону.

И.МОИСЕЕВ:  Белка и Стрелка. Вообще говоря, мы начали исследование космоса очень интенсивно. Я просто могу быстренько пробежаться по рекордам. Первый спутник, Гагарин мы уже сказали, первые запуски к планетам, первые запуски к Луне, первые исследования обратной стороны Луны, посадка мягкая на Луну, первый выход в открытый космос, исследование планет, Венеры, в первую очередь, тоже впервые в мире посадка очень трудная, потом орбитальная станция.

В.ТИХОМИРОВ:  Иван Михайлович, я понимаю, что никто не считал тогда денег, и все-таки кроме политического выхлопа была ли какая-то экономическая выгода полетов в космос?

И.МОИСЕЕВ:  Она начала вырисовываться где-то к концу 1970-х годов, началу 1980-х. Но она была своеобразная, поскольку мы начали использовать спутники, ну, скажем, первые связи, в 1967 году, а первые метеорологические в 1969.

В.ТИХОМИРОВ:  Подождите, то есть ГЛОНАСС мы могли запустить еще в 1969 году?

И.МОИСЕЕВ:  Нет, ГЛОНАСС мы начали работать в 1982 году.

В.ТИХОМИРОВ:  Да ладно.

И.МОИСЕЕВ:  Были военные станции такого типа навигационные.

В.ТИХОМИРОВ:  Где же мы были раньше?

И.МОИСЕЕВ:  Ну, у нас была своеобразная экономика и все вот эти услуги по экономическому использованию космоса доставлялись бесплатно и, значит, в экономике они практически не действовали. Отставали по уровню, не было конкурентоспособной среды и уже в настоящее время приходится как-то с этим бороться и наверстывать, то есть перейти в стадию догоняющего государства в этой связи.

В.ТИХОМИРОВ:  А скажите, а американцы, когда запускали ракеты в космос и своих астронавтов, они думали об экономической составляющей?

И.МОИСЕЕВ:  Да. Как раз, если взять первые годы, до 1965 года, первый период, то мы действовали по наиболее прорывным направлениям, ну, первый спутник, первые полеты к Луне, первый космонавт. Американцы в отличие от нас шли широким фронтом. Они сразу же начали заниматься военным космосом, быстро начали связным. А вот связной космос, кстати, исследование Земли, тоже он и военный и гражданский, это вот основные те вещи, которые служат экономике и используются на Земле. Вот они прямо с первых лет начали запускать большую серию экспериментальных спутников, и уже к 1960-м годам, к середине у них уже начали разворачиваться экономически выгодные группировки, Intelsat первый был спутник связи. 

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, что же, тогда я понимаю, что Иван, как его, Элон Маск, это глава и основатель компании Space под названием X может быть, тоже прав, который заявил, вы знаете, 27 сентября в этом году заявил о том, что пора нам колонизировать Марс. Тем самым он практически поддержал нашего вице, кто он сейчас у нас, вице-премьер?

И.МОИСЕЕВ:  Вице-премьер Рогозин.

В.ТИХОМИРОВ:  Да, Рогозин, который тоже, ну, если не бредит Марсом, то, по крайней мере, заглядывается в подзорную трубу.

И.МОИСЕЕВ:  Здесь вот, что нужно сказать, почему Марс? Только исключительно из-за литературы. У нас был Алексей Толстой с «Аэлитой», у американцев был аналогичный писатель и много фантастов создали впечатление о том, что Марс это что-то такое, где могут, там «Аэлиты» водятся.

В.ТИХОМИРОВ:  Да, Рэй Брэдбери, «Марсианские хроники».

И.МОИСЕЕВ:  Ну, у Рэя Брэдбери больше философские вещи. И поэтому в сознании людей Марс является следующей целью за Луной. Причем, опять же, особенность этого сознания, люди считают, что Марс где-то сразу за Луной.

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, в принципе, было такое полное ощущение.

И.МОИСЕЕВ:  Да, слетая на Луну, и на Марс это немногим сложнее. На самом деле, здесь очень много проблем при полете на Марс. И даже при полете, скажем, тот, который рассматривали всегда, а рассматривать начали еще, скажем, первый инженерный проект был у Цандера в 1924 году прошлого века.

В.ТИХОМИРОВ:  Это наш Цандер?

И.МОИСЕЕВ:  Наш Цандер, Фридрих Цандер. А второй в 1949 уже Вернер фон Браун делал. Инженерный просчитанный полет. Все конструкторы, проектировщики, ну, это теория, это чисто на бумаге, они всегда рисовали по минимуму, то есть минимально, два человека, скажем, высадить и вернуть на Землю. У них, в общем-то, сходилось это только на бумаге. А нововведение Маска, вот именно Элона Маска, не фирмы его, а это, скорее всего, личное предприятие Маска.

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, или личная его фантазия.

И.МОИСЕЕВ:  Да, в том, что бумага все выдержит. Мы можем нарисовать не экономную ракету, которая как-то вписывается в наше представление о реальности, а очень большую ракету.

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, да, целый дирижабль практически космический.

И.МОИСЕЕВ:  Но здесь, что получается, чтобы этот дирижабль у него полетел на бумаге пока, пока только на бумаге, ему пришлось забыть об очень принципиальных вещах, которые, собственно, тормозят полеты на Марс.

В.ТИХОМИРОВ:  А что тормозит?

И.МОИСЕЕВ:  В первую очередь, мы не до конца знаем радиационную обстановку, которая меняется на трассе от Земли до Марса.

В.ТИХОМИРОВ:  Подождите, а вы хотите сказать, что в космосе радиация тоже такая волнообразная?

И.МОИСЕЕВ:  Да, и очень сильно меняется. Причем в большей части непредсказуемо. Скажем, большое влияние оказывают спонтанные вспышки на Солнце, протонные вспышки, случайные протонные события их еще называют, вот именно случайные, подчеркиваю, потому что они могут произойти в любой момент, и они крайне опасны.

В.ТИХОМИРОВ:  Подождите, вы хотите сказать, что сейчас те люди, которые находятся в космосе, они тоже подвергаются смертельной опасности?

И.МОИСЕЕВ:  Нет, те, которые сейчас у нас работают на МКС, они находятся ниже радиационных поясов так называемых. Радиационные пояса, сформированные магнитным полем Земли, являются естественной защитой от высокоэнергетичной радиации.

В.ТИХОМИРОВ:  А, Земля все-таки защищает наших космонавтов.

И.МОИСЕЕВ:  Да, защищает космонавтов. А нас еще защищает и толстый слой атмосферы.

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, это понятно, да.

И.МОИСЕЕВ:  А их защищает только радиационный пояс, но он очень сильно защищает именно от наиболее опасных составляющих – от высоких энергетических частиц. За этот пояс можно вырваться на месяц, это еще медики допустят. А на Марс нужно лететь, ну, если по обычной траектории, то это где-то два года получается с пребыванием на Марсе.

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, не так уж и много, на самом деле. Вокруг Земли тоже, если поплыть, то где-то как раз полтора-два года.

И.МОИСЕЕВ:  Лететь столько можно. Но дело в том, что радиация, как только мы выходим за намеченный барьер, то врачи ставят жесткий запрет. Нужно ставить радиационную защиту. А вот какую радиационную защиту мы не знаем и не узнаем, пока не проведем натурные эксперименты на биологических организмах.

В.ТИХОМИРОВ:  То есть опять Белка и Стрелка?

И.МОИСЕЕВ:  Да, обязательно, в обязательном порядке, причем на долгое время, на сопоставимое время, на годы. И пока этого не будет сделано, ни один врач и соответственно ни одно правительство людей в такой полет не выпустит. Им требуются гарантии. А гарантии можно получить только так именно из-за того, что вот этот радиационный фон, он не постоянный.

В.ТИХОМИРОВ:  Да и астронавтам тоже нужна гарантия, они что, не люди что ли.

И.МОИСЕЕВ:  Да, конечно, именно о них и речь. Это вот одна проблема, которую Маск просто не упомянул. Вторая проблема тоже громадная, тоже сложная, это проблема надежности. Корабль, который должен лететь к Марсу, он по минимуму размером с МКС. На МКС, если что сломается, туда доставят и доставляют. Если что-то произойдет чрезвычайно плохое, астронавты мгновенно вернутся на Землю через несколько часов. То есть выполнено такое жесткое правило – обеспечение безопасности на любых этапах полета.

В.ТИХОМИРОВ:  Вы знаете, Иван Михайлович, вы мне все меньше и меньше нравитесь, вы знаете, почему? Потому что вы лишаете нас прекрасной идеи. Вот кто-то крикнул: «Давайте проведем эксперимент, 500 дней в капсуле, для того чтобы проверить, можно ли выдержать экипажу полет на Марс». Знаете, сколько откликнулось? Куча народа. А, знаете, сколько согласилось полететь в одну сторону на Марс?

И.МОИСЕЕВ:  Да.

В.ТИХОМИРОВ:  Это говорит только о том, что люди романтики, а вы прямо берете и прямо давите, топите это.

И.МОИСЕЕВ:  Да, совершенно верно. Меня и коллеги так ругают.

В.ТИХОМИРОВ:  Вот видите.

И.МОИСЕЕВ:  Коллеги все тоже романтики, но у меня просто такая привычка, когда мне предлагают какой-либо проект, я смотрю, а можно ли его сделать и как я его буду делать, что мне для этого нужно.

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, в принципе, это правильно.

И.МОИСЕЕВ:  А помечтать, это, да, пожалуйста. У меня другая задача, как это можно сделать. Ну, если говорить еще о Маске, то он забыл самую главную вещь – деньги. Деньги и время.

В.ТИХОМИРОВ:  Это да.

И.МОИСЕЕВ:  Маск обозначил срок полета на Марс первого пилотируемого экипажа в 2024 году, ну, там плюс два года, не имеет значения. По оценкам инженеров нужно 500 миллиардов долларов.

В.ТИХОМИРОВ:  Это сколько бюджетов?

И.МОИСЕЕВ:  Вот бюджет NASA полностью, если NASA все забудет и будет заниматься только Марсом, у него 20 миллиардов. Это получается, что нужно 25 лет NASA тратить весь свой бюджет только на Марс. Ну, а сам капитал Маска 20 миллиардов и то вряд ли он его отдаст до Марса.

В.ТИХОМИРОВ:  Вы что, не знаете этих бизнесменов? Нет, эти друзья никогда не поделятся своими деньгами, бизнес только за счет, как говорится, заимствованных средств.

И.МОИСЕЕВ:  Вот когда Маска спросили: «А где деньги?», он отделался шуткой. 

В.ТИХОМИРОВ:  А скажите, а зачем происходят вот такие вещи, такие выбросы? Я понимаю, Маск бизнесмен, я думаю, что таким образом он повышает свою капитализацию, это раз, во-вторых, он тоже думает о том, как заработать на этом деньги. Сейчас возьмет облигации выпустит полета на Марс, и все, и люди, они тупенькие, они бросят свои деньги.

И.МОИСЕЕВ:  Он не первый, уже был «Mars One» назывался проект, когда достаточно солидные люди, в том числе, по-моему, если мне не изменяет память, один из лауреатов Нобелевской премии предложили собирать деньги по интернету, для того чтобы отправить на Марс в один конец.

В.ТИХОМИРОВ:  Вот, видите.

И.МОИСЕЕВ:  Ну, они собрали пару миллионов.

В.ТИХОМИРОВ:  И сбежали, да?

И.МОИСЕЕВ:  Не просто сбежали, а, в общем-то, так, ушли в туман, я бы сказал.

В.ТИХОМИРОВ:  Вы знаете, Иван Михайлович, несмотря на то, что мы говорим о Марсе, люди волнуются более, так скажем, низменными проблемами, ну, то есть Луна, Земля, Гагарин, космос. И вот люди пишут и спрашивают: «Скажите, пожалуйста, у нас до сих пор не верят, что американцы были на Луне, хотя это уже доказано всеми. А вот, например, Гагарин был в ракете? Ведь американцы не присутствовали при старте».

И.МОИСЕЕВ:  Ну, вот это у нас такой больной вопрос про американцев на Луне, это совершенно…

В.ТИХОМИРОВ:  Да, ну, постоянно, как говорится, их топчем за это.

И.МОИСЕЕВ:  Приходится сказать, что это да. Американцы свой проект вели как раз десять лет, ну, восемь до первой высадки. Кстати, скажу, что тоже стоил он 150 миллиардов долларов, по сравнению с теми, что требуются для Марса. И он велся совершенно в открытом виде. В любой момент любой корреспондент мог прийти на любой завод и поинтересоваться, как там идут дела, все десять лет. Ну, естественно, там прямые передачи, телевидение, радио, все радиолюбители слушали, не только американцы, многие страны, ну, мы, естественно, Советский Союз особо внимательно смотрел. Ну, вплоть до того, что там специальная эскадра плыла с визитом в Кубу как раз в этот момент, а там 80 километров до космодрома. То есть смотрели весьма тщательно. А с Гагариным как раз все было в высшей степени секретно. И сказали только, когда он уже был в космосе.

В.ТИХОМИРОВ:  Даже, когда был в космосе и еще не приземлился все-таки.

И.МОИСЕЕВ:  Еще не приземлился, да. Объявили, было там два запасено варианта сообщения о том, если что пойдет не так, а Гагарин летел с очень высоким риском, 50 на 50 у него было.

В.ТИХОМИРОВ:  Ничего себе.

И.МОИСЕЕВ:  Да, это было очень рискованно. Первые полеты в космос у всех, у нас, у американцев были очень рискованные, в частности, из-за гонки, ну, и, в частности, из-за энтузиазма.

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, да, человеческие жизни. Слушайте, то есть Юрий Алексеевич действительно герой, он практически понимал, что шел на смерть.

И.МОИСЕЕВ:  Действительно да, первые космонавты, да и сейчас космонавты, между прочим, рискуют сильно. Ну, а первые вообще это было неизвестно. И, кроме того, у нас же была статистика, которая давала 50 на 50, это же не из головы пришло.

В.ТИХОМИРОВ:  Я понимаю, да.

И.МОИСЕЕВ:  И Гагарин знал про эту статистику. Есть такая русская рулетка, знаете, игра.

В.ТИХОМИРОВ:  Да, один из семи.

И.МОИСЕЕВ:  Один из семи. А это один из двух.

В.ТИХОМИРОВ:  Какая хорошая рулетка.

И.МОИСЕЕВ:  Но, тем не менее, ни один серьезный человек никогда не усомнится в полете Гагарина, несмотря на секретность, на то, что все фильмы, которые показывают про старт Гагарина, про переговоры его, все это позже снятые кадры. И, в общем-то, никто не сомневается, потому что слишком много человек задействовано. Если какую-то тайну знают два человека, это уже не тайна.

В.ТИХОМИРОВ:  А, вы знаете, совсем недавно провели исследование, по крайней мере, современное, и сказали, что даже, если эту тайну знают три человека, вероятность того, что это узнают все, по-моему, полтора-два года, и все равно об этом узнают все.

И.МОИСЕЕВ:  Да, да. А здесь прошли уже полвека, и никто пока не проболтался.

В.ТИХОМИРОВ:  Скажите, а все-таки, возвращаясь к первому полету в космос Юрия Алексеевича, а что это была за история приземления его? И почему долгое время американцы вообще, иностранцы так долго скептически относились к полету в космос?

И.МОИСЕЕВ:  Полет именно к моменту приземления.

В.ТИХОМИРОВ:  Да, приземления.

И.МОИСЕЕВ:  Это мы сами себя перемудрили, в общем-то, говоря. Там помимо, естественно, научно-технического достижения есть еще и федерация, которая регистрирует рекорды, в том числе, космические с участием человека.

В.ТИХОМИРОВ:  Как «Книга рекордов Гиннеса» космическая.

И.МОИСЕЕВ:  В какой-то момент американцы рассматривали, ну, так, тоже на бумаге, один из проектов, когда у них астронавт приземляется на парашюте. У нас было соревнование тогда, естественно, кто первый полетит. И наши спортивные комиссары, которые этим занимались, сказали, что, нет, так не пойдет, он должен в корабле приземляться, зарегистрировал рекорд. Ну, это ничего не значит, полет состоялся, а вот рекорд, чтобы в корабле приземлился. И так получилось, что наши конструкторы пришли к тому же выводу, что нужно на парашюте. Американцы потом от этого отказались, а наши так и остались. И когда Гагарин возвращался, отдельно сел шарик, корабль, отдельно катапультное кресло. Эту вещь решили скрыть, для того чтобы зафиксировать рекорд.

В.ТИХОМИРОВ:  То есть все-таки он приземлился на парашюте.

И.МОИСЕЕВ:  Да, все «Востоки» приземлялись на парашюте. Ну, скрыть, конечно, не удалось по той же причине, о которой вы говорили, что, если три человека знают, то знают все. Ну, в общем, рекорд все равно зарегистрировали, несмотря на это, ну, двое вели, куда уж тут деваться. Но вот неприятное положение наши тогдашние товарищи сами себя загнали.

В.ТИХОМИРОВ:  В угол.

И.МОИСЕЕВ:  Ну, просто поймали на вранье, хотя врать было совершенно не обязательно.

В.ТИХОМИРОВ:  В принципе, да. Иван Михайлович, все-таки вернемся к Марсу. Я понимаю, что огромное количество людей действительно бредит Марсом, и действительно сейчас в последнее время все чаще и чаще говорят о том, что находят какие-то артефакты на марсианских морях, какие-то каналы и так далее. И нас действительно, нам хочется там побывать. Может быть, давайте не будем отнимать эту мечту? Может быть, действительно давайте будем вкладываться, по крайней мере, это хороший, скажем так, маяк в ночи людей, идея?

И.МОИСЕЕВ:  Ну, здесь что нужно сказать, все эти артефакты, это, конечно…

В.ТИХОМИРОВ:  То есть вы думаете, что это все-таки игра воображения?

И.МОИСЕЕВ:  Свет, тени, воображение, все вместе. Ну, было известное лицо на Марсе, вы, наверное, помните, знаете это лицо на Марсе, ну, и как только его сняли с более приличным разрешением, поближе, выяснилось, что это действительно просто набор глыб, которые…

В.ТИХОМИРОВ:  А каналы?

И.МОИСЕЕВ:  С каналов все началось. То есть, с чего решили, что на Марсе живут разумные люди, это когда Скиапарелли открыл каналы. Причем он даже поначалу не подразумевал, что это искусственные каналы, как выемки. Только спустя много лет, когда уже все поняли, что это, на многих языках «канал» это «искусственное».

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, конечно, да, это искусственное русло.

И.МОИСЕЕВ:  И, естественно, все решили, что астрономы, уважаемые люди увидели искусственные сооружения на Марсе. Отсюда все и пошло. Ну, потом выяснилось, что, конечно, каналов нет, это опять тоже видимость. Ну, это вот первое такое. Ну, а сейчас, когда аппараты марсоходы и с орбиты тоже постоянно смотрят за Марсом, всегда можно найти что-то такое необычное, странное, бросающееся в глаза. То есть, конечно, никакой жизни на Марсе нет. Может быть, когда-то в прошлом, и то крайне маловероятно, иначе что-либо, да и осталось. Марс это поле действия автомата. А человек будет на Марсе в конце этого столетия, скорее всего. Причем первым шагом будет база на Луне, использование лунных ресурсов для полета на Марс, тогда уже при готовой технике можно заглянуть на Марс и поставить там флаг.

В.ТИХОМИРОВ:  Не зря китайцы так оккупируют Луну сейчас.

И.МОИСЕЕВ:  Да, и у нас, и у китайцев это считается стратегическим направлением. Американцы, по-видимому, тоже к этому придут, они близки к этому, потому что раньше они заявляли, Обама, когда пришел, он отменил программу полета на Луну и начал программу полета на Марс.

В.ТИХОМИРОВ:  И Обама туда же. Вот за это и поплатилась бедная Хиллари. Мы говорим о колонизации Марса. Дело в том, что совсем недавно Элон Маск, это глава компании SpaceX сказал, что мы готовим проект по заселению Марса. Вот мы и выясняем, утопия это или действительно наше близкое будущее. Вы задаете вопросы, наши дорогие, любопытные слушатели, Иван Михайлович, я предлагаю дать им слово, потому что они очень умные, гораздо умнее, чем я. «Скажите, пожалуйста, почему до сих пор нет нашей базы на Луне?»

И.МОИСЕЕВ:  Да, вопрос, почему до сих пор нет. Вот, если мы вспоминали первые годы, когда шли рекорды за рекордом, казалось, что это будет все продолжаться с такой же скоростью.

В.ТИХОМИРОВ:  И финансирование, в том числе.

И.МОИСЕЕВ:  Да. Но по мере того, как набирается опыт, становится понятным, что каждый следующий шаг в космос дальше становится все дороже и дороже. Дороже, как в силу финансирования, затраты времени на этот шаг и затраты ресурсов. Поэтому, чтобы строить базу на Луне, нужно ресурсов побольше, чем тех, которые мы потратили на МКС, а она 20 лет строилась. Так что лет через 20, возможно, это очевидно следующий шаг технический, будет построена база на Луне.

В.ТИХОМИРОВ:  Иван Михайлович, ну, вы же понимаете, если мы закрепимся на Луне, можно поставить свою маленькую ядерную пушку и будем контролировать… Извините, это я чего-то, ну, на всякий случай. Ну, короче, мы будем контролировать весь мир тогда.

И.МОИСЕЕВ:  Я понимаю.

В.ТИХОМИРОВ:  С помощью этой лунной маленькой военной базы.

И.МОИСЕЕВ:  Вот у нас пушки стоят где-то там, в Сибири, скажем, ну, места хорошо известны, ну, вот они долетают до любого противника, который может у нас быть на земле, за 45 минут. С Луны будут лететь двое суток, самое меньшее. Так что не надо.

В.ТИХОМИРОВ:  Хорошо, тогда будем просто наблюдать. Поехали дальше. «Что известно, с индийским аппаратом к Марсу?» Коля из Омска спрашивает.

И.МОИСЕЕВ:  Работает, нормально работает. Это не очень сложный аппарат, ну, для Индии это, конечно, большой успех, можно только поздравить индийских коллег.

В.ТИХОМИРОВ:  Слушайте, ну, почему-то индийские аппараты приземляются, летают, все нормально, а наши…

И.МОИСЕЕВ:  Он на орбите летает. Нам крайне не везло с Марсом. Мы запустили что-то больше 20 аппаратов и ни один из них нормально не поработал.

В.ТИХОМИРОВ:  Кто-то сглазил.

И.МОИСЕЕВ:  Да, ну, там шуток много на эту тему, но статистика, есть статистика.

В.ТИХОМИРОВ:  Факт есть факт.

И.МОИСЕЕВ:  Последний раз мы пытались запустить в 2008, по-моему, «Фобос-Грунт», уже забыл, и в 1996 два аппарата, и оба улетели не дальше Тихого океана. У американцев тоже много аппаратов гробилось, но зато много и выживало, и прекрасно работало. То есть, Марс автоматами исследован хорошо, но ученые, они жадные, они еще хотят.

В.ТИХОМИРОВ:  Хорошо. «Будет ли столкновение Земли с астероидом? И когда?» Спрашивает нас Оля. Ну, я понимаю, Оля волнуется, готовится ко второму пришествию.

И.МОИСЕЕВ:  Что показывает как раз недалекая история…

В.ТИХОМИРОВ:  С Челябинским метеоритом.

И.МОИСЕЕВ:  Челябинский метеорит, а перед этим был Тунгусский, вот два крупных метеорита.

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, посмотрите, в общем-то, сто лет.

И.МОИСЕЕВ:  Раз в сто лет, да. И оба, в общем, попали на ненаселенное…

В.ТИХОМИРОВ:  И на нашу страну, между прочим.

И.МОИСЕЕВ:  Да, обе на нашу страну, но у нас большая страна, здесь у нас есть несравненное преимущество. Примерно вероятность такая, ну, что тут можно сказать, сейчас рассматривают, во-первых, идет программа с 1990 года у американцев изучения астероидов, потому что чем больше мы знаем об астероидах, точнее, конкретно о каждом астероиде, тем легче там будет в случае чего уклонить.

В.ТИХОМИРОВ:  Увернуться.

И.МОИСЕЕВ:  Уклонить. Увернуться мы не сможем, а отклонить его можем. И сейчас эта программа развивается, это одно. Ну, а второе, вероятность все-таки крайне мала.

В.ТИХОМИРОВ:  Это хорошо. Еще один вопрос. Вот совсем недавно мы запустили с нашего нового космодрома в Амурской области ракету. А выгодно ли это? Надо ли нам было делать новый космодром там, на Амуре, в тайге, тратить огромные деньги, да еще и сорвать запуск при президенте? Ужас.

И.МОИСЕЕВ:  Ну, срыв запуска это дело, конечно, рядовое, обычное, ничего страшного. При президенте, конечно, неприятно, да. Новый космодром «Восточный», у него есть очень веские основания для своего существования.

В.ТИХОМИРОВ:  А кто лоббировал вообще вот этот космодром, можно узнать?

И.МОИСЕЕВ:  Ну, во-первых, скажем, не буду хвастаться, наша команда лоббировала.

В.ТИХОМИРОВ:  То есть вы.

И.МОИСЕЕВ:  Да, мы теорию, обоснование как раз, вот то обоснование, которое я сейчас буду излагать.

В.ТИХОМИРОВ:  Хорошо, я просто, чтобы знать, кто в ответе.

И.МОИСЕЕВ:  Разумеется, ЗАТО, закрытое территориальное образование Углегорск, которое было бы полностью закрыто, если бы не «Восточный». Руководители Дальневосточного района лоббировали все это. И вот весь этот пакет и аргументов, и мнений был собран, передан президенту, было принято решение о «Восточном».

В.ТИХОМИРОВ:  То есть была все-таки мысль закрыть? Там же был военный космодром, да?

И.МОИСЕЕВ:  Да, там был военный космодром, с которого запускали коммерческие спутники, в частности, израильские. Военным он был не нужен, они решили его закрыть.

В.ТИХОМИРОВ:  И правильно, молодцы.

И.МОИСЕЕВ:  А для космонавтики он был нужен. И вот, какие аргументы за то, что был сделан «Восточный». Первый - независимость от Байконура, потому что Байконур все-таки чужая территория, и Байконур обеспечивает нам выход на важнейшую геостационарную орбиту и запуск пилотируемых аппаратов. С созданием «Восточного» мы можем и оттуда запускать, и с нашей территории, то есть застрахованы от возможных неприятностей, которые были. А они уже были, эти неприятности.

В.ТИХОМИРОВ:  То есть выкручивали нам руки тоже, да?

И.МОИСЕЕВ:  Да, особенно, когда что-то не предусмотренное, новые поля падения, аварии, все это поначалу требовались большие деньги. Потом, конечно, договаривались, потому что всем нужна нормальная работа. Это один аргумент. Второй аргумент это то, что новый космодром на Дальнем Востоке, ну, во-первых, это самая удобная у нас территория, получается, по близости к экватору, и сам Дальний Восток надо развивать, это все согласны. И, естественно, космодром, как высокотехнологичный объект свой вклад сделает. Это второй аргумент. Ну, и третий аргумент, что любая техника, в том числе, и стартовые комплексы, нуждаются в обновлении.

В.ТИХОМИРОВ:  Это тоже верно. Единственное только, а почему не поближе к Владивостоку, там-то еще южнее можно было запускать ракеты в космос?

И.МОИСЕЕВ:  Ну, там рассматривались несколько вариантов, Ванинский порт рассматривался, как я помню. Но как раз в момент принятия решения там случилось землетрясение и в результате остановились на первоначальном варианте.

В.ТИХОМИРОВ:  Вы знаете, Иван Михайлович, вот я чему радуюсь, что все-таки наши люди очень интересуются космосом. Это так кажется, что для них космос это только звезды на небе или ГЛОНАСС, или мобильная связь, а, на самом деле, космос все-таки для многих это действительно то, куда хочется стремиться. Это, как говорится, наши новые горизонты. Я прочитаю еще несколько вопросов от наших слушателей, они даже предвосхищают мои. «А почему мы не вводим контр санкции нашим западным друзьям в космической сфере?» Спрашивает Адам, Большой Кичмай, это Краснодарский край. Ну, вы знаете о том, что мы поставляем двигатели.

И.МОИСЕЕВ:  Ну, разумеется, я в курсе.

В.ТИХОМИРОВ:  Давайте фигу им тоже покажем.

И.МОИСЕЕВ:  Нет проблем, запросто можно. Здесь очень простая вещь. Вот, например, опять я вспомнил Обаму, президента, он ясно сказал и это соответствует политике Соединенных Штатов, что нужно изолировать Россию. Рассматриваются мягкие варианты изоляции, может быть, более жесткие. Хорошо, это американские санкции. А теперь наши санкции мы вводим. С какой целью, какой результат? Тоже изоляция России. Зачем же нам помогать Обаме?

В.ТИХОМИРОВ:  Логично. Скажите, что происходит с китайцами? Они в последнее время как-то очень стали рваться в космос.

И.МОИСЕЕВ:  Не в последнее время, а давно, с самого начала эксплуатируемых полетов. У них очень медленная программа, то есть они запускают раз в два года космонавтов, но она стройная и она повторяет то, что мы делали до 1970-80-х годов.

В.ТИХОМИРОВ:  То есть они идут по нашим, как говорится…

И.МОИСЕЕВ:  Да, ну, это естественно, потому что диктуется это физикой процесса. Чтобы научиться летать в космос, нужно начинать с орбиты, то есть они это и делают.

В.ТИХОМИРОВ:  А мы были пионеры. «Скажите, есть ли разделение Луны на зоны влияния для изучения?» Ну, как, например, Антарктида?

И.МОИСЕЕВ:  Это очень интересный вопрос и актуальный. Надо сказать, что договор по космосу 1967 года запрещает национальное присвоение Луны и любой ее части. Он для того и был сделан.

В.ТИХОМИРОВ:  А, если провести голосование?

И.МОИСЕЕВ:  Нет, так не получится. Но договор умалчивает о частном присвоении, поэтому это остается белое пятно. И вот, если какой-то частник может предъявить свои права, а для этого нужно, для того чтобы его всерьез приняли, высадиться и, возможно, даже высадить человека и обвести какой-то круг…

В.ТИХОМИРОВ:  Ну, такой золотой прииск.

И.МОИСЕЕВ:  Да, то, скорее всего, это будет принято именно по той схеме, как это было с золотыми приисками на Аляске, например. Скорее всего, к этому идет. Потому что пока какого-то другого международного соглашения нет. Когда соглашения нет, берется обычай.

В.ТИХОМИРОВ:  Интересно. И еще один практический вопрос. «Скажите, пожалуйста, а есть ли земные технологии, которые будут в состоянии модифицировать атмосферу на Марсе? И возможно ли это вообще, в принципе?» Спрашивает Роман.

И.МОИСЕЕВ:  Марс, нет. А вот Венера, да. Теоретически можно, теоретически, я не биолог, но я читал соответствующие материалы, что теоретически возможно вывести такие микроорганизмы, которые могут жить в атмосфере Венеры и постепенно преобразовать, она из углекислого газа и очень плотная, ее в кислород. Когда будет кислород, исчезнет парниковый эффект, и Венера станет пригодной для жизни. Но это тысяча лет.

В.ТИХОМИРОВ:  Друзья, придется пожить немножечко, хотя бы не тысячу, но сто лет. Напомню, в студии был руководитель Института космической политики Иван Михайлович Моисеев. По крайней мере, мы в чем-то разобрались. Спасибо вам большое, приходите еще, и дай, бог, чтобы мы встретились в следующий раз на Марсе. Но только не во сне.

И.МОИСЕЕВ:  Да. Спасибо.