Новогодние вечера 1950-е в истории хоккея

В.КОЛОСОВА:  Мы продолжаем цикл программ об истории отечественного хоккея. 70 лет в этом году исполняется. И вместе со мной эту рубрику ведет Всеволод Владимирович Кукушкин, журналист, человек, который знает о хоккее все, он является и консультантом Международной федерации хоккея. Всеволод Владимирович, здравствуйте.

В.КУКУШКИН:  Накануне мы с вами дошли до любопытнейшего события. В 1946 году был дан старт первому чемпионату СССР, и случилось это, насколько я понимаю, в Архангельске.

В.КУКУШКИН:  И не только.

В.КОЛОСОВА:  Я подчерпнула вот, какие знания, оказывается, что, аж 12 команд приняли участие в первом чемпионате.

В.КУКУШКИН:  Абсолютно верно.

В.КОЛОСОВА:  Как смогли набрать? Кто были эти люди?

В.КУКУШКИН:  Ну, прежде всего, это были те, кто умели играть в хоккей с мячом. Но, надо сказать, что чемпионат стартовал в декабре, а до этого, вот мы уже с вами говорили о семинаре судей, уже началась подготовка. И вот интересный момент, в Москве были военнопленные немцы и Аркадий Иванович Чернышев, который взялся руководить командой хоккейной московского «Динамо», отправил своих ребят из «Юного динамовца» на стройку, чтобы выяснить, не найдется ли там какой-нибудь немец, который играет в хоккей. Володя Писаревский, известный в прошлом…

В.КОЛОСОВА:  Коллега, мы были с ним коллеги.

В.КУКУШКИН:  В будущем ваш коллега, он сам был хоккеистом, он нашел-таки немца, который играл еще на олимпиаде 1936 года, ну, отвоевал. Его Аркадий Иванович в команду, и утром остальных везли на стройку, дома строили в районе Хорошевского шоссе, а этого вели на тренировку. И он показывал, как оторвать шайбу ото льда и другое. И, причем, делали это на асфальте, потому что льда-то не было. Вот то же самое ЦСКА. Потом они поехали по Прибалтике, то же самое, интересовались у тамошних, кто знает, как играть в хоккей. Так что к декабрю уже знали ничего.

Но среди слушателей семинара судей был и Вадим Синявский, это легенда нашей спортивной журналистики, это великий комментатор, он вел по радио передачу, когда в Севастополе штурмовали Сапун-гору, это известное дело, и он там был ранен. Но Вадим обожал спорт, и вот он пошел на этот семинар. Потому что комментатор, не знающий правил, это, в общем, очень опасно, он может всю игру загубить. Вот он знал правила, хотя и некоторые вещи придумывал, например, что зона, где сидели штрафники, потом Писаревский часто говорил «скамеечка для штрафников», ну, там какая скамеечка, у нас там стояли садовые скамейки настоящие такие.

В.КОЛОСОВА:  А, правда, что эту зону еще называли тюремной, потому что она была ограждена, ну, чуть ли проволокой или как-то так.

В.КУКУШКИН:  Нет, она была выгорожена, туда, конечно, никого не подпускали, там стояла милиция. И название своеобразное «тюрьма» это как раз запустил Синявский, он назвал «тюрьма». Ну, а дальше уже болельщики, которые слышали, они сказали: «Все, неси ему, сердечному, передачу туда». То есть, в общем, сочувствие было к тем, кто оштрафован.

Ну, правила, так сказать, изучены, игра начинается, пошло дело, вбросили шайбу. По иронии судьбы первый матч по времени состоялся в Архангельске и тут же первую шайбу забросил Аркадий Иванович Чернышев, играло московское «Динамо». Кстати, из 12 команд, которые были заявлены, а там были команды от Украины, это, на самом деле, была команда Ужгорода, не вышли только белорусы, они отказались, у них не нашлось, кому играть.

А дальше там были команды такие достаточно любопытные. Московская команда была ЦДКА и ВВС, а также «Динамо» и «Спартак». От Ленинграда, мы уж по-старому будем называть, были команды «Динамо» и Окружного Дома офицеров, она так и называлась ОДО. От Архангельска, конечно, «Водник», Свердловск был тоже Дом офицеров. Рижане выставили свою команду «Динамо» Рига, вот это название, которое пережило века и прочее. Таллинн был «Динамо», сборная команда Каунаса, и от Ужгорода называлась команда «Спартак». Вот Ужгород произвел неизгладимое впечатление. Дело в том, что они приехали в настоящей хоккейной форме.

В.КОЛОСОВА:  Откуда она взялась?

В.КУКУШКИН:  От Ужгорода не так далеко до Чехословакии, связи были, хотя и война, граница, тем не менее, чехословацкие хоккеисты подарили Ужгороду «Спартаку» настоящую хоккейную форму. И когда те приехали, у нас-то были ватные штаны и самодельные нагрудники, а ужгородцы приехали в настоящей хоккейной форме. Ну, это производит огромное впечатление. Потом начинается игра, и потом им два десятка шайб набили, потому что форма-то у них была, кататься они не умели.

В.КОЛОСОВА:  Они до этого играли в русский хоккей, кто-то из них? Вот в Ужгороде из кого команду собирали, тоже из бенди?

В.КУКУШКИН:  Кто-то играл, кто-то в бенди играл, кто-то помнил, как до войны играли. Потому что Ужгород не был нашим городом. Но там еще был такой городок Мукачево, где была фабрика, мебельный комбинат, и вот там стали осваивать производство клюшек. Клюшек, которыми играть, ну, образцы были, побежали к столярам, давайте делать, казеиновый клей, крюк, палка вставляется туда, этот ласточкин хвост и прочее. Вот мне рассказывал Андрей Васильевич Старовойтов, его дядя был столяр, и вот этот дядя освоил работу с клюшками и для команды ЦДКА он делал эти самые клюшки. А, причем, Бобров, это уже чуть позже, великий и все такое прочее, ему из большого уважения к его таланту дядя сделал клюшку из красного дерева.

В.КОЛОСОВА:  Это богато.

В.КУКУШКИН:  Краснодеревная клюшка, конечно, ею он не играл, потому что не так. А вот стали искать, где еще можно найти. И нашли кое-что. Ну, естественно, что были забавные моменты. Вратарь в ЦСКА выехал, ему говорят: «А где у тебя клюшка?» Он показывает, у него была какая-то самодельная из дерева, лобзиком выпиленная крохотная клюшечка. «Вот», - говорит. Потому что ему непривычно было играть с клюшкой, он играл руками. Поэтому: «Нет, ты все-таки клюшку». Ну, были и такие вещи, когда один из вратарей вышел, и перчатки-ловушки не было, он так рукой ловил. Но потом после посмотрели, а у него вся рука разбита, шайбу ловил. Мужественные, смелые люди, но иногда бывает смелость безрассудная, а это очень опасная вещь.

В.КОЛОСОВА:  Народ, болельщики, они охотно приходили на матчи первого чемпионата?

В.КУКУШКИН:  Матчи первого чемпионата в Москве начинались с того, что они, во-первых, были днем, искусственного освещения не было и приходилось где-то в 1 час дня начинать. Ну, где-то тысяч 5 собиралось. То есть уже народ пошел, игру почувствовали, в игру втянулись и удовольствие стали получать. Тем более что интересное само по себе, и новинка, и экзотика. Плюс к тому зима, свежий воздух, 100 грамм, это не запрещалось тогда на трибунах, потому как война позади, все прекрасно понимали, что и как, и болельщики между собой были не агрессивны, и никто ни с кем не дрался. Но переживали.

В.КОЛОСОВА:  У меня в руках ваша книга «Большая Красная машина», безумно интересно, здесь фотографии тех времен. Я смотрю на хоккейный клуб «Динамо», 1947 годом датирована, первый чемпион СССР здесь написано, сфотографирована вся команда, и здесь фрагменты игры. Мне сложно понять, кто с кем играл, но здесь очень наглядно показано, что зрители, они стояли просто вокруг площадки, и ничем это не было ограждено. То есть живая какая-то…

В.КУКУШКИН:  Да, ничего страшного в этом не было. Все-таки зрители были одеты в теплые пальто, а в силу того, что теплые пальто или полушубок, то шайба не могла сильно кого-нибудь травмировать, это, во-первых. А, во-вторых, почему датирована 1947 годом, потому что чемпионат начинался в декабре 1946 и закончился в 1947. Поэтому первый чемпион у нас в 1947 году. Так что праздновать первые золотые медали московское «Динамо» может в следующем году, юбилей будет. Потому что в этом году мы отмечаем начало хоккея в стране, а в следующем году первые чемпионы динамовцы могут, если у них будет возможность.

В.КОЛОСОВА:  Всеволод Владимирович, вы сказали, что первую шайбу забросил Аркадий Чернышев. А что это был за человек, в чем его исключительность? И как игрока, как тренера?

В.КУКУШКИН:  Как игрок, он играл в бенди, хорошо играл, но у него были всякие, он из многодетной семьи был, у него и сестры. Дальше у него жизнь сложилась нелегко. Дело в том, что у него был репрессирован его дядя, который был преподавателем в военной Академии, и в силу этого Аркадия Ивановича Чернышева исключили из партии. Ну, это 1930-е годы. Ну, исключили и все, а потом уже после, много позже ему говорят: «Слушай, тебе надо в партию вступать». А он говорит: «А я из нее не выходил, это меня исключили». Так что он после войны заявление на вступление в КПСС не подавал, потому что он сказал: «Это вы сами разбирайтесь». Но ему присваивали звания, в этом плане было нормально. У него были проблемы со спиной, и поэтому он играл не долго. Но он был человеком такой высокой культуры, образования и хороший аналитический ум, и плюс выдержка, характер выдержанный был. Это позволяло ему лучше управлять командой, он не терял головы, как говорится. Это первое. Он был играющим тренером. Дальше он достаточно быстро закончил с этим играющим тренером и стал просто тренером.

Дальше, что еще его отличало, ну, вот это то, что он взял и послал мальчишек искать немцев, которые умеют играть в хоккей, это говорит о том, что он сразу отнесся с интересом и с воображением к этому делу. Он искал источники не финансирования, тогда это было немножко проще, «Динамо» было система МВД и никаких вопросов не было. Он искал источники информации, творческой помощи.

Главным теоретиком в наших игровых видах спорта был тогда выдающийся преподаватель Михаил Давидович Товаровский, которого обожали многие студенты Института физкультуры, потому что он обладал широким кругозором и мог многое дать. Причем он говорил каждому: «Придумывай свое, придумывай свое фирменное». Вот это вот дальше взял на вооружение Чернышев, он требовал от игроков, чтобы не просто играл, а вот ты свое имей, свое фирменное, то, что другие не могут сделать, вот тогда ты уже будешь хорошим для меня исполнителем, игроком.

Но вообще ситуация-то сложилась такая, что взяли три команды, которые выиграли свои три группы и провели мини-турнир за первое и третье место. Это уже мы с вами плавно подъезжаем к спору за медали.

В.КОЛОСОВА:  Это тот год, когда «Динамо» стало чемпионом.

В.КУКУШКИН:  1947.

В.КОЛОСОВА:  Вот наши радиослушатели спрашивают: «Горьковское «Торпедо» тоже основано в 1946 году. А когда они стали играть в чемпионате СССР?» Это не в горьковском ли «Торпедо» был уникальный вратарь? Там?

В.КУКУШКИН:  В горьковском «Торпедо» уникальный вратарь появился позже, его звали Коноваленко Виктор. Это прекрасный человек. Но горьковчане были, в основном, хоккеисты с мячом, так что в первом чемпионате горьковского «Торпедо» у нас не было, к сожалению. Оно появилось дальше, потому что промышленный город, много людей, хоккей с мячом, климат, подходящий для хоккея, ну, естественно, что дошло дело и до них. Но вратарь Коноваленко это горьковское «Торпедо».

В.КОЛОСОВА:  А, правда, что именно с тех времен пошла поговорка после Коноваленко, что вратарь это полкоманды, что до этого как бы не придавали особого значения стражу ворот в хоккее?

В.КУКУШКИН:  Будем честными, это не наше изобретение, это канадцы придумали еще задолго до того, как Коноваленко появился. Дело в том, что в Канаде быстро поняли уже значение вратаря, потому что поначалу вратарь не был особенной фигурой, а потом, когда появились хорошие вратари, уже поняли, что без хорошего вратаря выиграть невозможно. Но канадцы были настолько сильны, когда они приезжали на олимпиады 1920 года и дальше, что происходила забавная вещь, вратарь мог разговаривать со зрителями, отвлекаться.

В.КОЛОСОВА:  Всеволод Владимирович, давайте вернемся к розыгрышу золотых медалей 1947 года. По какой схеме это проходило?

В.КУКУШКИН:  Дело в том, что разбили команды на три группы, победители должны были играть за золотые медали. Ну, значит, три медали, три чемпиона.

В.КОЛОСОВА:  Мы остановились на финальных играх первого в нашей истории чемпионата СССР, куда вышли «Динамо», какие еще клубы попали тогда в финал?

В.КУКУШКИН:  «Динамо», ЦДКА и «Спартак». И матчи между ними были бескомпромиссными, как говорится, при большом стечении болельщиков, погода была морозная, хорошая, и в итоге все три команды набрали по 4 очка. То есть дальше уже было некуда. Стали считать соотношение забитых и пропущенных шайб, и оказалось, что «Динамо» Москва чемпион. Так что первый чемпион СССР и отечественного хоккея с шайбой это московское «Динамо». Капитаном команды был у нас Аркадий Чернышев, но самый результативный в команде был Всеволод Блинков, мой тезка, он забил 12 шайб, это хороший результат.

В.КОЛОСОВА:  А кто был главной звездой, Всеволод Владимирович? Вот, если взять целиком чемпионат.

В.КУКУШКИН:  Целиком чемпионат, главной звездой, тут достаточно сложно, потому что все-таки динамовцы чемпионы, армейцы ЦДКА второе место. Но, если мы посмотрим состав армейцев, мы не найдем фамилии самого результативного хоккеиста того чемпионата. Самым результативным был Анатолий Тарасов, но он играл в команде ВВС. Вторым был Зденек Зикмунд из московского «Спартака», он забил 13 голов, а вот Блинков 12.

Так что популярными были все. Но Бобров не был суперзвездой в тот момент, потому что он играл в футбол и вообще забил всего 3 шайбы. Ну, это было немножко удивительно. Примечательно, что играл в этом чемпионате в составе ЦДКА Владимир Веневцев, тот самый, который забил три гола немцам в 1932 году. Вот, что такое спортивное долголетие, и война позади, и, тем не менее, он играл и получил серебряные медали. Ну, выводы стали сразу делать из этого. А Тарасова пригласили в ЦДКА, а Бобров ушел в ВВС. Так что сын Сталина стал формировать свою команду, потому что он тоже увлекся.

В.КОЛОСОВА:  Как футболом, так и хоккеем, получается.

В.КУКУШКИН:  Он всем увлекался. И вообще личность неординарная, для нашего спорта он сделал очень много. И у меня есть такое небольшое личное воспоминание. Я жил в одном подъезде, в доме, его строили, кстати, пленные немцы, в этом доме я жил с человеком, который возглавлял отдел спортивной и оборонно-массовой работы ЦК ВЛКСМ, это был такой Дмитрий Васильевич Постников, потом он перешел в «Спорткомитет», он работал. Он дружил с Василием Сталиным. И мы, мальчики, знали, что, если напротив подъезда стоит ЗИС, причем он стоит всю ночь и под утро он под снегом, то, значит, у дяди Мити находится Василий Сталин. Но раньше 11 утра в дверь не стучать.

Мы с моим дружком, который жил на том же этаже, подходили к двери, стучали и получали или мячик или что-то еще, потому что Дмитрий Васильевич очень любил поощрять мальчишек, которые интересуются спортом. Ну, то же самое и Василий Сталин. Конечно, какие мы были дети, там по 7 лет, но, тем не менее, у них были свои интересы, у нас свои. Но отношение было к спорту самое что ни на есть благожелательное. Может быть, эта прививка у меня осталась на всю жизнь.

В.КОЛОСОВА:  Мы закончили первый чемпионат СССР, победило «Динамо». Дальше как стали развиваться события? Мы начали интересоваться тем, что происходит в Европе, как развивается там хоккей, или все равно мы шли своим путем?

В.КУКУШКИН:  Понимаете, мы шли сразу и своим путем, и смотрели на Запад. Дело в том, что чехословацкий хоккей вышел на передовые позиции, приближался 1948 год, и вот тут были олимпийские игры 1948 года в Санкт-Морице, мы в них не участвовали, мы вообще в олимпийское движение еще не вступили, но уже интересовались. И даже наблюдатели ездили в Санкт-Мориц. И по пути в Швейцарию у нас руководители спортивные заехали в Прагу, и в Праге уже договаривались о том, чтобы какая-то чехословацкая команда приехала бы к нам в Москву сыграть в хоккей с шайбой. Переговоры были достаточно успешными.

Дальше там произошла такая вещь, команда Чехословакии заняла второе место на олимпиаде, причем они сыграли вничью с канадцами, это было канадцами воспринято, как вообще шок, потому что, откуда эти европейцы взялись. Но сборная Чехословакии вернулась обратно, а в Россию отправили команду под названием LTC. На самом деле, LTC означает, это аббревиатура по-английски Lawn Tennis Club. LTC, этот Lawn Tennis Club до сих пор стоит в Праге. Это такой есть остров, называется Штванице, и там же архитектурная достопримечательность города это зимний стадион. На самом деле, он был сделан из дерева, его только потом сделали перекрытия.

И я был на этом стадионе и встречался с человеком уникальным, это был Бубник, Властимил Бубник, тот самый, который приезжал к нам в 1948 году, он мальчишкой был, молодой игрок, и рассказывал, как их принимали в Москве. Это был фантастический прием, и Большой театр, и все такое прочее. И Анатолий Сеглин, который был в «Спартаке», который был в команде Москвы, ходил в раздевалку к чехословацкой команде, зарисовывал и фотографировал их экипировку, потому что мы не знали, что такое, у нас были куски фибры, из которой сами гнули щитки.

В.КОЛОСОВА:  У нас были танковые шлемы, насколько я понимаю.

В.КУКУШКИН:  Шлемы-то танковые это первое дело, это прекрасно, правда, никто тогда не думал о том, что можно поставить микрочип, и чтобы тренер давал указание игрокам по радио. Кстати говоря, потом, много позже специалисты из КГБ это сделали для московского «Динамо». Но от этого отказались, потому что толку никакого это не дает.

В.КОЛОСОВА:  Не срабатывало.

В.КУКУШКИН:  Нет, игрок не понимает указание тренера, он ведет шайбу, тренер все равно запаздывает, то есть шайба уже от него ушла, а тренер ему советует - бросай, а шайбы-то уже нет. Поэтому это, в общем, не работает, и от этого отказались.

В.КОЛОСОВА:  Но вернемся к чехам.

В.КУКУШКИН:  Вернемся к чехам. Они получили свою порцию удовольствия, мы получили опыт. Но самое невероятное было, что сыграли-то мы вничью, то есть мы показали, что…

В.КОЛОСОВА:  Мы были ничуть не хуже?

В.КУКУШКИН:  Что мы умеем. Потом мне Бубник рассказывал, говорит, мы вернулись в Прагу и нас спрашивали: «Что, было много водки?» – «Да нет, ребята, они так здорово катаются, что мы за ними не успевали». Просто вот это катание дало нам преимущество. Дальше ситуация была такой, что немножко сделали паузу, играли потом мы с норвежцами, со швейцарцами, но это были товарищеские матчи. Собирали полный стадион, уже «Динамо», уже было искусственное освещение, уже уйма народу. И мы постепенно, постепенно выходили на высокий уровень и становились сами, начинали уважать сами себя.

В.КОЛОСОВА:  И замахнулись на первый чемпионат мира?

В.КУКУШКИН:  Близко к этому. Сначала мы поучаствовали в летней олимпиаде в Хельсинки, и оказалось, что мы не хуже американцев по каким-то зачетам, у нас было одинаковое соотношение, одинаковые результаты с американцами, и ясно, что мы можем участвовать. Кстати говоря, тут копался во всяких историях, так вот Сталин не давал команды разогнать футбольную сборную после олимпиады в Хельсинки. Это сделал Маленков, желая выскочить вперед, это было указание Маленкова распустить команду и команду ЦДКА разогнали, но, к счастью, это потом утряслось.

А Бобров играл и в футбол, и в хоккей, это был уникальный человек, который играл на таком высоком уровне. Дальше ситуация, надо участвовать, ну, в 1952 году в олимпиаде зимней мы не участвовали и поняли, что надо готовиться дальше. А дальше чемпионат мира.

В.КОЛОСОВА:  1954 год.

В.КУКУШКИН:  Сначала мы думали, что в 1953 году поучаствуем, но были не готовы, побаивались, а вдруг проиграем, а вдруг Сталин будет недоволен, и решили отправить команду на универсиаду. Объявили всех этих хоккеистов студентами, они еще зубрили, в каком институте они учатся.

В.КОЛОСОВА:  Сколько лет было студентам?

В.КУКУШКИН:  Ну, студенты были после армии, уже отслужили многие, им было под 30, но все равно положено, и все, и им записали, кто в военном училище, кто еще что. И в итоге они поучаствовали в этой универсиаде. Те хоккеисты из Чехословакии, которые их знали, Шувалов, а Бобров не участвовал, у него была травма, и боялись, что без Боброва мы хорошо не сыграем. Поэтому 1953 год мы чемпионат мира мы пропустили и собрались на чемпионат мира 1954 года в Швецию.

В.КОЛОСОВА:  Как формировалась команда? Кто был главным тренером? Какими мы приехали в Швецию?

В.КУКУШКИН:  Это была тоже сложная ситуация, потому что сначала осенью 1953 года главным тренером был Тарасов Анатолий Владимирович. Но он увез команду в ГДР, где был лед, и проводил тренировки чуть ли не трехразовые в день. В общем, команда взбунтовалась, потому что он изматывал их чудовищно, он был фанатом подготовки. Это, так сказать, хорошо, но его надо было сдерживать, а сдерживающего фактора нет.

В.КОЛОСОВА:  А что значит, команда взбунтовалась? Они отказывались играть под руководством Тарасова или что?

В.КУКУШКИН:  Бобров просто руководству сказал: «Или Тарасов руководит, но я тогда не играю». Он был самый авторитетный. И другие игроки его поддержали. И тогда было принято решение заменить Тарасова на Чернышева.

В.КОЛОСОВА:  Но он остался в тренерском штабе?

В.КУКУШКИН:  Нет, тогда не было тренерского штаба, тогда делегация поехала, тренеры были Чернышев и Егоров из «Крылья Советов», а Тарасов был в группе наблюдателей. Ну, поехала эта компания, взяли по клубному принципу, брали тройки из клубов, потому что они были сыграны.

В.КОЛОСОВА:  Готовые.

В.КУКУШКИН:  Да. Причем они играли в клубах по разной системе. С одной стороны, подготовка-то была общая, методика, а, с другой стороны, у каждых было свое фирменное, индивидуальное.

В.КОЛОСОВА:  Мы остановились на чемпионате мира 1954 года, на том, что Всеволод Бобров категорически отказался участвовать под руководством Анатолия Тарасова и назначили Чернышева, и отправились они все в Швецию.

В.КУКУШКИН:  Ну, прежде чем они отправились все в Швецию, они отправились в Москве в ЦК КПСС. Ну, тогда это выезды и все такое прочее, это заграница. И вспоминал Николай Пучков, вратарь нашей команды, он мне рассказывал, что нас пригласили туда, и никакой накачки не было. Было сказано только: «Ребята, сыграйте достойно, мы за вас будем болеть, потому что вы наша надежда». Вот они поехали сыграть достойно. Приехали в Швецию. Ну, первая карикатура была, это знаменитейшая карикатура, ее много воспроизводили, это сидит за партой Бобров, он был капитаном нашей команды, а стоит канадский, сейчас я запамятовал его фамилию в данную секунду, и дает ему урок, объясняя, что такое игра в хоккей. На самом деле, потом, после того, как мы выиграли, появилась другая карикатура, обратная.

В.КОЛОСОВА:  Поменяли местами.

В.КУКУШКИН:  Поменяли местами. Игры были достаточно напряженными для нас и прогулкой для канадцев. Канадцы решили, что, все, дело сделано. Решающий матч для нас был, как ни парадоксально, с командой Швеции, это перед последней встречей. Играли по круговой системе, не было плэй-офф, не было того, что вот финальный матч, все решается. Была игра с командой Швеции, страшенный снегопад, просто, как вообще шайбу-то нашли. И вот мы проигрываем, и в снежном валу Шувалов Виктор увидел шайбу, как-то он ее выгреб и бросил. Гол. Ничья, все, слава богу, утерли пот, все, теперь судьба медалей решается в игре с канадцами.

Вот против канадцев надо играть. Проводят собрание, у нас были руководители команды, которые провели свое собрание руководства, без хоккеистов, правда, был только от хоккеистов один Бобров. Был Чернышев, Бобров, Егоров и приехавшие специалисты, среди них был, кстати, и Тарасов. Кстати, личные отношения Боброва с Тарасовым никогда не были плохими, они никогда слова плохого друг о друге не сказали за всю жизнь. Ну, вот такие, но это несовместимость была полнейшая.

И мнений было несколько. Игра с канадцами, если мы проигрываем канадцам, то дальше на следующий день должны играть дополнительный матч за медали со шведами, потому что у нас равное. Ну, мнения разные, в том числе, и Тарасов, и говорили, что не надо выкладываться, конечно, с канадцами надо поиграть как бы тренировочный матч, чтобы быть в форме, поддержать, а потом на следующий день выйти и оглоушить шведов, и выиграть бронзовые медали. И вообще быть с медалями это уже здорово, мы тогда классные ребята и все такое прочее.

Чернышев слушал дипломатично, а Бобров сидел и зевал. Слушал, слушал и потом сказал: «Знаешь, что, Адик, пойдем-ка спать. Завтра мы с тобой выйдем, обыграем канадцев, и все будет в порядке. Так что я пошел спать». И встал. И после этого всем все стало ясно, что чего дальше-то советовать, чего-то еще. Бобров ушел, а его мнение было великим. Все, на следующий день выходят на игру, канадцы выходят на одном коньке, красиво, королевский стадион, солнечная погода, ну, просто класс. Ну, наши выходят с нашими шлемами. Но вратарь был Мкртчян Григорий, он честно сказал, вот это очень важно, когда игрок говорит честно, это нельзя расценивать, как малодушие, он сказал: «Знаете, я, пожалуй, все-таки побаиваюсь». Ну, и поставили Пучкова на эту игру вратарем.

Что удивило канадцев, все тройки, все звенья играли по-разному. То есть выходишь против одних…

В.КОЛОСОВА:  Ну, правильно, они сыгранные из разных клубов, у каждого свой стиль.

В.КУКУШКИН:  Да. Играли, конечно, и на Боброва, и на других, но в итоге-то выиграли. Это было невероятно. Канадцы были в шоке, мы тоже были в шоке. Дальше был банкет закрытия, на котором напились все, и канадцы, и наши, было братание. И вот снимок, который, мне очень приятно, что вы книгу смотрите, и там есть снимок, когда у Боброва какой-то металлический…

В.КОЛОСОВА:  На голове крышка от салатницы.

В.КУКУШКИН:  Это крышка от Кубка. Были Кубки. Президент Международной федерации был англичанин Джон Ахерн, он в жизни никогда не играл в хоккей, у него, на самом деле, была туристическая фирма, и когда в 1930 годы возникла ситуация, кто будет президентом, он сказал: «Ну, раз вы не можете решить, давайте буду я. Я буду организовывать эти перелеты и прочее». И в итоге, он тоже не был святым, все международные поездки шли через его фирму.

В.КОЛОСОВА:  Как мило устроился. Всеволод Владимирович, но мы же должны сказать, что тогда вручили не только, мы получили золото не только за чемпионство мировое, еще же и за чемпионат Европы тогда вручали?

В.КУКУШКИН:  Тогда да, потому что европейцы проводили свой чемпионат Европы, потому что приезжали канадцы вот в эти самые 1930 годы, все время выигрывали, там двузначный счет, и после этого они уезжали. А Европа-то остается ни с чем. И тогда решили, что и европейцы будут иметь свою золотую медаль, ну, чтобы не растаскивать по разным турнирам и снизить расходы.

В.КОЛОСОВА:  Спасибо большое, Всеволод Владимирович.