За кадром Н. Прилепская: о "скальниках", "кошках", горных породах и причудах погоды

Программу "За кадром" ведёт Николай Мамулашвили.

Представители самых разных профессий, порой редких, порой экстремальных, но чаще самых обычных – гости в нашей студии. Испытатели, врачи, водолазы, пожарные, дипломаты, лётчики, автогонщики, альпинисты, журналисты и спасатели... Этим профессионалам есть, что рассказать об изнанке своей работы, о том, чего мы не знаем, о том, что обычно остаётся за кадром. Их всех объединяет одно: любовь к своему делу. Это люди с характером, они никогда не отступают. Каждый из них обрёл своё настоящее признание и находится на своём месте.

Гость в студии – мастер спорта по альпинизму, очаровательная и обаятельная Наталья Прилепская.

Сколько она покорила вершин, сказать сложно, но я знаю точно, что наша гостья совершила порядка 70 восхождений, среди которых более 30 – это маршруты 5-й и 6-й категории сложности. И всё это происходило на Кавказе, Памире, в Крыму, Альпах, Фанских горах, Иордании. Напомню также, что Наталья является обладателем жетона "Спасение в горах" за номером 22. Такие жетоны получают только профессиональные горные спасатели. И ещё. Как выяснилось, Наталья – не просто альпинист, но и скалолаз и ледолаз.

Снаряжение для скалолазания и ледолазания отличается от классического альпинистского снаряжения?

Н. Прилепская: Наверное, на этот вопрос я отвечу именно как альпинист. Потому что есть спортсмены – исключительно скалолазы, а есть спортсмены сейчас – исключительно ледолазы.

То есть, это такое модное увлечение?

Н. Прилепская: Это спорт. Проводятся международные кубки по ледолазанию. По скалолазанию тоже очень много международных соревнований проводится. Альпинизм – очень комплексная дисциплина. Она включает в себя и скалолазный элемент и ледолазный. Всё зависит от того, на какую гору ты лезешь. Потому что, например, вы можете поехать в Иорданию, но там льда вы не найдёте. У вас там будут исключительно скалолазные маршруты. А можете поехать в Альпы и лазить исключительно ледовые маршруты. Поэтому альпинисту, так или иначе, приходится осваивать и скалолазание, и ледолазание. Конечно, вы можете что-то предпочитать, но если вы идёте на серьёзную высокую гору, то, скорее всего, вам встретятся и элементы скалолазания, и элементы ледолазания, да ещё на большой высоте, где организм в принципе тяжело работает.

По поводу оснащения, конечно, да, отличия есть. Если ты лезешь по скалам, тебе нужны скальные туфли, так называемые "скальники". Естественно, я не говорю о таких стандартных вещах, как обвязка, каска. Для скалолазания, помимо скальных туфель, нужны оттяжки, закладные элементы, которыми ты страхуешься, нужна, естественно, верёвка. Я пользуюсь магнезией для того, чтобы руки не потели.

Если ты лезешь по льду, то здесь совершенно другая одежда. Во-первых, как правило, в этих местах холоднее, поэтому требуется более тёплое обмундирование. У тебя другая обувь, ты лезешь в "кошках", у тебя перчатки, лезешь с молотками. И если ты лезешь по льду, ты страхуешься ледобурами, которые ввинчиваются в лёд. Это такие специальные устройства. Опять же нужны оттяжки, та же самая верёвка.

Если маршрут микстовый (смешанный), то, помимо того, что ты лезешь с молотками и в "кошках", ты ещё можешь параллельно на выходах скал страховаться теми же самыми закладками, камалотами, тем, что ты используешь на скальных маршрутах. А если, предположим, перед тобой участок скалы, залитый льдом, и холодно, то совершенно очевидно, что в "скальниках" ты на него не полезешь, ты полезешь на него с молотками и в "кошках". То есть, это уже такое микстовое лазание по скалам, но с молотками.

Сейчас специфика лазания очень широкая, разнообразная, поэтому, не знаю, насколько это подойдёт для сравнения, в каком-то смысле альпинист – это, наверное, некий многоборец. Ему нужно уметь владеть совершенно разными техниками для того, чтобы совершать прохождение по сложным маршрутам.

Из вашего разговора, как мне кажется, вам ближе классический альпинизм? Или я ошибаюсь?

Н. Прилепская: Я бы сказала, что я занимаюсь альпинизмом. Да, я лазаю, но лазаю по скалам и занимаюсь на скалодроме. То есть, акцент я делаю именно на альпинизм, а занимаюсь скалолазанием для того, чтобы не терять уровень в альпинизме. То же самое касается и ледолазания. Но я не могу себя назвать какой-то профессиональной скалолазкой или профессиональной ледолазкой.

Альпинисты очень часто, я об этом слышал, говорят, что горы бывают разные. Какой смысл они вкладывают в эту фразу? Дело в том, что для обывателя, для неальпиниста гора, она и есть гора. Да, высокая, да, может маршрут на ней какой-то сложный. А вот что значить выражение "разные горы"?

Н. Прилепская: Это очень широкое понятие. Наверное, нужно отталкиваться от того, о каком районе или о каких районах мы говорим. Потому что тут большую роль играет высота. Горы бывают очень разными по высоте. Свою роль играет материал, из которого они состоят, какие там горные породы. Это может быть песчаник, это может быть гранит. Соответственно, совершенно разные ощущения. Скажем, в Альпах вы очень часто сталкиваетесь именно с гранитом. Если у вас гора невысокая, то, соответственно, на пути у вас оледенения может и не быть. Если вы знаете, что у вас точно будет песчаник, вы как бы подбираете снаряжение по это дело. Если у вас гранит, то вы тоже это как бы учитываете. Если у вас маршрут длинный и сложный и вы понимаете, что вы будете, например, какие-то участки обрабатывать, то есть сначала вы завешиваете этот участок, работаете день или два, оставляете верёвки, потом поднимаетесь по ним и начинаете уже с более высокой точки дальше работать и можете как бы оторваться от земли через один или несколько дней, то вам нужно также учитывать характер рельефа, потому что если верёвка долго висит на скале, она не должна касаться острых участков. То есть, вам нужна специальная защита для верёвки.

Если вы понимаете, что у вас будут очень большие трещины, вам, соответственно, нужно страховочное устройство большого размера, какие-то крупные камалоты, например. Либо если вы понимаете, что у вас будут очень тоненькие трещины, вы берёте, соответственно, какие-то крючья, маленькие закладки и т.п. То есть, всё это, конечно, учитывается.

Наверняка за годы занятия альпинизмом у вас было много разных интересных, может быть, забавных, курьёзных или опасных случаев. Расскажите о них.

Н. Прилепская: Я несколько раз была в Фанских горах. Это Памиро-Алай, очень популярный альпинистский район. И там произошла такая интересная и даже загадочная ситуация. Мы лезли на вершину пика Бодхона, погода была очень нестабильной, и, в конце концов, она окончательно испортилась. И во всём районе группы стали сниматься с маршрутов, потому что началась страшная гроза. В вершины били молнии, всё небо обложило тёмными тучами. И тогда Арефьева Руфина Григорьевна, она работала в альплагере "Вертикаль", просто снимала все группы с маршрутов. Мы слышали по рации, как она командовала им спускаться. И когда подошла очередь нашей группы выходить на связь, она закричала: "Ребята, ну как там у вас дела? Вы живы?" Мы посмотрели наверх и по сторонам и увидели, что везде вокруг близлежащих вершин страшные фиолетовые тучи и бьют молнии, а над нами круг голубого неба и нет никакой грозы. Мы ответили, что у нас всё нормально. Чуть-чуть дождик доносится откуда-то, несколько капель упало, но так всё хорошо. Руфина Григорьевна, наверное, подумала, что мы сошли с ума. Но нам как-то удалось ей объяснить, что действительно ситуация такая. Нас не было видно из лагеря, гора была за поворотом, если смотреть из лагеря. В общем, она решила, что у нас не все дома, потому что невозможно, чтобы над какой-то одной горой в то время не было бы грозы, когда весь район обложен тучами. Вот такая интересная история была. И тогда погода нам позволила подняться на вершину, мы прошли маршрут как бы в хорошую погоду. Уникальный случай, потому что довольно редко бывают такие непонятные природные феномены.

Была также интересная история на Памиро-Алае на Ягнобской стене, но это, скорее, такая история, которая произошла по нашей вине. Мы шли на очень интересную гору в форме подковы, называется она Замин-Карор. Это маршрут 5-й категории сложности, который в принципе пролезается за день-полтора. И мы думали его проскочить. Маршрут скальный, воды на нём нет, и мы взяли с собой воды с учётом требуемого для прохождения времени всего несколько литров. Нас было трое. Но как только мы полезли, уже оторвались от земли, погода испортилась, начался дождик, причём такой несильный, моросящий. Но это не дало нам возможности двигаться быстро. Потому что свободное лазание подразумевает некое трение, а когда по скалам течёт вода, с трением дело обстоит плохо. Но день терять, то есть спускаться вниз, нам не хотелось, мы хотели пойти на вершину. И в итоге мы лезли этот маршрут около трёх дней. Вода у нас кончилась. В первый вечер мы попили чаю, и на следующий день у нас было по несколько глотков на каждого. Поэтому нам приходилось облизывать скалы, выжимать мох и пить воду со специфическим вкусом тины. Каски было облизывать бесполезно, но зато можно было собирать воду с внутренней поверхности палатки марлей, получался полноценный глоток. То есть, несколько дней мы лезли практически без воды. Тоже был такой интересный опыт.

Альпинист должен быть готов ко всему?

Н. Прилепская: Да. И тогда я почувствовала, что у человеческого организма резервы достаточно большие. Когда мы спустились вниз, нам там сказали, что мы сами виноваты в ситуации. Мы признались, что да, мы не рассчитали. И когда наши взрослые товарищи, которые нас корили, на следующий день пошли на маршрут, они тоже попали в аналогичную ситуацию и тоже лезли несколько дней без воды. Спустившись, они признались, что мы в этой ситуации оказались молодцами.

В литературе и в кинофильмах очень часто описываются такие случаи, когда во время восхождения случаются какие-то трагические эпизоды. У вас такие случаи были?

Н. Прилепская: В моих группах, слава богу, нет. В соседних были. И даже на спусках, к сожалению, без таких ЧП не получалось. Но всегда альпинисты, которые находятся рядом, стараются прийти на помощь.

А правда, что якобы, если группа альпинистов идёт по очень сложному маршруту, до вершины остаётся буквально пройти совсем немного и вдруг что-то с кем-то случается, какой-то трагический исход, все равно вся группа пытается дойти всё-таки до вершины, отодвигая на второй план трагедию?

Н. Прилепская: Не могу сказать, как это происходит обычно, потому что со мной, слава богу, такого не случалось. Но о таких вещах, конечно, просто так рассуждать, конечно, не стоит. Лучше говорить на основе собственного опыта. На самом деле ситуация, которую вы описали, довольно сложная и в психологическом плане, и в профессиональном, потому что очень часто, когда люди идут на вершину, когда особенно это серьёзный маршрут, серьёзная команда, у которой могут быть спонсоры, а, скорее всего, они всегда есть, и которым нужен какой-то результат показать, в данной ситуации поведением людей могут руководить разные мотивы. Предположим, нужно дойти до вершины. Но я сейчас не готова, мне не хочется приводить какие-то конкретные примеры, тем более говорить о том, как надо поступать, потому что в каждой конкретной ситуации люди сами решают, как им поступать. Могу только сказать, что мне бы хотелось, чтобы в команде, в которой я лезу на гору, царил дух взаимопонимания и взаимной поддержки. Хотя если говорить о высотном альпинизме, основываясь по крайней мере на том, о чём мне рассказывали, потому что самые мои высокие горы – это Эльбрус и Монблан, на высоте, скажем, на Эвересте, каждый сам за себя.

И вообще, как говорят, там чуть ли не целое кладбище альпинистов прямо у самой вершины. Многие не дошли, и оттуда их просто сложно транспортировать вниз.

Н. Прилепская: Да, это действительно так. На большой высоте человеческий организм работает на грани своих возможностей, и спускать оттуда погибших физически очень сложно. Какие-то случаи были, но это, скорее, исключение, чем правило.

Вёл программу Николай Мамулашвили. Режиссёр выпуска Юлия Дунце.