Полный контакт У России должен быть особый путь, иначе не получается
Персоны
Речь Путина на Валдайском форуме, мировая реакция. Гость - израильский политолог и философ Авигдор Эскин.
Ведущие "Вестей ФМ" - Владимир Соловьёв и Анна Шафран.
Соловьев: Авигдор, выступая перед студентами, аспирантами и профессорско-преподавательским составом, зашла речь о моноцентричном мире, полицентричном мире. Я объясняю людям: поймите, противостояние систем СССР и США - это чушь собачья. Когда мы говорим о полицентричном мире, это означает, что предлагается несколько моделей мирового устройства, несколько моделей воззрения. Это мировоззренческие всегда центры, не страновые. И сейчас никакой моноцентричности нет, хотя бы потому, что появился ИГИЛ, потому что радикальный ислам, нравится нам или нет, становится вполне реальным иным центром силы. И Россия сейчас, как раз речь Путина на Валдае, предлагает другой путь.
Эскин: Вот когда мы говорим о том, что такое другой путь, надо пояснить, чем это путь другой. Более того, этот путь не обязательно должен быть полностью иным, отличным от каких-то моделей, которые были на Западе. И его надо четко определить все-таки. Единственное сегодня для России, как мне видится, путь, который может продвигаться, - это более консервативное, такое почвенническое направление. Оно, кстати, не противоречит определенным западным моделям. Но сегодня этот путь не реализуется, а, наоборот, отталкивается, отторгается.
Тут мне очень понравилась новость из штата Айдахо, что несколько священников получили уведомление, что если они не будут женить мужчину с мужчиной, женщину с женщиной, они подлежат таким-то штрафам и таким-то административным мерам. В этой ситуации Россия предлагает не столько новый путь... Я, честно говоря, пока что, поправь меня, если я не прав, конечно, но я не слышал ни от одного российского лидера или политика, политолога, философа о том, что такое "особый путь России".
Соловьев: Об этом часто говорят, но его не формулируют.
Эскин: Нет, я понимаю, что такое особый путь России у Хомякова, у Ильина, я понимаю.
Соловьев: Наследники гайдаровской системы часто говорят: "О каком особом пути России вы говорите? Чушь все собачья! Нет никаких особых путей".
Эскин: Противопоставление может быть и в рамках единой мировой системы, когда возникает конкуренция и возникает парапсихологическая несовместимость. Когда мы говорим об особом пути России, надо сформулировать, а в чем он особый, чем, например, отличается российский государственный строй от европейского государственного строя, чем отличается система власти, система выборов, вообще мировоззренческая система сегодняшняя?
Соловьев: В первую очередь, потому что дальше выстраиваются все остальные.
Эскин: Я понимаю, если мы говорим о Хомякове, о Бердяеве, о славянофилах, у них есть, действительно, определенные идеи. У Леонтьева, да. Притом, что с одним и тем же недостатком: когда они приходили к реализации своих идей, их ждал либо провал, либо они предлагали достаточно близкие схемы тем, которые так или иначе были на Западе, у того же Леонтьева.
Полностью слушайте в аудиоверсии.
