Полный контакт Наша экономика - одно сплошное противоречие

Моральная экономика и мобилизационная экономика. Гость - экономист Никита Кричевский.

Ведущая "Вестей ФМ" - Анна Шафран.

Шафран: Моральная экономика - это, оказывается, чуть ли не наше изобретение.

Кричевский: Анна Борисовна, я думаю, что сегодняшний эфир (будем его считать предновогодним) следовало бы сделать несколько чуть легче, чем мы это осуществляем обычно, чем обычно мы занимаемся, весьма и весьма глубоко вторгаясь, вкапываясь в экономические проблемы. И те тезисы, те темы, которые вы предлагаете, мне представляются весьма и весьма интересными и, надо сказать, познавательными.

Шафран: Так...

Кричевский: Имеющими, на первый взгляд, отнюдь не много общего с тем, что у нас происходит. Но если покопаться поглубже, мы понимаем, что мы говорим о себе, о нас, о нашей психологии, о нашем национальном характере, о том, чем мы руководствуемся подспудно, иммоментно, если можно так сказать (уж простите за это высказывание), принимая те или иные экономические решения. И вот моральная экономика - этот термин мне представляется не вполне соответствующим его содержанию, его наполнению. Тем не менее в очень и очень значительной степени отражает нашу внутреннюю экономическую сущность. Что такое моральная экономика?

Шафран: Звучит, вообще, маргинально по сравнению с тем, что в современном мире мы имеем на текущий момент.

Кричевский: Вот что самое интересное - вы абсолютно правы, когда говорите, что несколько маргинально. Почему? Потому что на Западе моральная экономика применяется исключительно к бедным слоям населения. Даже есть такой термин в развитие нашего термина "моральная экономика" - "моральная экономика бедных". У нас же этот термин появился в начале XX века, и автором его является Александр Васильевич Чаянов. Был такой известный русский, советский экономист, один из самых молодых профессоров Сельскохозяйственной академии. Человек, который закончил свою жизнь в горнилах сталинских репрессий. Он был расстрелян в 1937 году в Алма-Ате. Но за то время, пока он занимался экономикой и экономической теорией, он успел сделать очень много.

В частности, он и его коллеги по организационно-производственной школе выяснили, причём эмпирическим путём (они изначально не предполагали, что они выйдут на эти тезисы, на эти результаты), что русский человек, особенно земледелец. А у нас в отдельные периоды, буквально 150-200 лет назад, до 95 процентов всего населения были крестьянами. Так вот, жили наши предки, особо не напрягаясь и не расходуя, что называется, по пустякам свои физические усилия, свои умственные способности. И что их могло подтолкнуть к тому, чтобы напрягаться больше и работать интенсивнее, - это не количество работников и не перспективы материального дохода, материальных прибылей, которые они могли получить...

Шафран: Купить не телегу, а экипаж, запряжённый четвёркой.

Кричевский: ... а количество едоков в семье. Это очень важно. Количество едоков в семье.

Шафран: То есть дети.

Кричевский: Да. Это могут быть дети, это могут быть уже нетрудоспособные старшие родственники - одним словом, как ныне называется, иждивенцы. Так вот, если работать интенсивнее и чаще, то работать прежде всего потому, что появляется большее количество тех, кто нуждается в результатах твоего труда. Можно даже сказать, что это не то чтобы моральная экономика. Это морально-православная экономика. Почему? Потому что русский человек, русский крестьянин не принимал такие понятия, как прибыль, например, как доход, сверхдоход, прибавочная стоимость. Он не понимал, о чём речь.

Полностью слушайте в аудиоверсии.

Смотрите видеотрансляцию из студии "Вестей ФМ"