Собрание слов О фильме Андрея Звягинцева "Нелюбовь"

А.ДОЛИН: Сегодняшний наш эфир посвящен, ну, я думаю, одному из самых ажиотажных и событийных, и важных русских фильмов этого сезона, этого года, это фильм Андрея Звягинцева «Нелюбовь». Сегодня у нас в гостях режиссер и соавтор сценария картины Андрей Звягинцев. Андрей, привет.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Приветствую вас.

А.ДОЛИН: А также у нас в гостях Анна Чугреева, она координатор поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт», представители которого у нас не раз бывали в эфире, ну, в данном случае еще и человек, связанный с фильмом. А как, каким образом и почему, сейчас наши гости нам постепенно и расскажут. И, наверное, с Андрея начнем. Расскажи, как это получилось? И на этапе ли замысла или сценария, или начала уже съемок ты понял, что необходимы вот эти волонтёрские отряды, для того чтобы эта часть фильма, а фильм рассказывает о пропаже ребенка, о его поисках, для того чтобы это все было достоверным и чтобы оно было настоящим таким, как в жизни?

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Когда стало ясно, что одним из ключевых сюжетных героев, я бы даже назвал это героями нашего фильма, а, в частности, наш координатор, которого зовут Иван, я считаю его, можно сказать, одним из главных героев этого фильма, пусть он и появляется на 55-й минуте из двух часов, то есть ровно в середине фильма, но с него-то и начинаются очень важные события в картине. Сразу стало очевидно, что без фактуры, без знания того, как именно работает поисково-спасательный отряд, и все у нас началось как раз именно с «Лизы Алерт», мы узнали историю создания этого движения, она нас поразила просто в самое сердце. Я говорю «мы», имея в виду Олега Негина, который собирал материал.

А.ДОЛИН: Олег Негин это автор сценария.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Олег Негин, который автор сценария «Нелюбви», ну, и всех остальных моих сценариев, можно сказать. И без этой фактуры, без знания того, как именно происходит поиск и с чего все начинается, то есть без последовательности шагов и событий, которые эти поиски сопровождают, было невозможно обойтись. То есть выдумывать, что-то высасывать из пальца было трудно, и стало понятно, что нам нужно познакомиться с этим отрядом, с людьми, создавшими это дело, и просто проконсультироваться. И вот эти консультации вылились в то, что на первых порах Олег смотрел очень много видео, связанного с поисками, видео, связанного с какими-то курсами, обучающими поисковиков, и насыщал этим сценарий.

А уже позже, когда встал вопрос, скажем, о том, вот что, например, конкретно говорят поисковики в рацию, когда они заняты своими поисками, вот тут встал вопрос настолько ребром, что мы прибегли к прямой помощи «Лизы Алерт» и, в частности, вот Ани, которая практически сидела, можно сказать, на другом конце, на связи с нами постоянно, и мы бросали почтой и вопросы консультационные такие, могут ли наши актеры построить фразу так, а что следует за этим, какой отзыв, какой ответ и так далее, и Аня нас все время консультировала.

К тому же, Гриша, создатель этого движения приходил к нам на съемки дважды, и я даже очень рад тому, что, посмотрев одну из сцен, которая, кстати, не вошла в фильм, но, однако же, увидев сцену в магазине на то, как одна из, правая рука, можно сказать, координатора Лена, наш персонаж Лена разговаривает с продавцом, он сказал, что все очень похоже, вот так примерно.

А.ЧУГРЕЕВА: И проникся.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Проникся, да, сказал, что вот так примерно все оно и происходит. И если как-то подвести итог вот этим всем моим рассуждениям многословным, я хочу сказать, что я безмерно благодарен судьбе за то, что меня судьба столкнула с этими людьми, потому что я считаю, что эти люди совершают истинный, настоящий, неподдельный подвиг, они отдают собственное время, свободное время, время, которое можно было бы посвятить чему угодно, отдают на алтарь вот этой беды, занимаясь поисками круглосуточными – днем, ночью, ища человека, который им совершенно неведом. Вот это нас поразило, покорило просто.

И, вообще говоря, в нашем времени разлито вот это какое-то такое странное настроение у общества, что помоги себе сам. Единственный, кто может изменить ситуацию и как-то помочь самому себе, так это ты сам. И, перенося это не просто на помощь самым своим близким, но и людям, которые близко, рядом с тобой живут, в одном с тобой городе и так далее, ну, конечно, это беспримерный, просто удивительный, простите за тавтологию, беспримерный пример какого-то такого отдания себя самого другим.

А.ДОЛИН: Аня, скажите, как с вашей стороны все это выглядело, что к вам обращается Андрей и для фильма это все нужно? Раньше такие опыты какие-то бывали, вообще сотрудничали когда-то с какими-то кинематографистами? Потому что, честно сказать, ну, может быть, есть какая-то сериальная сторона этой реальности, которую я не знаю совсем, но в кино, мне кажется, мы видим подобные сюжеты крайне редко, притом что их кинематографичность, конечно, самоочевидна. И добавлю от себя, как москвич, что в Москве, городе, который являет собой именно такой грандиозный великанский стог сена, в котором каждый из нас крошечная иголка, это, ну, вроде бы напрашивается.

А.ЧУГРЕЕВА: За шесть лет существования отряда к данному моменту уже достаточно много народа о нас знает и все больше и прессы, и каких-то любителей, и каких-то выпускников различных вузов, которых заинтересовала эта тема чаще всего на собственных началах, потому что им тема эта интересна, они хотят что-то снять. Часто обращаются: «Мы хотим фильм», «Мы хотим дипломную работу», вот что-то такое. Пресса часто обращается довольно, да.

Когда к нам обратились коллеги Андрея, ну, изначально, как это, мы всегда откликаемся, потому что для нас любое упоминание о нас – это привлечение добровольцев. Чем больше добровольцев, тем больше спасенных жизней.

А.ДОЛИН: Сколько сейчас добровольцев в отряде?

А.ЧУГРЕЕВА: Это невозможно сказать.

А.ДОЛИН: Ну, порядок можете сказать?

А.ЧУГРЕЕВА: Я могу сказать, что мы присутствуем в более чем половине регионов России, есть региональные отряды. В разных отрядах разное количество. Есть некий костяк, в Московской области он самый большой, потому что отсюда все началось. Ну, я не знаю, тысяча, может быть. На сайте, на форуме зарегистрировано гораздо больше людей. Кто-то может приехать раз в месяц, кто-то может приехать раз в год, кто-то участвует только в лесных поисках, кто-то только в городских, кто-то, только дома сидя, прозванивает больницы. То есть деятельность настолько разная, что, в принципе, каждый человек, не важно, есть у него час времени или неделя, он может применить себя и помочь найти пропавшего человека.

А.ДОЛИН: Ну, хорошо, возвращаясь к Андрею и его коллегам, как это происходило? Читали ли вы сценарий, следили ли вы за процессом съемок, каким образом было это взаимодействие? Мне кажется, что, конечно, для вас любое упоминание и любое кино, которое, допустим, рассказывает о такой деятельности, это важно. Но ведь, если там рассказывается что-то не то, полагаю, это может быть и каким-то болезненным. Дело даже не в том, комплементарно оно или нет, но даже и простая неточность может быть неприятной.

А.ЧУГРЕЕВА: Мы с удовольствием отзываемся на любые предложения. И тут, когда к нам обратились коллеги Андрея, мы, естественно, откликнулись. Ну, поговорим и выясним, кому, что нужно. И уже изначально разговор, очень хороший разговор состоялся, было понятно, что люди очень внимательны к деталям, что очень подкупает, потому что действительно, вы правильно сказали, что нам очень важно, чтобы что-то не то о нас не сказали, потому что нам, как бы громко это ни звучало, честь отряда очень важна. Потому что это доверие людей, которые обращаются в беде к нам. Нам важно, чтобы честь отряда блюсти.

И тут было понятно, что и нас не обманут и как бы, знаете, очень сильно подкупило, когда я первый раз приехала на съемочную площадку и меня Катя подводит к автобусам, а там стоят актеры. И у меня такое смутное сознание, что я приехала на поиск, потому что стоят люди примерно так же одетые, как у нас одеваются люди на поисках. Я ей говорю: «Не поняла». Она говорит: «Ну, вот костюмер к вам на поиск ездил». Я говорю: «В смысле?» – «Ну, как, она записалась на форуме, на реальный поиск она поехала, чтобы посмотреть, как вы одеваетесь». Потом я узнаю, что ездили актеры, на поиск смотрели, что много людей смотрели видео, слушали все это, читали о нас. И вот, на самом деле, вот это внимание к деталям, оно очень подкупает и за это огромная благодарность.

Еще хотела бы сказать, что для волонтёров добровольцев и нашего, и любого другого отряда любой другой направленности, какая может быть награда за то, что он делает, кроме благодарности родственников? Когда люди, которые являются в обществе авторитетом в своей области, говорят: «Да, мы будем отсюда брать пример, мы будем вот по этому лекалу делать сцену из фильма». Вот это очень большая благодарность для наших ребят. Они лишний раз еще больше убеждаются в том, что это ценно, это важно и они на правильном пути.

А.ДОЛИН: Андрей, скажи, пожалуйста, до какой степени это вообще отвечает твоему методу, скажем, в других фильмах тоже, и твое ли это было требование и желание, чтобы вот до такой степени соблюдалась эта точность? Ведь мы все помним, как, начиная с твоего первого фильма «Возвращение», ты позволял себе любого рода фантазии на экране тоже, то есть мы видели мир, выстроенный режиссером.

Понятно, что те, кто непосредственно занимается подобными процессами, например, живет в таком или в этом доме, в котором живут герои твоего фильма, или у которых кто-то пропадал, допустим, там ребенок, его искали таким образом, они могут заметить неточность. Но это какие-то крохотные проценты, ничтожные. Всегда можно все придумать и очень многие твои коллеги так и поступают. До какой степени тебе была важна эта точность, требовал ли ты от актеров, откуда вообще это явно делающее съемки более сложным, длинным, кропотливым процессом, откуда это намерение, желание взялось?

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Ну, я вот уже сказал вскользь, что для того, чтобы обрести, собрать фактуру, которая ткется как раз именно из деталей, и, естественно, ну, что можно придумать лучше, чем не обратиться к первоисточнику. Другого пути я просто не знаю, иначе просто нужно было бы совершить еще более значительную работу по выдумыванию, измышлению какому-то, ту работу, результат которой не имел бы никакого отношения к подлинной жизни. Тут было совершенно очевидно, что надо брать пример с «Лизы Алерт», с того, как именно они подходят к своей работе, как они одеваются и так далее. И все эти моменты были обговорены и с художником, и с актерами.

Актерам я просто поставил такое условие или требование, что после того дня, когда они будут утверждены, у них будет еще минимум месяц, а то у некоторых и полтора, чтобы непременно записаться к вам на форум и походить на эти поиски. Причем, скажем так, инкогнито. Я их просил делать это инкогнито только с той целью, чтобы, знаете, как это называется, наблюдение за электроном меняет его траекторию. Чтобы люди, которые занимались своим делом, продолжали бы заниматься своим делом, а актеры, помогая им, участвуя, как неофиты в процессе поиска, просто наблюдали бы за ними. Потому что упражнение актерского мастерства на наблюдение, которое было придумано еще сто лет тому назад, никто не отменял. Это очень важный элемент инструментария актерского, он из этого ткет своего персонажа, из наблюдения за людьми.

А.ДОЛИН: Мы говорим о фильме «Нелюбовь». Андрей Звягинцев у нас в гостях и координатор поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» Анна Чугреева.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Вот наш Иван, Леша Фатеев, который играет Ивана, координатор отряда был там, и все, кто участвовали в съемках, а это 30 поисковиков и два персонажа такие существенные, то есть это Елена, я уже о ней говорил, правая рука, что ли, нашего координатора, и глава всего этого поискового отряда Иван, вот они все в обязательном порядке там побывали с тем, чтобы насытиться, напитаться этой фактурой, глазами посмотреть и почувствовать, что называется, чем этот порох пахнет. И, мне кажется, это просто очень важным и обязательным условием.

Я никогда не забуду, как прочел про Аль Пачино, который играл в фильме «Серпико» и полгода ездил на вызовы полицейские, по биперу его вызывали на место преступления, и он как полицейский ездил туда только потому, что он играл полицейского. Кто-то относится к этому с иронией к такому подходу к работе, а вот такие великие актеры, как Аль Пачино или Де Ниро, который несколько месяцев проходил в подгузниках, играя сумасшедшего, это пример очевидный.

А.ДОЛИН: Ну, про Де Ниро известно, что в те же годы, когда снимался «Серпико», он получил лицензию водителя такси, и фильм «Таксист» появился не просто из того, что он себе ирокез сделал, а он действительно, на самом деле…

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Конечно, разумеется. Эти люди вот той закваски, они так и относятся к делу. Это сейчас у нас как-то слишком поверхностный подход к делу и выдают по 15 минут полезного хронометража в день, повинуясь просто воле продюсера. А я знаю, насколько страдают от этого актеры. Актеры просто в ужасе. Они рассказывают об этих вещах, как о какой-то каторге или какой-то поденщине, где совершенно никого не интересует качество.

А.ДОЛИН: Актеры были тебе благодарны за такую щепетильность в этом?

А.ЗВЯГИНЦЕВ: За этот опыт?

А.ДОЛИН: Да.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Мы не говорили напрямую о том, что как они были сильно впечатлены, но я знаю, что они изучали историю создания этого движения, знают всю эту историю и, конечно, по умолчанию, мы не говорили об этом в запале как бы, но было видно, что люди впечатлены, конечно, без сомнения.

А.ДОЛИН: Конечно, это идиотский вопрос, который всегда приходится в той или иной завуалированной форме задавать, который всегда неловко задавать автору фильма. О чем ваш фильм? Ну, это, с одной стороны, исчерпывается каким-то сюжетом, коротко рассказанным, где не хочется добавлять к нему никаких спойлеров. С другой стороны, в случае твоего фильма это совсем трагический вопрос, потому что у него еще есть название, которое моментально являет собой формулу, о чем он. Но все-таки, мне кажется, что здесь очень интересно перевешивает вот на этих весах того, о чем эта картина, то, что ты называешь появлением едва ли не первых за все время твоего кино положительных героев в этом сюжете.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Ты знаешь, Антон, как я люблю идиотские вопросы.

А.ДОЛИН: Ну, конечно, и я люблю их задавать.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Поэтому наверняка будет ответ примерно в тех же…

А.ДОЛИН: Давай, давай, мы любим это.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Мы любим это, да. Ну, да, я могу констатировать, я уже сказал это выше в нашей первой части разговора о том, что действительно по-другому никак не скажешь, безо всяких кавычек, безо всяких фигур речи, со всей очевидностью можно сказать, что без сомнения люди, которые в середине фильма входят в наш сюжет такой очень уверенной поступью, это положительные герои. Вот именно без кавычек и безо всяких каких-то экивоков. Это люди действия, люди, которые просто задают прямые вопросы и действуют непосредственно, конкретно и сразу. То есть не обещают, не кормят обещаниями.

Я в этом вопросе плаваю, но Аня, может быть, лучше об этом расскажет, о том, сколько у нас пропадают без вести, убегают из дому, теряются в лесу, ушли по грибы и пропали, какое огромное количество людей пропадает. То есть это насущная проблема, действительно серьезная проблема. И вот эти люди нашли способ, они действуют сразу, непосредственно, точно отработанный какой-то алгоритм их действий, выработанная система этих всех взаимоотношений, все, как сказать, пробуксовки бюрократического ли толка или еще какого бы то ни было отброшены просто в сторону, люди просто действуют и зачаровывают своим экшеном, что называется. Вот таких примеров очень много и Аня мне рассказывала, и Гриша рассказывали об этих примерах, когда после нескольких дней поиска, наконец, обращаются к ним и через день они находят человека.

Так что, да, положительные герои, наконец-то. Фильм «Нелюбовь» называется так, ну, мне кажется, это название удачным. Мне оно не нравилось некоторое время, долгое достаточно время, продолжительное, полгода или больше, мне казалось, что это будет рабочее название, мы найдем название лучше. Но то название, которое дал этому сценарию Олег Негин, оказалось самым верным и я в течение года, работая над фильмом, вдруг пришел к тому, что это самое лучшее название для картины, потому что оно непосредственно указывает на предмет, который рассматривается в картине, печальный, надо сказать, констатация печального состояния дел. Но, впрочем, ничего нового, все это всегда было, это природа человека.

А что касается, опять-таки, еще два слова скажу про название, мне, к сожалению, вот ты задал мне этот вопрос еще за рамками нашего этого диалог, что думал ли я о том, как это будет переведено на другие языки? Признаться честно, когда я понял, как точно найдено слово, как точно, взвешенно подошел Олег к решению назвать так свой сценарий, сразу отбросил всякие сомнения по поводу того, какие трудности будут у французов. У них действительно сейчас большие трудности, они не могут найти, то есть, ни в одном языке нет этого слова. «Loveless», вот в Каннах это всего лишь навсего «Без любви». «Без любви» это не совсем то, что «Нелюбовь». Я закруглю.

А.ДОЛИН: Аня, слушайте, теперь к вам вопрос. Вопрос вот, какой. Я напоминаю, речь идет о поисково-спасательном отряде «Лиза Алерт», и у нас в гостях координатор Анна Чугреева. Дело в том, что когда смотрел фильм, мне пришло в голову, что весь фильм строится вокруг вот этого отсутствия, значимого отсутствия, отсутствия ребенка, которого ищут, не могут никак найти. И отсутствие это и отсутствие информации, это и отсутствие сообщения об этом. Это очень страшно представить себе, что твой близкий, тем более твой ребенок пропал.

И я думаю, что одна из причин, по которым об этом, на самом деле, мало, недостаточно говорят или пишут, я думаю, что, если остановить человека на улице и спросить, а сколько людей пропадает, например, в Москве? Сколько в год, сколько в месяц, скольких из них находят, а куда они деваются, их убивают, продают на органы или они сами убегают, или они случайно поскользнулись, или попали в госпиталь и потеряли память, или не потеряли, но их никто не спрашивает, кто они? Никто не будет знать ответа, никто не будет знать, даже представлять себе приблизительно этой статистики. Я думаю, в том числе, потому, что люди боятся задаваться этим вопросом и им неуютно об этом думать, это неприятный вопрос.

Вот я хочу попросить вас, как человека, который непосредственно этим занимается, немножко об этом рассказать, об этой ситуации, чтобы сюжет фильма «Нелюбовь» Андрея Звягинцева, здесь у нас тоже присутствующего, не выглядел в глазах зрителей, как какая-то эксцентрическая фантазия режиссера мизантропа, который опять придумал, как испугать нас, так счастливо и комфортно живущих здесь, в России.

А.ЧУГРЕЕВА: Я хочу провести небольшую параллель. Мы все знаем и слышим очень много, видим баннеры, смотрим по телевизору о людях, гибнущих в авариях. Регулирующих органов для этой ситуации очень много. Есть законы, есть штрафы, есть правила, очень много всего. А количество погибших там и там, погибших и пропавших, оно сопоставимо, оно практически одинаковое. Пропавших больше.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Количество, простите, погибших на дорогах и количество пропавших в лесах сопоставимо.

А.ЧУГРЕЕВА: Сопоставимо, которые никогда, возможно, не будут найдены. Но этим никто не занимается, об этом никто не говорит. У нас нет специализированных организаций официальных, которые занимаются поиском в природной среде. Как появилась «Лиза Алерт», потому что просто этим никто не занимается.

А.ДОЛИН: Подождите, извините, что я перебью. А в других странах существуют такие организации?

А.ЧУГРЕЕВА: Там волонтёрские, но там к волонтёрству другое отношение. Там поддержка волонтёрства и как бы тоже за счет волонтёрства. Потому что, ну, допустим, лесной сезон короткий – три месяца. Все прекрасно понимают, что не имеет смысла год держать штат, который будет работать три месяца. И логично, что это выполняют волонтёры. Такое большое количество людей, которые занимаются одним делом, идущие под одним флагом, наверное, может кому-то помешать. Просто не все понимают, что это сила, направленная на добро. Никакой человек на зарплате не будет это делать. Мы нигде не зарегистрированы, это принципиальная позиция отряда, на нас нет никаких расчетных счетов, кошельков, мы не принимаем материальную помощь. К нам часто обращаются, когда о нас узнают, чтобы нам помочь, мы принимаем оборудование, которое нам нужно для поисков лесных – фонари, навигаторы, рации, канцелярию. Приносите, пожалуйста, с удовольствием возьмем, спасибо скажем, на сайте отблагодарим.

А по поводу количества, еще раз вернусь к сравнению, ну, вот за 2016 год количество заявок только к нам, а это только те, кто о нас знает, можете себе представить, какое общее количество, если у нас их больше 6 тысяч? И из них 12 процентов не найдено, это почти 1 тысяча и столько же примерно погибших.

А.ДОЛИН: Это по Москве или это по России?

А.ЧУГРЕЕВА: Это по России.

А.ДОЛИН: По России, значит…

А.ЧУГРЕЕВА: 6 тысяч заявок.

А.ДОЛИН: Мы можем себе позволить сделать какую-то экстраполяцию, представить себе общие какие-то цифры или мы не знаем, сколько их в целом может быть, вот тех, кто к вам не обратился, а обратился в другие какие-то организации, или просто пропали люди и все?

А.ЧУГРЕЕВА: Ну, я скажу, что, когда звонят нам на «горячую линию» и один из основных вопросов – подали ли заявление в полицию. Это одно из условий сотрудничества с нами, чтобы мы начали поиски. Это не касается детей пропавших и людей в природной среде. То есть мы сразу включаемся в поиск, но параллельно все равно настаиваем на заявлении в полицию. Для нас это инструмент, чтобы оградить себя от людей, которые ищут должников, неверных мужей, жен, криминальные истории.

А.ДОЛИН: Этим вы принципиально не занимаетесь?

А.ЧУГРЕЕВА: Нет, мы ищем людей, которые попали в беду.

А.ДОЛИН: Хорошо, тогда расскажите о том, как много среди них в процентном соотношении, может быть, приблизительно, если у вас нет этой статистики, детей? Дети, подростки, сбегающие? Я думаю, что это момент наиболее болезненный для родителей в особенности, но вообще для всех. Потому что ребенок, с одной стороны, уязвим, с другой стороны, не адаптирован, с третьей стороны, является для, наверное, очень многих каких-то криминальных сил и сообществ желанной добычей, в отличие от взрослого, с которым иногда непонятно, чего и делать, если только он не какой-то очень богатый, за которого можно взять большой выкуп.

А.ЧУГРЕЕВА: Вот у меня есть статистика. У нас дети это от 0 до 18 мы считаем, и от 6 тысяч с лишним, говорим о 2016 годе, от 6 тысяч с лишним – 1 тысяча детей. Погибшими найдены 45, не найдены 72 из них. Причины пропажи детей самые разные. Я считаю, на своем личном опыте и опыте своих друзей и коллег из отряда, основная причина пропажи и гибели людей это невнимательность близких и людей, которые находились рядом.

Очень часто бывают истории, что кто-то видел маленького ребенка, например, идущего вдоль реки, те же рыбаки, есть такая история. Там, если не говорить о детях, дедушка лежит на обочине, мимо люди проходят, никто не обращает внимания, чаще всего думают – бомж, а, оказывается, человек с потерей памяти и он уже трое суток на улице, он просто стоять на ногах уже не может. А он не помнит, где его дом. К нему никто не подойдет и не спросит: «Дед, ты где живешь?» Обязательно нужно вызвать полицию и «скорую».

А.ДОЛИН: Я просто представляю себе такую ситуацию, я был в такой ситуации однажды, мы гуляли с женой и с детьми и увидели человека, лежащего ничком. И это было рядом прямо с улицей, и это было посреди выходного дня, и люди шли, не обращали внимания. Я боялся его переворачивать, он еле дышал, просто вызвал «скорую». Врачи сказали: «Мы сейчас приедем, главное, объясните, где». Я говорю: «Я буду стоять на дороге, буду вам махать рукой, чтобы вы увидели, покажу». Это рядом, неподалеку от моего дома. Они говорят: «А вы, что, дождетесь, пока мы приедем?» Я говорю: «Ну, естественно, дождемся, конечно, как еще может быть. Может, нам что-то сделать?» Они говорят: «Нет, нет, вы не трогайте, это все правильно, ничего делать не надо. Он дышит?» Я говорю: «Дышит» – «Мы сейчас приедем». Ну, как вы это? Я так удивился, и они приехали очень быстро, минут через десять. Но за эти десять минут прошло, наверное, человек сто мимо, ни один даже голову не повернул в эту сторону. Хотя это довольно жуткое зрелище – лежит человек, уже синеет его лицо, ничком на тротуаре днем. И, конечно, я это запомнил надолго.

А.ЧУГРЕЕВА: Человеческий фактор, к сожалению, не очень, фактор не с плюсом в большей части. Но со временем сейчас становится все больше людей, обращающих все-таки на такие истории внимание. И хочу сказать, что как со стороны прохожих, так и со стороны служб бывают разные истории. Бывает, «скорая» приедет и не заберет, а, бывает, попадется хорошая бригада и войдет в положение, и все опишет, и телефон даст, и позвонит, в какую больницу отвезли. У нас часто бывают обратные поиски. Мы вот сами ребята из отряда, когда находят таких «потеряшек», у нас это называется обратный поиск, то есть неизвестный человек, мы его фотографируем, так же размещаем ориентировку с подписью: «Ищем родных», и часто находим таким образом родных, а человек без памяти.

А.ДОЛИН: Андрей, были сообщения о том, что этот фильм как-то основан на твоих впечатлениях, что ли, от картины Ингмара Бергмана «Сцены из супружеской жизни», великая картина про развод. Твой фильм начинается с развода, это не секрет, это, по-моему, уже и в трейлере видно, и в синопсисе, то есть любой зритель предварительно это понимает. До какой степени это так, важно ли это? Что для тебя вообще тема развода, которая, конечно, относительно часто становится сюжетом для кино, но не так уж и часто?

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Где-то как-то я случайно сказал о том, что это своего рода «Сцены из супружеской жизни» только на другом социальном фоне, историческом, культурном и так далее. Потому что герои Бергмана такие, как сказать…

А.ДОЛИН: Обеспеченные интеллектуалы.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Обеспеченные интеллектуалы, да. У нас средний класс и, в общем, довольно такие не особенно рефлексирующие, с легкостью могут приложить, что называется, словечком один другого, не особенно так разбирая, куда попал. И не более того. Просто это действительно ряд, набор сцен, как мне это кажется, довольно узнаваемых. Я полагаю, что многие из зрителей узнают либо самих себя, либо своих близких, соседей и так далее.

А.ДОЛИН: А ты себя в этом узнаешь? Это не попытка в твою личную жизнь залезть, боже, упаси, ты можешь деталями никакими не делиться. Но мне просто интересно, потому что это очень большой проблемный серьезный вопрос. Огромное количество режиссеров авторского кино, особенно российских получают упреки от своих зрителей в высокомерии, в незнании материала, в том, что вот ты такой весь умный, сейчас Хайдеггера прочитал, а сейчас нам показываешь жизнь наших бедных безработных, да пошел ты со своими умничаньями, ты ничего, на самом деле, про нас не знаешь. Я думаю, ты много уже слышал такое, возможно, и в свой адрес, и точно читал про других.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Ну, слава богу, не слышал такого.

А.ДОЛИН: Ну, тебе повезло.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Ну, мне кажется, что для того, чтобы о чем-то говорить, нужно это отведать на вкус самому без сомнения.

А.ДОЛИН: Об этом я и спрашиваю, да.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Ну, конечно, разумеется, все эти пути пройдены были, опыт есть. Опыт – сын ошибок трудных – помогает. Без сомнения, конечно. Я поэтому и говорю, что это все узнают в них, в этих персонажах и самих себя, в том числе, по крайней мере, честно посмотрев в глубину своего опыта, увидят что-то похожее. Дело не в том, в какой форме это выражается, а в сути самого явления, вот этой нелюбви или состояния, когда ты, прожив 13 лет вместе, мальчику 12, нашему герою, соответственно они 13 лет вместе, вдруг обнаруживаешь, что ты у разбитого корыта, и что совершенно удивительные вещи тебе приходят на ум, что оказывается ничего и не было. Я думаю, что многие могут этим, ну, если не все, то многие могут поделиться таким опытом. Мы не говорим о присутствующих с обеих сторон. А уж по про тебя-то уж я точно знаю, что у тебя опыт другой.

А.ДОЛИН: Я пропащий случай.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Если и было, то в страшных снах каких-нибудь. Так что, если говорить о Бергмане и об этой параллели, то тут нет никакой ровным счетом никакой параллели, кроме как какой-то такой фигуры речи, вот я как-то где-то что-то такое обронил.

А.ДОЛИН: Скажи, а ты можешь сказать, как ты относишься к своим героям? Вот они для тебя кто? В этом конкретном фильме. А я пока смотрел фильм, не буду сейчас это распространять подробнее, обнаружил изменение своего отношение к ним во время просмотра. По ходу просмотра от начала к финалу.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Ну, ты не будешь говорить, какого именно.

А.ДОЛИН: Нет, не буду, нет, не хочу, это спойлер.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Ну, да, не надо.

А.ДОЛИН: Но ты-то автор, ты их придумал или, допустим, придумал сценарист, а ты их облек плотью, ты их сделал. Кто они для тебя и что они для тебя?

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Ты знаешь, это как дети твои собственные, потому что ты так с ними свыкаешься, ты настолько как бы растворяешься в них, что ты не в состоянии оценить или сделать какой-то простой вывод о персонаже. Как и актер, точно так же действует он, влюбляется в своего персонажа, потому что ему нужно жить чем-то, дышать. А как можно дышать, если ты относишься к нему с презрением или еще как-то? Ты должен что-то найти в нем, то, что тебе дорого в нем, скажем так. Поэтому я не могу, как на собственных детей смотришь влюбленными глазами и все, и ты не в состоянии отличить. Потому что ты смотришь на него, как на идею, что ли, ты не смотришь на него с осуждением или, поощряя его, как нечто, лежащее опосредованно, то есть имеющее к тебе только какую-то относительную, что ли, связь с тобой.

То есть смысл в том, что ты настолько внутри этого организма, что ли, организма этих связей, персонажа этого, ты настолько переживаешь все вместе с ним, ты знаешь все эти реплики, ты ими разговариваешь, потому что ты их уже не просто выучил наизусть, а ты живешь этим, и это настолько становится тебе близким, что ты не в состоянии оценить, ну, по достоинству или объективно не дай, бог, еще как-то посмотреть на саму коллизию или на этих в отдельности персонажей. Я им симпатизирую, я в них влюблен, потому что они рождались на моих глазах, вот так.

А.ДОЛИН: У нас в гостях режиссер и сценарист Андрей Звягинцев и координатор поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» Анна Чугреева. Мы говорим вокруг фильма «Нелюбовь».

Я к вам, если можно, обращусь не как к координатору отряда, а как потенциальному зрителю фильма. Как вам кажется вообще, вот такой наш, людей, занимающихся кино, идеалистический подход, что фильм может что-то изменить, на кого-то повлиять, немножко сдвинуть равновесие шаткое или, наоборот, его восстановить в обществе, то нарушившееся равновесие, о котором мы постоянно говорим, которое мы видим в той статистике, которую вы сейчас нам рассказали, в том числе. Как вам кажется, может это при помощи кино как-то чуть-чуть, ну, так тронуть людей, чтобы они что-то сделали, а не только на секунду им взгрустнулось и они пошли себе дальше? Как вы говорите, проходя мимо человека, который упал, например, и забыл, кто он и откуда.

А.ЧУГРЕЕВА: Я предполагаю, что люди, которые любят кино Звягинцева, это та сама активная общественность, та самая середина, которая участвует и в нашей деятельности тоже. Просто какие-то из тех зрителей о нас еще не знают. А благодаря этому фильму они о нас узнают и, возможно, к нам присоединятся.

Все равно, вот в каждом дворе, если будет хотя бы по одному человеку от нас, то будут знать, будут видеть соседи, это же «сарафанное радио». У меня стоит машина с наклейкой «Лиза Алерт», ко мне подходят, спрашивают: «А что это? А как?» То есть, если в каждом районе будет хотя бы один доброволец, то это огромная сила.

А.ДОЛИН: Андрей, хочу тебя еще спросить. В Каннах этот фильм будет смотреть весь мир, ну, весь мир, я не хочу вот тут, опять же, какого-то ложного пафоса, но мы просто знаем, что «Нелюбовь» куплена для проката в огромном количестве стран, это совершенно особенная ответственность. Как тебе представляется по опыту с предыдущими фильмами, насколько по-разному твои картины, особенно те, которые узнаваемо показывают российскую реальность, как фильмы «Елена» и «Левиафан», насколько по-разному их смотрят в разных странах и насколько по-разному их смотрят в России и за пределами России? Тут я уже не отделяю, скажем, Америку от Европы, а Европу от Азии.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Я не знаю, признаюсь честно, Антон. Я только слышу вести с полей. Я не думаю, что она какая-то настолько специфическая, российская, люди ссорятся, дерутся, расстаются, рвут на части, в клочья прожитые годы, делят детей. Во всем мире всегда это было, это, я говорю, еще раз повторю, природе человека присуще. С какими-то элементами, особенностями языка или какими-то социальными реалиями, несколько отличными, но не более того. Это история абсолютно человеческая, и прямое свидетельство тому – реакция на картину у наших французских не только дистрибьюторов, но и сопродюсеров Паскаля Кочето, Грегуара Сорлат и Венсана Мараваля, который тоже участвовал в финансировании этой картины.

Мне рассказал об этом наш композитор Женя Гальперин, он был на этом показе во Франции, они были счастливы, выйдя из кинозала, и хлопали в ладоши, и похлопывали друг друга по плечу, потому что фильм удался. На их взгляд, это было хорошее вложение, они капиталисты, что называется, бизнесмены, ясное дело, они из этих соображений подходят к делу. Но реакция однозначно свидетельствует о том, что фильм понятен и совершенно доступен.

А.ДОЛИН: Кстати говоря, раз уж ты об этом заговорил, правильнее, мне кажется, особенно у нас на радио, где мы имеем дело со звуком, об этом поговорить. У тебя остался костяк той же самой команды, что и всегда – замечательный оператор Михаил Кричман, продюсер Александр Роднянский, ты мне сам подскажи…

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Художник Андрей Понкратов, звукорежиссер Андрей Дергачев, он же Пафнутий.

А.ДОЛИН: Это люди, которые с тобой работают долгие годы.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Аня Бартули – художник по костюмам.

А.ДОЛИН: Ну, в общем, вся команда.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Вся, вся команда, вся.

А.ДОЛИН: Ну, вот ты не взял в команду на этот раз Филиппа Гласса, его выгнал, старика, ну, понятно, что он уже не молод и совсем не тот, что раньше. Вместо этого прекрасный молодой франко-русский, русско-французский композитор написал, по-моему, замечательную музыку, и тем она замечательна, что ее в фильме мало и ее, поэтому невозможно не заметить, не услышать, она слишком акцентирована. Расскажи немножко об этом.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Но там же еще один старик, тоже старый добрый наш старик.

А.ДОЛИН: Арво.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Обожаю этого композитора, этого человека, я даже немного с ним знаком. Ну, то есть это будет хвастовством…

А.ДОЛИН: Про Арво Пярта.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Да, про Арво Пярта говорю. Что мы с ним дважды, наверное, говорили по телефону и я только, что называется, может быть, слишком сильное определение нашел, но я бы хотел, чтобы он отреагировал на мои слова о дружбе с пониманием, потому что я очень люблю этого человека, его интонацию и его музыку без сомнения. Так что Арво Пярт здесь тоже присутствует.

А музыка Жени Гальперина, собственно говоря, с того трека, о котором ты говоришь, наверняка финальный трек, который лежит на титрах, все наше с ним, собственно, сотворчество, содружество и началось. Он предложил свою, можно сказать, дружбу и участие творческое, позвонил, написал мне смс или почту, я не помню, что хотел бы попробовать предложить мне свою музыку. И среди четырех или пяти, может быть, треков во втором транше или в третьем транше он прислал вот этот трек, с которого все и началось.

Я тоже считаю, называю этот фрагмент музыкальный, он 5-минутный, длительностью 5 или 6 минут, произведением музыкального искусства без сомнения, потому что это очень авангардная, невероятно выразительная, просто цепляющая до дрожи вещь. С нее, собственно, и началось. Я тут же откликнулся, написал Жене, говорю: «Это вещь точно из нашего фильма. Я пока не знаю, из какого места, но точно наша». И дальше он продолжил писать вариации и добавил еще два или три трека к этому.

А.ДОЛИН: Последний короткий вопрос. Ты сказал о том, как довольны были капиталисты, выйдя из показа, их-то можно понять, они торгуют фильмом и правильно делают.

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Ну, нет, это слишком резко было.

А.ДОЛИН: Ну, это же так?

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Ну, это так действительно, они вложили деньги и они ждут, что получилось.

А.ДОЛИН: Нет, нет, ничего оценочного и плохого. Какой реакции ты бы в идеале хотел от своего зрителя на этот фильм?

А.ЗВЯГИНЦЕВ: Отклика, человеческого отклика. По сути, фильм для меня встал на ноги, я тебе говорил уже за пределами этого диалога, что он встал на ноги, когда весенний блок мы закончили и появились важнейшие эпизоды для картины и тогда фильм ожил, задышал. Но встал на ноги и пошел вот тогда, когда я услышал некоторые реакции зрителей, которые сказали, что это очень важный фильм, и что он спасет немало жизней. В том смысле, что только ради этого и делается, и совершается акт искусства, для того чтобы человек помнил о том, к чему он призван, кто он, для чего он, ну, и так далее, et cetera, et cetera.

А.ДОЛИН: Гостями нашей студии сегодня были координатор поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» Анна Чугреева и режиссер Андрей Звягинцев. Спасибо, друзья.