За кадром Временное изменение почерка не отражается на нём самом

Программу "За кадром" ведёт Николай Мамулашвили.

Представители самых разных профессий, порой редких, порой экстремальных, но чаще самых обычных – гости в нашей студии. Испытатели, врачи, водолазы, пожарные, дипломаты, лётчики, автогонщики, альпинисты, журналисты и спасатели... Этим профессионалам есть, что рассказать об изнанке своей работы, о том, чего мы не знаем, о том, что обычно остаётся за кадром. Их всех объединяет одно: любовь к своему делу. Это люди с характером, они никогда не отступают. Каждый из них обрёл своё настоящее признание и находится на своём месте.

Гость в студии – опытный графолог, очаровательная Ирина Бухарева.

Я где-то читал, что чем выше развитие человека, тем больше сторон души раскрывает его почерк. Слова превращаются в звуки, строки – в мелодии, и слышна музыка, подсказывающая содержание характера, темперамента. В этом случае графолог как бы сканирует человека, определяя его характер по почерку. Я к чему сейчас пытаюсь подвести? У меня три почерка. Это разные эпохи, три разных человека. Вот первый почерк, вот второй почерк...

И. Бухарева: Это Пётр I.

Да, Пётр I, совершенно верно. Вот ещё один почерк. Хорошо, про Петра I мы тогда ничего говорить не будем. Вот эти два почерка. Навскидку, что может сказать графолог об этих людях?

И. Бухарева: Вот этот почерк человека высокого уровня развития, одного из.

Это Иосиф Сталин. Это почерк Сталина, кстати.

И. Бухарева: Это почерк власти, тот, который я вам описывала. Посмотрите на признаки. Угловатый, искажённый, очень много места на странице занимает. Ему важно всё это пространство занять. Это как поле боя.

А другой почерк?

И. Бухарева: Этот почерк мне напоминает... Он немного в этом месте расплывается, вообще чёрно-белая копия не совсем подходит для работы, но мне это напоминает чей-то черновик. Человек писал, что-то зачёркивал, вычёркивал, надписывал сверху. Он достаточно нечитабельный и какой-то очень запутанный. Он вообще был понятным другими людям?

Ну, это почерк великого русского описателя.

И. Бухарева. Его очень много здесь. Когда мысли роятся в голове, он много-много пишет и часто не слышит других людей, окружающих его в этом мире. То есть, он занят своими чувствами и переживаниями. То есть, вот эта загруженность пространства, которую мы видим. Несмотря на то, что что-то здесь вычеркнуто как черновик, он ещё среди вот этих маленьких расстояний умудряется вставить ещё какие-то строчки. Честно, не знаю, чьи они.

Это Лев Толстой. А по почерку Петра I (с ним я столкнулся, готовясь к нашей встрече, распечатал и впервые увидел почерк Петра I, он какой-то, на первый взгляд, детский, как бы человека только-только научился писать) о чём можно сказать?

И. Бухарева: Здесь, во-первых, сенсорное начало у человека. Этот человек – практик. Плюс ещё живущий здесь и сейчас, несмотря на то, что "открыл окно" в Европу и т.д. Здесь очень много средней зоны, то есть, это настоящее время. Человек этот очень прямой, он может быть конфликтным и достаточно агрессивным. Да, конфликтное начало здесь очень сильно прослеживается по конечному окончанию штрихов, когда почерк не сходит на нет, а когда так обрубается. Плюс здесь есть тотально раздельные буквы. То есть, каждый шаг должен быть обдуман, ещё шаг и снова его надо обдумать, ещё шаг и ещё обдумать. И не совсем здесь как бы благополучное психологическое состояние. Видны перепады нажима штриха. Эмоционально этот человек очень взрывной, с конфликтными выпадами. Такого плана был этот человек.

Интересно, а по почерку графолог может определить примерно возраст человека, который писал письмо, или нет?

И. Бухарева: Здесь можно очень сильно ошибиться. Меня часто на эфирах спрашивают, угадает ли графолог пол, возраст и профессию писавшего? На самом деле здесь действует правило подачи почерка. Когда человек приходит на консультацию, когда человек приходит и индивидуально работает, он пишет по правилам, и там есть, в том числе, признаки, указывающие на возраст. Мы можем сказать возраст примерно, но это будет психологический возраст. Конечно, то, что сейчас есть гаджеты и компьютерные технологии, – это очень здорово, но, к сожалению, они ведут вниз. И формирование личности происходит в более поздние годы в наше время. И возраст мы можем сказать лишь тот, который у человека психологический. Если, например, человеку 30-40 лет, а он ведёт себя как инфантильный 14-15-летний мальчик, мы это увидим в его почерке, ту же самую картину. Поэтому в паспорте цифры не всегда свидетельствуют о том, что у человека внутри.

А вот каллиграфический, красивый почерк бывает только, так вроде считалось всегда, у отличников и отличниц или девочек-школьниц, или же, хороший красивый почерк может быть и мужчин тоже?

И. Бухарева: Реже, но может быть. У меня часто бывает, когда приходят и просят сделать им или красивую подпись, или поставить красивый почерк, я начинаю объяснять, что для меня красивый почерк – это почерк живой, беглый и естественный, а что касается подписи, то она должна быть в едином стиле с почерком. Если человек все равно хочет её использовать как визитную карточку, как какой-то бренд и чтобы она была очень-очень красивой, с финдилябриками и украшениями, тогда я отказываюсь и таких людей не беру в работу, потому что не хочу надевать на человека маску. Чем больше формы в почерке, тем больше внешнего впечатления, тем больше человек как бы отвергает глубину событий и больше концентрируется на внешних каких-то вещах.

И всё-таки, красивый почерк может что-то говорить о его обладателе?

И. Бухарева: Красивый почерк ставит человеку рамки. То есть, человек становится заложником этого красивого почерка. Это часто люди-перфекционисты, они боятся сделать шаг влево или вправо, им страшно. Они боятся оценки, боятся критики.

Есть специальные техники для таких людей. Первый уровень – это осознание проблемы. То есть, если мы её отрицаем, то мы не готовы с ней работать. И не важно, что это будет. Когда мы её выводим на уровень осознания человеком (естественно, это можно сделать через почерк, через рисунки), тогда мы можем уже дальше с ней работать и её трансформировать. В том числе есть техники, когда вносятся изменения через изменение в почерке. Потому что мы развиваемся, почерк следует за нами. И если мы меняем почерк от обратного, то мы тоже можем скорректировать очень многие моменты, в том числе и самооценку, и уверенность, и какие-то другие важные факторы.

Вы сказали, что в наши дни к услугам графолога обращаются, когда, скажем, человека принимают на работу, чтобы определить его психотип и другие показатели данного человека. А в каких случаях ещё обращаются к графологу? И можно ли всё это называть графологической экспертизой? И вообще это дорогое удовольствие – услуги графолога?

И. Бухарева: Мои услуги дорогие, да.

И как долго длится эта экспертиза?

И. Бухарева: В зависимости от того, с чем приходит человек. То есть, есть длительная индивидуальная работа. Она может длиться полгода, три месяца, в зависимости от цели.

А какие бывают цели?

И. Бухарева: Там я беру человека за ручку, подвожу к двери и говорю: вот там твоё предназначение, открывай дверь и иди. То есть, там мы уже прорабатываем страхи, прорабатываем сильные и слабые стороны, тип личности. Её соответствие не с общей типологией, как раз в книге про типы личности они разделены на восемь типов, чтобы было проще человеку, потому что каждый человек более или менее относится к тому или иному типу личности, но всегда есть "но": все равно есть какие-то индивидуальные особенности. Плюс могут быть какие-то психоэмоциональные проблемы, волнения, переживания, депрессия, срывы. Если даже направление выбрано верно, эти вещи также могут отражаться на рабочем процессе, и у человека все равно не будет удовлетворённости. Вот эти вещи мы отрабатываем в программе. Благодаря чему получается и результат, и люди выходят на новый уровень. Они знакомятся с новыми самими собой. И часто бывает, что первое время это вызывает отторжение, и они не могут понять, неужели это они. Потому что идёт сначала отрицание, а потом люди позволяют принимать себя, и уже можно с этим работать, когда всё вытащено.

Наверняка за вашу практику были какие-то интересные случаи. И я попрошу пару интересных рабочих моментов.

И. Бухарева: Я как-то себе семейного адвоката выбирала. Приехала, у меня были вопросы по личному делу, и юрист стал расписывать мою ситуацию, стал писать на бумаге, какие бывают суды, какие бывают делопроизводства. Я ему говорю, что достаточно, потому что я его беру. Он сидит и с непонимающим взглядом на меня смотрит, как так? Я отвечаю, что видела, как он пишет, поэтому он мне подходит. Человек сначала вообще не понял. А я искала следующее в адвокате: мне нужно было, чтобы человек умел быстро переключаться, чтобы он имел некую манипулятивность, потому что в судах это сыграло бы очень хорошо в мою пользу. Ну и, естественно, уровень развития личности и быстрота восприятия. То есть, это всё я увидела в его почерке, и потом уже всё в этом юридическом агентстве, как это бывает обычно, меня окружили и просили сказать что-нибудь про каждого из них, в чём заключается предназначение каждого. Вот такие случаи тоже бывают.

У графологов есть такое понятие, как изменчивый почерк. Насколько тогда объективно заключение графолога по конкретному человеку, если в течение всей его жизни почерк меняется и меняется как минимум несколько раз? Если честно, я не знал, что один и тот же человек утром может писать одним почерком, а ближе к вечеру совсем другим.

И. Бухарева: Есть ещё, когда человек начинает писать одним стилем, а заканчивает абсолютно другим. Есть, когда у человека есть действительно несколько разных почерков. Есть, когда он думает, что у него несколько разных почерков. А на самом деле в них практически совершенно нет отличий. Есть, во-первых, разные виды изменчивости, и у них разные причины. Есть, когда почерк меняется с развитием человека в течение жизни. Если посмотреть на наш почерк в школьные годы, он будет один, когда мы взрослеем, он становится более развитым. И уже в 30-40 лет у нас совершенно другая картина почерка.

И в течение дня бывает у человека изменчивость почерка в зависимости от тонуса и настроения. Почерк также может меняться, если человек, например, заболел. То есть, у него ослабевает нажим, что свидетельствует о его внутреннем тонусе. Опять-таки буквы могут получаться какими-то более плавными, развязными. И, наоборот, если нас кто-то разозлил или если мы каком-то боевом и радостном настроении, у нас строки могут пойти вверх, у нас нажим будет сильнее, размер букв будет крупнее. Но все равно глубина и штрих у вас ваши останутся. Вы с вашим почерком ничего не сделаете. Связность почерка останется. А есть временное изменение почерка, которое не отражается на самом почерке. Другой вопрос, если почерк меняется полностью или он полностью вообще весь неоднородный или у него несколько разных картин, то здесь уже другие вещи рассматриваются. И в таком случае запрашиваются все образцы почерков человека.

Что бы вы пожелали тем, кто хотел бы связать свою жизнь с графологией? Допустим, человек захотел стать графологом...

И. Бухарева: Быть внимательным к тому материалу, по которому они хотят учиться. Я, к сожалению, очень много в Интернете встречаю того, что напоминает мне признакологию. Мне обидно. С одной стороны, это хорошо, что люди пытаются как-то развивать графологию, но когда это идёт "сделай раз, сделай два, сделай три", к сожалению, в графологии это не работает. От некоторых выводов у меня встают волосы дыбом. Например, что направление строк отвечает за самооценку. Или что, если у вас наклон вправо, то вы слишком добрый человек. У меня тогда возникает такой вопрос: какие тогда не слишком добрые люди? Таких ляпсусов и казусов очень много, к сожалению, в Интернете. Честно сказать, наверное, если бы я начинала вот с такого уровня, я бы и сама к графологии серьёзно не отнеслась. Очень много какой-то "жёлтой" информации. Понятное дело, что людям интересно знать про их буковки, но там всё намного сложнее. И начинать нужно, конечно, с профессиональных сайтов, с профессиональной литературы, если действительно это интересно.

Вёл программу Николай Мамулашвили. Режиссёр выпуска Татьяна Бондаренко.

Полностью программу слушайте в аудиозаписи.