Сигналы точного времени Интернет – это воздух и вода XXI века

Программу "Взлётная полоса" ведут Валентина Зарубина и Юрий Геворкян.

Сразу две компании опубликовали результаты своих исследований интернет-привычек россиян. И вот что выяснилось: 92% жителей России ежедневно пользуются Интернетом, 83% проводят в сети от двух до восьми и более часов в день, 61% жителей России выходит в Сеть при помощи смартфонов, используя их не только для серфинга, но и для просмотра видео и покупок в Интернете.

При этом россияне готовы ради Интернета отказаться на год от алкоголя (44 процента), сладостей, секса (8 процентов), общения с друзьями (3 процента), беговых дорожек, автомобиля и даже кофе. И только 19 процентов опрошенных не готовы жертвовать ничем.

При этом за последние четыре года выросло количество россиян, для которых ценность Интернета очень важна. Число тех, кто посчитал бы исчезновение Интернета катастрофой, выросло с 48 процентов (2013 г.) до 65 процентов (2018 г.). Они считают, что Интернет – это одна из основных ценностей человеческой жизни.

Обсудим тему важности Интернета в жизни россиян и возможной зависимости некоторых из них от Интернета со Львом Пережогиным, врачом-психотерапевтом, доктором медицинских наук Института имени Сербского.

Получается, что Интернет стал базовой человеческой потребностью и даже ценностью? Раньше семья, работа, счастье, здоровье были основными ценностями в жизни человека, а сейчас ещё к этому люди стали относить и наличие Интернета?

Л. Пережогин: Мне кажется, что это небольшое преувеличение, потому что базовой потребностью людей Интернет, конечно, не стал и стать не может. Потому что он не обеспечивает витальные функции человеку. Он не обеспечивает его питанием, возможностью размножаться, возможностью осуществлять гомеостаз человеческому организму. Конечно, нет. Но он действительно нужен именно как технологическая часть нашего постиндустриального общества, и, конечно, он занял в этом плане достаточно высокое место. Все им практически пользуются. Проникновение Интернета сегодня в России составляет почти в 100 процентов населения.

А почему тогда почти 65 процентов россиян назвали бы исчезновение Интернета катастрофой?

Л. Пережогин: Тут надо понимать, что подобный вопрос, во-первых, не очень корректный. Потому что каждый вкладывает в слово "катастрофа" свои собственные представления о том, как это может восприниматься. А, во-вторых, катастрофой это и будет. Если представить себе, что вдруг с завтрашнего дня перестанут работать банки, спутается расписание транспорта, перестанут вылетать вовремя самолёты, отправляться поезда и электрички, автобусы станут ходить нерегулярно, люди не смогут позвонить никому из своих друзей в другой город, потому что в основном с помощью ip-телефонии сегодня в другой город совершаются звонки, радиопередачи "Радио России" и других радиостанций будут доступны очень ограниченному числу людей, это будет действительно техногенная катастрофа. Но, по сути, на все физиологические проявления человека, на человеческую жизнеспособность Интернет влияет исключительно мало.

Другое дело, что мы говорим о том, что многие люди сегодня воспринимают Интернет как насущную потребность именно потому, что формируется зависимое от Интернета поведение. У детей – в большей степени, у взрослых – в меньшей степени. Если бы мы проводили исследования не по Интернету, а по алкоголю, мы бы тоже обратили внимание на то, что, как только дети начинают употреблять алкоголь, риск зависимости у них растёт намного быстрее, чем у взрослых. На сегодняшний день, поскольку Интернет распространён тотально, обязательно найдётся большое количество людей, которые просто по складу своей личности, по особенностям своим персональным, окажутся исключительно уязвимыми именно от Интернета.

То, что секс и друзья находятся на последнем месте, от чего мог бы человек отказаться ради Интернета, меня лично не удивляет, потому что это как раз витальные человеческие потребности: размножаться и жить в обществе себе подобных.

У каждого вызывающего зависимость объекта, будь то объект химический или не химический, то есть действенный, есть определённый аддиктогенный потенциал (шанс), с какой вероятностью это вещество или действие способно вызывать зависимость у человека. Так вот, у Интернета, как, впрочем, и у беговой дорожки, аддиктогенный потенциал очень низкий. А у некоторых вещей, например, таких, как алкоголь, значительно выше. Поэтому отказываться всегда труднее от того, что имеет высокий аддиктогенный потенциал и что быстрее формирует аддикцию. Интернет явно в этом алкоголю проигрывает. Поэтому меня удивляет тот факт, что алкоголь оказался одним из первых в списке, от чего россияне готовы отказаться. Видимо, отвечали люди, не зависимые от Интернета и не зависимые от алкоголя, которым было абсолютно все равно.

Как понять человеку, что он стал действительно зависимым от Интернета?

Л. Пережогин: На самом деле понять достаточно просто. Любая зависимость течёт по одному и тому же сценарию, будь то это героиновая зависимость, алкогольная зависимость или интернет-зависимость. Все шаги человек делает одинаковые, только они по-разному воплощаются в его поведении.

На первом этапе есть два ключевых момента, которые обеспечивают понимание, что человек зависим.

Первый момент указывает на то, что человек испытывает влечение к объекту своей зависимости. Ему хочется, очень хочется выпить, употребить наркотик, включить смартфон и выполнить на нём определённые действия. Не важно, о чём идёт речь, главное – что очень хочется. Усилий собственной человеческой воли зачастую не хватает, чтобы противостоять этому желанию. И действия, которые он выполняет, часто начинают выполняться импульсивно, то есть, человек внезапно что-то совершает и практически в тот момент, когда он это совершает, волевой контроль у него полностью выключен. Это первая составляющая, которая говорит о том, что у человека состоялась уже зависимость.

Вторая составляющая, которая указывает на то, что зависимость состоялась, – это когда человек начинает работать относительно больше, чем он сам для себя это планирует. Это называется утратой количественного контроля. Например, человек пришёл в гости и говорит сам себе, что он 2-3 рюмочки может выпить, а потом пойдёт домой. Проходит некоторое время, и он обнаруживает, что выпил не 2-3 рюмки, а 10, и домой идти ему уже совсем печально и трудно.

В Интернете это проявляется временем, проведённым в Сети, и количеством используемых одновременно программных продуктов (открытых окон). Может оказаться так, что человек параллельно выполняет несколько не совместимых друг с другом логических действий: одновременно пишет своему другу в социальную сеть, тут же играет в какую-то игру, требующую повышенного внимания, здесь же скачивает какую-то программу и должен ещё следить, как антивирусная программа к этому отнесётся. И тут же выполняет какие-то другие действия. То есть, они мешают друг другу, но для того, чтобы получить удовлетворение от работы в Сети, человеку приходится их сочетать вопреки здравому смыслу.

Эти два основных компонента, которые указывают на первичный этап влечения.

А на вторичном этапе, как всегда, появляется абстиненция. То есть, если Интернета нет, человек испытывает массу плохих для него субъективных переживаний. Причём они тоже похоже на те, что возникают при алкогольной и наркотической зависимости. Начинается всё с вегетативных проявлений: сердце стучит, красный весь или бледный, пот течёт, руки дрожат точно так же, как у алкоголиков с похмелья поутру. А дальше начинается депрессия, затем могут возникнуть суицидальные попытки.

Полностью программу слушайте в аудиозаписи программы.