Авторские материалы "Анна Каренина" в Большом театре: все смешалось в балете Ноймайера

На Исторической сцене танцуют Толстого. Премьера балета "Анна Каренина" Джона Ноймайера прошла в главном театре страны. Признанный классик и дерзкий новатор, руководитель Гамбургского балета Ноймайер по-своему переводит литературу – на язык танца. История о любви, измене и чувстве долга перенесена в современность. На сцене – минимум декорации и максимум эмоций. За легкими движениями героев скрыты непростые характеры и психологические парадоксы. На генеральном прогоне спектакля побывала корреспондент "Вестей ФМ" Анна Владимирова.

Все смешалось в балете Джона Ноймайера: музыкальные вариации из Чайковского, Шнитке и баллады Кэта Стивенса. Светское общество, спортсмены и веселые фермеры. Точность классической хореографии и вольный изгиб современного танца. Сюжет Толстого – почти без изменений – перенесен в наши дни. Ноймайер настаивает: в своей постановке он не повторял писателя, а делился собственными чувствами о книге.

НОЙМАЙЕР: Эта великая литература вдохновила меня создать что-то новое, немного другое, чем сам роман. Следуя идеям Толстого, я не поместил балет в его время, действия происходит сегодня. Ведь и сам Толстой писал о реальности, которая его окружала. Для меня главное – показать на сцене героев, живых людей, их помыслы и мотивы, ситуации, в которые они попадают. Я намеренно не перегружал действие яркими костюмами и декорациями.

Семья Карениных счастлива по-своему. А вот несчастлива – как многие современные семьи. Глава, отец и муж – серьезный чиновник, большой человек. Он обеспечен, известен в нужном кругу. Всё в жизни Каренина расписано по минутам: дела и прогулки, обед и любовь. Его жена – роскошная Анна – пытается сломать эту схему страстным адажио. Но с каждым па переходит на танец печали. Впрочем, Каренин любит супругу, и вообще он – человек "честных правил", убежден исполнитель партии Семен Чудин.

ЧУДИН: Для Каренина в первую очередь важны семейные ценности. Мы видим это по книге: он – убежденный семьянин. И все бы ничего, если бы Анна не вывела это все в свет. Для Каренина именно это стало ударом, что Анна вывела все в свет, и стало все напоказ.

Она и сама – невольно – всегда напоказ: царственным взмахом руки, лебединым движением шеи. Ее очевидная грация и глубинная страсть пленяют красавца Вронского. Случайная встреча, прикосновение, взгляд – и вот уже Анна завершает грустное соло. Теперь они вместе. Их чувственный дуэт раздвигает рамки балетных приличий. И в этом – весь Джон Ноймайер, говорит исполнительница партии Анны Светлана Захарова.

ЗАХАРОВА: Роли, которые придумал Джон, я имею в виду образы, уникальны. Каждую роль великий хореограф четко понимает и знает, он чувствует. Ощущение, что в каждой партии – он сам. И он настолько всегда понятно, доходчиво объясняет, что даже спорить не хочется. Потому что ты понимаешь, что это – творец, который живет в этом спектакле. Единственное, что оставалось нам, – прожить нутром этот спектакль, вместиться на сцене, в этих декорациях разобраться.

Сценография балета простая, но с сюрпризами: макеты уютных комнат и мебели цвета беж. И внезапно – среди благородной сдержанности – огромное ложе, на котором рожает Анна. Или – проекция чистого неба над полем, по которому уверенно проезжает зеленый трактор. Джон Ноймайер превратил Кити и Левина в симпатичных фермеров, гармония которых – в близости к земле. Другое волшебное перевоплощение случилось с Вронским. И это порадовало исполнителя партии Дениса Родькина.

РОДЬКИН: Когда я был маленьким, я мечтал быть футболистом. К счастью, я стал артистом балета. Но все же моя мечта в какой-то мере сбылась. Конечно, это форма не футбольная, но спортивная. И игра лакросс будет представлена на сцене Большого театра! Спектакль достаточно своеобразный. Вронский представлен именно так – он спортсмен. Наверное, собственно говоря, Анна и влюбляется в него, что он такой сильный, спортивный молодой человек.

Известный психолог и экспериментатор балетной сцены Джон Ноймайер уже раскладывал на па-де-де отечественную классику. Он ставил чеховскую "Чайку" и пушкинского "Евгения Онегина". По словам хореографа, "Анна Каренина" стала для него завершением русской трилогии.