Актуально Убийство следователя по особо важным делам в Подмосковье: 90-е вернулись?

• 90-е вернулись. Основная версия убийства следователя по особо важным делам транспортного управления МВД по ЦФО Евгении Шишкиной напрямую связана с последним делом, которое она вела в течение полутора лет.

По информации источников в следственных органах, именно из-за него Е. Шишкина получала угрозы, дважды писала рапорт о необходимости защиты, а в январе стала жертвой покушения – тогда неизвестные сожгли её автомобиль. Следователь была застрелена 10 октября в 7 утра во дворе своего дома в Красногорском районе Подмосковья.

Преступление вызвало огромный резонанс, потому что последний раз следователя такого уровня убивали в 1998 году, ещё во времена существования "ореховской" группировки – тогда киллер расстрелял Юрия Керезя, старшего следователя спецпрокуратуры, который занимался делом о вымогательстве в закрытом поселке Власиха. Виновные были пойманы спустя годы после совершения преступления.

Последние полтора года Евгения Шишкина "занималась делом о кибермошеннической группировке, которая специализировалась на аферах с железнодорожными и авиабилетами", – рассказал источник в следственных органах. "Они в качестве посредников бронировали билеты на крупные суммы и сдавали в кассы, не оплачивая бронь", – пояснил собеседник.

Дело оказалось очень масштабным. И, несмотря на то, что первые аресты прошли ещё в 2015 году, Евгения Шишкина занималась им до сих пор: всплывали новые эпизоды и сообщники.

Однако после убийства следователя возникли и другие версии.

Рассказывает управляющий партнер Московской коллегии адвокатов "Юрасов и партнеры" Владимир Станиславович Юрасов.

Какова ваша версия того, что произошло?

В. Юрасов: По своему опыту, а я сам бывший следователь, сейчас действующий адвокат уже более 20 лет, скажу следующее, что исключать нельзя ни одной версии. Дело в том, что, жив следователь или не жив, это не меняет картину расследования. И то, что следователь заболел или уволился, не отменяет собранные материалы и доказательства против виновников. Всё, что есть в голове у следователя, есть и на бумаге. Поэтому нельзя исключать того, что это могло быть что-то личное. Сейчас не стоит торопиться и говорить, что мы вернулись в 90-е. Понятно, что это резонансное дело, не так часто в России совершаются подобные преступления. Надеюсь, что будут найдены и осуждены те лица, которые его совершили. Но по своему адвокатскому опыту могу сказать, что нельзя торопиться с выводами и говорить, что это связано исключительно со служебной деятельностью. У каждого человека есть личная жизнь, в том числе и у следователей.

А часто бывает, что люди, которые были осуждены, отсидев свой срок и выйдя на свободу, пытаются свести счёты со следователем? Или это всё какие-то киношные или книжные придумки?

В. Юрасов: Вы правы, это больше киношный трюк. Те люди, которых осудили (да, не всегда это, к сожалению, бывает законно), как правило, понимают, что следователь – это, прежде всего, часть некой машины уголовно-правового правосудия. И воевать с ним, мстить следователю, который в этой системе работает, бессмысленно. Виновата машина. Мстить следователю – это то же самое, что воевать с ветряными мельницами. Здесь ничего личного, в принципе, не должно быть. Следователь никакого личного воздействия на того человека, против которого он собрал доказательства и направил материалы дела в суд, не оказывал. В большей степени здесь, наверное, надо воздействовать на суд, который может принять решение: виноват ли подсудимый или не виноват.

Более того, мы не должны забывать, что основная часть доказательств, особенно связанных с экономикой и кибер-преступлениями, собирается с помощью оперативно-розыскных мероприятий, а не с помощью следователя, который только закрепляет их на бумаге. Основная тяжесть и нагрузка именно по данной категории дел ложится на оперативный состав, который скрыт от глаз. Они осуществляют сбор доказательств и т.п. Следователь только оформляет, поэтому воздействовать на него с помощью угроз и убийства практически бессмысленно.