Актуально Аутиста арестовали за разбой: спорная правовая практика

• Громкая история, которая всколыхнула и печатные СМИ, и интернет-сообщество. Касается она аутистов. Два самых главных страха любой матери аутиста – что его побьют сверстники и что он попадёт в тюрьму. И этому есть объяснение. Многое из того, что может совершить аутист, граничит с правонарушением или даже преступлением. Примеров таких на самом деле много. Если аутист попытается отобрать у прохожего понравившуюся ему шапку, то это статья "Грабёж". Или он берёт без спроса чужую вещь, это получается кража. Но сам диагноз до сих пор являлся охранительной грамотой. Однако только в 2018 году на аутистов уже несколько раз надевали наручники.

Почему сегодня люди с таким диагнозом всё чаще попадают в криминальные хроники? Неужели органы действительно в погоне за раскрываемостью принялись за аутистов? В этом пытаются разобраться и журналисты, и эксперты, и адвокаты.

На примере истории 18-летнего Владислава Желнина мы попытаемся разобраться в этом сейчас. Летом 2018 года молодой человек был арестован в Краснодарском крае по обвинению в разбое. Молодой человек с кухонным ножом ворвался в офис организации по выдаче микрозаймов и потребовал денег. Забрал 6 тысяч рублей. За такое, как говорится, полезно было бы посидеть за решёткой, но не в случае с диагнозом, который поставили врачи Владиславу Желнину, – аутизм.

Разъясняет член Общественного совета при Росздравнадзоре, юрист, доктор медицинских наук Алексей Анатольевич Старченко.

Что касается ситуации с В. Желниным, здесь очень много вопросов не относительно приговора, который ему сейчас пытаются вынести, а по поводу того, что аутиста содержат в СИЗО вместо с кончеными уголовниками. Есть ли сегодня в нашей стране какая-то другая норма, когда людей с таким диагнозом содержат где-то отдельно?

А. Старченко: Вопрос содержания подозреваемого решается в зависимости от его общественной опасности. Если родители гарантируют содержание его под стражей дома, то есть домашний арест, то я полагаю, что это наиболее адекватная в данном случае форма ограничения свободы аутиста. Потому что нахождение в СИЗО для больного с психическими отклонениями чревато дальнейшим ухудшением его состояния, ещё более опасным его состоянием в отношении себя и окружающих.

Мать В. Желнина рассказывает о том, что следователи, что вели это дело, на всё это закрывали глаза. У подозреваемого есть диагноз, есть бумаги, подписанные профессором. Если на всё это следствие закрывает глаза, что делать в этом случае матери? Как доказать и объяснить?

А. Старченко: Жаловаться в надзорный орган – в прокуратуру, которая должна осуществлять контроль. Дело в том, что не только следователи принимают участие, но и прокуроры надзирают над следствием. Поэтому нужно жаловаться прокурору, нужно обжаловать действия судьи, который назначил ограничение свободы в виде нахождения под стражей в СИЗО, а не под домашним арестом. Общественность тоже должна сказать своё слово. Психиатры и психологи тоже должны сказать своё медицинское слово. Общество пациентов, больных аутизмом, и их родителей представлено в общественном совете при Росздравнадзоре. И оно тоже должно поддержать пациента и выступить в суде по поводу того, что это чрезмерная форма ограничения его прав.

Со слов матери, сотрудники госструктур не торопятся вставать на сторону закона и здравого смысла…

А. Старченко: А когда они торопились? Мы всегда жалуемся почему-то на их неправильные действия. А самое главное, когда суды отменяют их неправильные действия, они почему-то не несут никакого наказания.

Тут ещё и суды ведут себя довольно странно. Судьи в данном контексте вообще понимают, что аутисты не осознают, что нарушают закон?

А. Старченко: Судья руководствуется только доказательствами, которые получены в результате экспертизы. А, должна быть, по идее, назначена судебно-психологическая, судебно-психиатрическая либо психолого-психиатрическая экспертиза, которая бы решила вопрос о вменяемости подозреваемого аутиста во время совершения данного правонарушения, ну и, естественно, о возможности причинения вреда этому пациенту в результате нахождения его в СИЗО. Аутизм как заболевание сопровождается серьёзными нарушениями с точки зрения умения аутиста общаться с незнакомыми людьми в ограниченном пространстве, где фактически ничего личного не существует. Думаю, что пребывание в СИЗО, конечно, наносит серьёзнейший ущерб его здоровью, в том числе и по вине правоохранительных органов и судебных инстанций.

Жалобы – жалобами, но если такие вещи творятся, а прокуратура никак не реагирует, тогда что делать?

А. Старченко: Значит, надо писать в Генеральную прокуратуру, надо писать А. Бастрыкину в Следственный комитет. Сегодня в СК А. Бастрыкин озадачился плохим качеством оказания медицинской помощи. Очень много судебных дел против врачей. Но здесь же то же самое, здесь тоже больной человек, он помещён в следственный изолятор, и он испытывает серьёзнейшие проблемы со здоровьем, его состояние, можно сказать, ухудшилось процентов на 80. Поэтому это как бы вторая сторона медали. Не только врачи приносят вред своим пациентам, но и следователи, и судьи приносят вред своим подсудимым и подследственным. Должна быть дана принципиальная оценка: насколько аутист опасен для общества и не может ли он находиться под домашним арестом.

Программу "Актуально" ведёт Дмитрий Чернов.