Вечерняя смена В воронежском СИЗО-1 продолжают издеваться над больным аутизмом

В России пересматриваются права содержащихся под стражей. Заключенные смогут пожаловаться на пытки в суд.

Правительство внесло в Госдуму законопроект, согласно которому заключенные получат право на денежную компенсацию, если в тюрьме или следственном изоляторе будут нарушены международные нормы содержания под стражей, включая запрет на пытки. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в 2012 году зафиксировал нарушения статьи 13 (право на эффективное средство правовой защиты) и статьи 3 (запрещение пыток) Европейской конвенции по правам человека и обязал власти РФ срочно принять меры к устранению "бесчеловечных или унижающих достоинство" условий содержания заключенных. Депутаты готовы одобрить проект, в президентском Совете по правам человека (СПЧ) его считают "крайне важным".

П. Кантор: Все подобные ситуации всегда очень индивидуальны и сложны. И мы не сможем сейчас разобраться во всех деталям и нюансах. Наверное, это было бы и неправильно. Но, безусловно, конечно, меня возмущал и возмущает до сих пор тот факт, что человек, чьё заболевание совершенно ни для кого не секрет, который вне всякого сомнения психически болен, находится в общих камерах до сих пор, почему он перемещается по этапам в общих этапах очень продолжительное время и почему вопрос об условиях его содержания и вообще целесообразности его нахождения в том или ином месте, решают не врачи, а кто-то другие. Потому что этот вопрос должны, конечно, решать врачи.

Что такое аутизм?

П. Кантор: Аутизм – это специфическое состояние психики человека, при котором любые покушения на свободу, любая изоляция, любое принуждение для человека гораздо более мучительны, чем для других людей. Для всех нас содержание под стражей или ограничение свободы – это тяжело и является серьёзным стрессом. Но для настоящего аутиста это совершенно невыносимая ситуация, которая для него является просто постоянной ежедневной пыткой.

Люди с аутизмом обладают повышенной виктимностью. Они вызывают раздражение и неприязнь со стороны людей, которые не готовы к общению с ними. Человек просто с низким интеллектом может быть мил и приятен, он радостный, всё время улыбается, глазки строит. Аутист же закрыт, он ведёт себя странно, реагирует необычно, ведёт себя не так, как ожидают, как он должен себя вести, люди в ситуации, в которую он поставлен, провоцируют со стороны этого человека агрессию или выраженную неприязнь. Если обычный человек не подготовлен к этой проблеме, не подготовлен к общению с такими людьми, то аутисты часто для него выглядят неприятными, опасными и некомфортными. И он вступает с ними в противоборство. Это я много раз наблюдал.

Конечно, закон само по себе написан правильно. Он устанавливает, что если человек не понимает значения своих действий, не может руководить ими, то он не может нести уголовную ответственность и освобождается от ответственности за совершённые им действия. Или если же его действия опасны для окружающих и для общества, то есть соответствующие механизмы для этого: принудительное лечение, принудительное стационарное лечение, принудительное амбулаторное лечение. Есть определённые гарантии соблюдения прав граждан при этом. Всё это прописано, но в данном случае, когда каждый день для него очень тяжёл и мучителен гораздо более, чем для любого другого, имело бы смысл решить этот вопрос, в конце концов, поскорее. Насколько мне известно, экспертиза по Владиславу в Центре имени Сербского была проведена осенью, и уже осенью стала известна окончательная ситуация с состоянием его здоровья, обстоятельства совершённого им деяния были хорошо известны ещё ранее, не было никакой сложной детективной истории, которую надо было раскручивать, было всё просто и понятно, и какое-то определённое решение следовало бы принять давным-давно. Можно было счесть его нуждающимся в амбулаторном лечении по месту жительства. Наверное, это было бы гуманно и было бы правильно. Может быть, с учётом всех обстоятельств вначале имело бы смысл понаблюдать его в каком-то психиатрическом стационаре. Это было бы логичным шагом, на который мы бы сказали, что да, это жестоко, но он же действительно там что-то сделал. Но когда не принято никакого определённого решения в течение очень большого количества месяцев, это, конечно, вызывает возмущение. Я вообще был удивлен, когда выяснилось, что его повезли в Институт Сербского, потому что он же был арестован в Ейске, далеко от Москвы, и регистрация по месту жительства у него тоже была далеко от Москвы. И мне известно, что ранее он подвергался психиатрическим экспертизам, то есть, это не какой-то новый или сложный случай, почему его вообще надо было везти через всю страну в Москву, делать в столице экспертизу, потому везти его обратно в Воронеж?

Программу "Вечерняя смена" вели Ольга Максимова и Дмитрий Чернов.