Актуально Прощание с договорами в области стратегической стабильности

Прекращает действие Договор о ракетах средней и меньшей дальности. Очередной кирпичик вынут из системы глобального миропорядка, который складывался после второй мировой войны. Остался последний, который, наверное, тоже вынут. Это СНВ-3. И на этом всё как бы закончится? Таким образом подводятся итоги мирной жизни после второй мировой войны?

Ф. Лукьянов: Не совсем, всё-таки он не последний. Но самый крупный камень тоже уже очень сильно подточен. Называется он Договор о нераспространении ядерного оружия, на который в последние годы покушаются, но пока он в целом сохраняется. И это очень важно. Вот если с ним начнутся какие-то необратимые изменения, это можно будет расценивать как невероятно масштабный сдвиг.

Мы прощаемся, наверное, всё-таки не целиком, с эпохой после второй мировой войны, потому что остаётся ООН – главный продукт той эпохи. Мы прощаемся на самом деле с эпохой биполярного мира, потому что все эти договоры об ограничении, а потом о сокращении ядерного оружия (они собирательно называются договорами в области стратегической стабильности) – это продукт ядерной гонки Советского Союза и США. Это в своём роде великое изобретение человеческой мысли в сфере стратегического планирования середины прошлого века. Современный договор СНВ-3 является продолжением той же логики, которая была заложена в 60-е годы. Импульсом к размышлениям на эту тему послужил Карибский кризис 1962 года, когда Советский Союз и США действительно подошли довольно близко к ядерному столкновению. Это и заставило политиков и теоретиков-интеллектуалов по обе стороны океана начать думать, как впоследствии избегать рисков подобного рода. И были очень серьёзные теоретические американские и советские разработки, которые легли в основу системы взаимного ядерного сдерживания. Начали её разрабатывать в 60-е годы, а первым её практическим воплощением стал Договор о противоракетной обороне 1972 года, который заложил очень мощную основу "сдерживания без применения". И дальше пошли все соглашения, которые подписывались в 70-е, 80-е годы и 2000-е годы. Всё это было развитием той концепции. То есть, эта концепция – очень важное и выдающееся достижение в этой сфере, но она исходила из реалий середины XX века.

А можно сказать, что конец биполярного мира означает начало многополярного мира? На мой взгляд, ничего особо в этом плане не изменилось. Наоборот, появился только Китай, который можно к одному полюсу (России) присоединить, как самостоятельный полюс его ещё сложно увидеть, и всё. Ничего больше не изменилось, ни о какой многополярности речи пока не идёт.

Ф. Лукьянов: Это как посмотреть. Если говорить о какой-то идеальной многополярности, которую мы имели в головах, когда об этом стали говорить в 90-е годы, Евгений Максимович Примаков первым выдвинул идею, что мы движемся к многополярному миру, она тогда лишь представлялось, её не было, в мире доминировали США. Тем не менее, в полной мере мир однополярным так и не стал, но, конечно, несопоставимо большое влияние имела одна страна. И тогда казалось, что появятся растущие центры, что Россия встанет с пола, где она находилась тогда, Китай укрепится, Европа станет самостоятельной, Индия станет сильнее и т.д. В таком виде этого не произошло. Но и попытка построения однополярного мира не удалась. Это признают все и, прежде всего, сами американцы, которые устами Трампа и его соратников говорят: идите вы все лесом, нам этого ничего не надо. Но какого-то сбалансированного набора более или менее равных игроков на этих пресловутых полюсах не появилось. Точнее, им не дали появиться. В то же время мировая история показывает, что можно не давать до тех пор, пока не возникает иная ситуация. Иная ситуация пока не возникла.

Если говорить о Европе, то поползновение было. Что такое мировая резервная валюта евро? Это попытка создать альтернативу. Изначально казалось, что она успешная, но потом оказалось, что не в полной мере. Просто Европа не выполнила свой набор задач и надолго погрузилась в свои внутренние дела. И это теперь не игрок.

Китай, напротив, вырос донельзя экономически, и сейчас вопрос стоит о том, сможет ли Китай догнать свою экономическую мощь всеми остальными параметрами.

У России обратная ситуация. У нас стратегическая мощь даже в самые тяжёлые времена сохранялась, но у нас, как известно, с экономикой дела обстоят так, как обстоят, что в современном мире означает большой минус.

Конечно, раньше стороны исходили из того, что есть два примерно равных игрока. Собственно, на этом всё строилось. Сейчас, с одной стороны, справедливы упрёки неядерных стран, которые говорят, что в общей сложности Россия и США обладают примерно 90 процентами всего мирового ядерного потенциала, поэтому им и карты в руки. С другой стороны, карты-то в руки, но доля эта будет снижаться. И есть амбициозные игроки, скажем, Китай, который на все предложения присоединиться к этим разговорам прикидывается шлангом и делает вид, что у него вообще ничего нет, он просто мимо проходил. Притом все догадываются, что китайцы мимо проходят, яростно наращивая свой потенциал. Конечно, у Китая пока ядерный потенциал существенно меньше, но это не навсегда.

А самое главное – не возникло полюсов, которые равнозначны США. И это надолго, потому что США имеют гигантскую фору по совокупной мощи. Но возникли игроки, которые, казалось бы, не сопоставимы и вроде бы их никто и никогда всерьёз не принимал, а вот сейчас это делать приходится. Самый яркий пример – Турция. Кем была Турция? Она была лояльным членом НАТО, южный фланг, подбрюшье СССР, который выполнял свою работу. Сейчас Турция не просто делает вид, Эрдоган ведёт себя так, как будто НАТО не существует. Ладно, хорошо, это его отношения с США. Но Турция вообще претендует на то, чтобы играть не региональную роль, а другую. Что это может означать? Это может означать, что многополярный мир на самом деле – это не такой идеальный набор из грандов, как мы думали, а это хаотическое созвездие светил разной величины.

Ты говоришь, что идеальный мир – это когда есть в наличии ограниченное число весомых, примерно сопоставимых по своей политической мощи стран. А теперь получается, что активно в игру вмешиваются страны, не сопоставимые по своей политической мощи с грандами, но которые в своём регионе пытаются рулить, втягивая в эту ситуацию другие страны, в том числе и грандов. Раньше гранды втягивались в региональные конфликты на стороне одной или другой страны. И как бы зачастую конфликты решались между грандами (СССР и США), и те своим подопечным транслировали, о чём они договорились. Та же ситуация в Сирии. В былые времена, никто даже бы вопроса не поставил, что Б. Асад должен уйти. Во времена СССР это бы в голову никому не пришло.

Ф. Лукьянов: Были случаи, когда условный Асад, относившийся к какой-то сфере влияния, падал. Переворот – и противоположная сторона рукоплещет и помогает. Бывало такое. Но верно то, что постановки подобного вопроса быть не могло.

И сейчас бы этого не было, если бы та самая Турция не решила тоже в этой истории активно поучаствовать.

И. Шатров: Думаю, что без этих двух главных полюсов, никакие новые полюса создаться не могут. Без инициативы или участия других полюсов. Что Китай без России на данном этапе и без Америки? Что Турция без России и США? Как она может показать свою самость, если она не будет участвовать в этом процессе?

Ф. Лукьянов: Так это же естественно, потому что мир не фрагментирован, он взаимосвязан. Поэтому всё находится в постоянной динамике. Что касается того, что Китай без России, я бы тут не согласился. Я бы Китай не недооценивал. Он очень быстро навёрстывает своё отставание, что фиксируется и Россией. Несмотря на то, что в современном мире составляющие силы очень многообразны, но без жёсткой военной силы никуда не денешься.

Что касается треугольника Россия – США – Китай, вообще в современном и будущем мире понятие "жёсткие, необратимые альянсы или отношения" вообще не актуальны. Сейчас Россия и Китай вместе противостоят США и подвергаются поэтому резкому давлению. Потому что дисбаланс. Америка несопоставимо сильнее, даже не в военном смысле, а потому что мировая финансовая система находится под их контролем. Пройдёт 15-20 лет, и мы посмотрим, что будет. Я предполагаю, что через шаг или два России необходимо будет нормализовать отношения с США для того, чтобы иметь сбалансированную картину, а не попадать в полную зависимость от Китая. Наступила эпоха ситуативных отношений. Формат Астанинского трёхстороннего сотрудничества – это прообраз того, как оно может работать.