Авторские материалы Коллективный иск: способ добиться справедливости или обанкротить бизнес?

В России готовят коллективный процесс, который обещает стать самым крупным в истории страны. Компания продавала средство от прыщей через проплаченных бьюти-блогеров. Однако вскоре пользователи нашли в составе у препарата запрещенный антибиотик. Теперь разгневанные покупатели требуют компенсаций, которые в десятки раз превышают стоимость флакона. Механизм коллективной подачи исков хорошо отлажен на Западе, и там он иногда дает удивительные результаты. Экономический обозреватель «Вестей ФМ» Валерий Емельянов продолжит тему.

Недавно в Интернете начали раскручивать новую якобы суперэффективную сыворотку от прыщей, которая в аптеках и магазинах почему-то не продавалась. Зато в изобилии она была в Instagram, где бьюти-блогерши наперебой ее тестировали, хвалили и всячески продвигали. Кто-то открыто рекламировал, кто-то уверял, что поставщик им не платил. В принципе для молодежной косметики это – обычный способ продвижения. Но нашлась одна блогерша, которая внесла хаос в эту идиллию. Она заказала химический анализ этой новинки, нашла там тяжелый антиобиотик и собрала тех, у кого была сильная реакция – вплоть до того, что кому-то эта "водичка" сожгла лицо. И все вместе они подали иск против производителя.

За несколько недель история разрослась до того, что обещает стать самым крупным коллективным процессом в новейшей российской истории: уже почти 500 присоединившихся, а общая сумма требований превысила 10 миллионов рублей. Поучаствовать в таком процесс легко – запись идет прямо по Интернету. А если есть желание самому организовать похожий процесс, то это тоже делается относительно просто, говорит профессор Финансового университета при правительстве РФ Максим Березин.

БЕРЕЗИН: Численность такой группы должна быть не менее 21 человека. Дело ведет лицо, которое является инициатором, оно получает согласие со стороны всех лиц группы на то, что именно он ведет дело. При этом у каждого к ответчику может быть свое требование. Сумма этих требований и формирует итоговую сумму иска к ответчику.

До истории с сывороткой самым крупным в России коллективным иском было дело против туроператора «Лабиринт» в 2014 году. Хотя обманутых клиентов там было за сотню тысяч, реально по судам пошло чуть более 100 человек. И им действительно тогда удалось выиграть. Собственно, в этом – вся суть механизма коллективных исков: люди находят юриста, который проводит их дело через суд, и если они побеждают, то делят выигрыш – за вычетом расходов на ведение дела. Это должно быть выгоднее, чем судиться в одиночку, но на практике бывают нюансы, из-за которых люди предпочитают вообще не связываться с исками. Например, судья может в разы снизить размер требуемой компенсации, и тогда, за вычетом расходов на юриста, экспертизу и прочее, у пострадавших денег не останется. Или еще хуже – дело будет проиграно и, кроме убытков, ничего своим участникам не принесет. Да и сама форма коллективного иска еще слишком слабо проверена практикой, рассуждает председатель коллегии адвокатов «Ицков и партнеры» Дмитрий Ицков.

ИЦКОВ: Доля коллективных исков на сегодняшний день чрезвычайно мала, и о какой-либо наработанной практике в этом вопросе говорить рано. Ни у меня, ни у моих коллег, с кем активно общаюсь, таких исков не было. И даже не было обращений от потенциальных клиентов, чьи бы дела можно было объединить для такого иска. Я бы пока не стал делать вывод, что коллективные иски могут быть эффективнее персональных.

Коллективные иски в России в целом очень похожи на то, как это делают за рубежом. Впервые такая форма процесса появилась в США в 70-е. Изначально это была форма защиты мелких акционеров по спорам с корпорациями. Поэтому до сих пор самые частые коллективные процессы – о невыплаченных дивидендах, перерасходах и бухгалтерских манипуляциях. Два самых крупных коллективных иска, не связанных с финансами, – это дело против табачных конгломератов, которых обязали выплатить 200 миллиардов долларов за вред, нанесенный здоровью американской нации, а также дело против BP за разлив нефти в Мексиканском заливе. Но они оба – нетипичные, потому что в истцы номинально записали каждого гражданина США, а реально деньги получили не люди, а бюджеты штатов.

Самый крупный коллективный иск против компании-нарушителя был в отношении Volkswagen, которому из-за «дизельгейта» пришлось выплатить почти 15 миллиардов сотням тысяч владельцев машин, или примерно по 30 000 долларов на каждого. Дела такого рода становятся массовыми не столько из-за сознательности граждан США, сколько благодаря активности юридических компаний. Они агитируют владельцев машин участвовать в судах, а иногда буквально ходят по домам. Ведь прибыль адвокатов зависит от того, какую сумму они выиграют в суде, напоминает Максим Березин.

БЕРЕЗИН: Если сравнивать с зарубежным процессом, то у нас используется аналог. Но затруднение может быть в том, чтобы быстро сформировать группу. Там либо объезжают потерпевших, либо дают рекламу по телевидению, что вот, планируется такой-то иск к определённому ответчику, перезвоните по определенному телефону, и мы вам предлагаем присоединиться, если у вас тоже есть претензии к данному ответчику.

Помимо корпоративных скандалов, есть еще 2 рода дел, которые популярны на Западе. Они приносят много денег, и в них традиционно участвуют по несколько тысяч человек сразу. Это – расовые и медико-косметические процессы. Первая категория – особая для США тема. Например, потомкам фермеров-негров удавалось отсудить более 2 миллиардов от властей штатов за притеснения прошлых лет (выходило по 115 000 на семью). Из медицинских дел особо массовыми стали суды над производителями средств для похудения и изготовителями грудных имплантов – еще в 90-е и нулевые годы. Выплаты по диетическим таблеткам, которые оказались с побочным эффектом (они вызывали сердечные болезни), составили до 1,5 миллионов долларов на человека. Тем, кто пострадал от протекающих силиконовых имплантатов, тоже выплатили рекордные по тем временам суммы. Но важно еще и то, что этих женщин в Америке оказалось столь много, что компания-производитель обанкротилась. С тех пор требования к таким делам ужесточили, появились критерии отсева истцов, чтобы процессы не превращались в расправу над бизнесом и не сильно вредили деловому климату в США.