КультБригада: слово, смысл, литература Гость эфира – писатель Валерий Айрапетян

Валерий Айрапетян — русский писатель, врач, "человек с солнцем внутри". Говорим о книге "Пересечение" – сборнике рассказов o детстве, взрослении, отношениях мужчины и женщины, ценности семьи, превратностях судьбы, жизни и смерти как o естественных процессах, почти физиологических. Краски и интонации, язык и мелодика Кавказа в сочетании с тонким чувством юмора и философским взглядом на главные, основные вопросы бытия – современный Фазиль Искандер.

У каждого, наверное, детство разное, но каждый воспринимает детство как рай. И у тебя книга начинается совершенно потрясающим рассказом, который называется "Детство". Название вроде незамысловатое, а читается книга практически до последней страницы на какой-то высокой звенящей ноте радости и света. И грустно кончается, обрывается. Как ты недавно сказал, "рай заканчивается чистилищем". Обычно бывает наоборот, но факт остаётся фактом.

Давай погорим немного о твоём детстве, потому что язык твой потрясающе интересен с точки зрения его колористики, необычной цветовой гаммы, очень яркой. Это не наша гамма, не гамма твоего города, который сейчас твоя родина, не Санкт-Петербург уж точно, с его 50 оттенками серого. Расскажи немного о себе.

Валерий Айрапетян: Рассказ "Детство" открывает книгу. Вообще в книге пересекается хронология. Начинается всё с детства, потом взросление, подростковый возраст. Книга эта в некотором смысле ещё о росте мужского сознания. Когда мужчина развивается, он сталкивается с различными вызовами. И он эти вызовы либо принимает, либо бежит от них. И я это показываю либо через себя, либо через своих героев.

Моё детство было действительно счастливым. Я родился в Баку, прекрасном городе на берегу моря. У меня замечательные родители, очень весёлые дядьки, было очень много застолий, вино текло рекой, меня все любили, я был первым мальчиком в семье после двух девочек. Все женщины меня тискали, целовали. И, конечно, было много солнца, много моря, много любви, много радости. И детство у всех оно счастливое. Мне кажется, ребёнок в этом возрасте не сталкивается с преградами реальности, реальность воспринимается им как сущая радость, искрящаяся, потому что он не отягощён рефлексиями, у него нет никаких прокладок между ним и миром.

И парадокс человеческой жизни заключается в том числе и в том, что ребёнок растёт, его пытаются развивать, его невротизируют, он начинает рефлексировать и отдаляться от детского рая. И потом, если человек сознательный, он большую часть своей жизни тратит на то, чтобы, сохранив свои навыки взрослого человека, специалиста, образованного человека, вернуться опять в это состояние. Этому посвящено огромное количество религиозных и духовных практик, чтобы впасть в детское состояние здесь и сейчас, в то, что собственно и характеризует детство. Можно сказать, в этот чистейший рай. В рассказе "Детство" этот рай и описывается.

У тебя большая часть книги, включая повесть "Дядьки", посвящена бабушке, отцу, дядькам, сёстрам, братьям двоюродным, троюродным, и когда читаешь, то понимаешь, что семья для тебя – это не просто какое-то слово, которое ограничивается женой и ребёнком, а сакральная вещь. Я прав?

Валерий Айрапетян: Семья вообще должна быть сакральной вещью для здорового человека. Семья, его род, его корни – это то, что питает всю его жизнь. Это то, что сидит в нём. Конечно, текст у меня не петербургский, а с армянскими нотками. Я всё-таки генетически, по национальности армянин, я прожил долгое время в Армении, но при этом я – русский писатель, я – русский прозаик, потому что я обитаю в пространстве русского языка. Я думаю, пишу, общаюсь по-русски. Я живу в России, бесконечно люблю нашу страну. И поэтому это смешение кавказского подсознания с магнитным полем русского языка создаёт такие колебания, которые позволяют увидеть какие-то яркие оттенки, цветовые вспышки и гаммы. Это действительно, наверное, так.

Семья для армянина – что это такое?

Валерий Айрапетян: Я не совсем типичный армянин, хотя я – армянин. Есть армяне, которые думают по-армянски. А я не просыпаюсь с утра с мыслью, что я армянин. Но вот засыпаю всегда с мечтами о горах Армении. Для меня семья имеет колоссальное значение. Это, наверное, самое главное, мои дети, моя жена, мои родители, мои братья и сёстры, мои дядьки. Я знаю свою родословную до года гибели А. Пушкина – до 1837 года. Кем были мои предки, чем занимались.

Ты в своей книге не раз делаешь упор на мускулинности, на мужественности. Что вот есть мальчик, который должен стать юношей, юноша, который должен в своё время стать мужчиной, мужчина, который должен в своё время взять ответственность за семью. Вот эта цепочка непрерывных мужских обязанностей, которые получает мальчик чуть ли не с рождения. Ты действительно так думаешь? Или это какая-то дань традиции?

Валерий Айрапетян: Я очень традиционный человек в этом плане. Мужчина должен быть мужчиной, а женщина – женщиной. Эти два создания созданы Богом для того, чтобы они жили друг с другом.

Ты не современный европеец?

Валерий Айрапетян: Я не современный европеец, я совершенный консерватор в этом плане. В книге у меня и юноша, и мальчик часто сомневается, часто рефлексирует, часто переживает, что не справится. В рассказе "Детство" меня даже сестра защищает. Старшая сестра – это мой ангел-хранитель. Она там такая Маугли. В рассказе "Наставник" нас тоже пытается сломить какой-то дядька. То есть, я всё время пытаюсь найти золотую середину, чтобы остаться собой, чтобы остаться мужчиной и при этом не перейти какую грань жесткости, очерствения. Мое состояние – нечто такое на грани решительности и рефлексии. Конечно, я глубоко переживающий человек, и в книге это должно чувствоваться.

Окончание беседы слушайте в записи программы.

­Гость эфира – писатель Валерий Айрапетян