Актуально Итоги года. О странах СНГ и об Украине

Программу ведут журналист Елена Щедрунова и политолог Игорь Шатров.

Игорь Шатров: За последние пять лет создалось ощущение, что единственным соседом РФ является Украина. Как обстоят дела на той территории, которую мы пока ещё называем постсоветским пространством, хотя, мне кажется, этот термин уходит в прошлое?

Александр Гущин: Что касается Украины, во многом это объективный процесс. Это была вторая по значимости республика в рамках Советского Союза, и она, несмотря на все свои дисфункции и проблемы, конечно, будет все равно занимать очень большое место во внешней политике России, в межгосударственных отношениях и вообще в международных отношениях на евразийском пространстве в целом.

Но, безусловно, нужно диверсифицировать фокус и обращать внимание на другие регионы того пространства, которое мы называем постсоветским. В принципе я соглашусь, что термин "постсоветский" не очень релевантен сегодняшнему дню. Наверное, можно говорить о том, что на постсоветском пространстве, где имеется ряд интеграционных объединений, которые пусть не охватывают все страны постсоветского пространства, но значительное число из них охватывают, это касается как экономической интеграции в виде Евразийского экономического союза, так и интеграции в области политической и военной в виде Организации договора о коллективной безопасности, Союзного государства и т.д., интеграционные процессы всё же идут. Тем не менее я бы сказал, что это пространство распадающееся, общей макроповестки для всех стран найти очень трудно, торгово-экономические связи между большинством государств достаточно небольшие. Например, какие связи между Туркменистаном и Молдовой? Одна – закрытая страна, другая – далеко.

Получается, что есть Россия, у которой есть связи со всеми, и она, собственно, все эти объединения держит?

Александр Гущин: При всём том, что инициативы евразийской интеграции формально исходили, может быть, даже от лидеров других стран – Назарбаева или Лукашенко, Россия, конечно, является становым хребтом реинтеграции постсоветского пространства. Ещё важный момент тут – это как идёт внутрирегиональная интеграция. Если взять страны Южного Кавказа или, например, страны Центральной Азии, которые мы раньше называли странами Средней Азии, то можно увидеть, что между этими странами есть определённые проблемы интеграционного характера. Мы можем называть это Центральной Азией, но, по большому счёту, вкладывать в это название понятие политико-экономического региона довольно сложно. Это, скорее, географический образ, географический субъект, где есть двусторонние или трёхсторонние отношения между странами в очень узких сегментах взаимодействия. Но они не охватывают всю палитру межгосударственных отношений.

На Южном Кавказе это ещё отягощено наличием непризнанных (Карабах) и частично признанных государств и армяно-азербайджанского конфликта. Две страны, Армения и Азербайджан, находятся фактически в состоянии войны. И когда мы говорим, что это замороженный конфликт, это неправильно, там продолжают гибнуть люди, продолжаются перестрелки. Поэтому это такой тлеющий конфликт.

В Средней Азии тоже есть подобные конфликты...

Александр Гущин: Но там нет конфликтов, связанных с появлением новой государственности, но есть события, связанные с противостоянием, например, в Баткенском районе, в Согдийской области между Таджикистаном и Кыргызстаном, есть проблемы, связанные со спящим сепаратизмом, который, на первый взгляд, может быть не проявляется пока. Имеется в виду Каракалпакия и т.д. Или проблема, связанная с Ферганской долиной. Но это уже, скорее, больше региональная проблема внутри Узбекистана и проблема социального развития. Поэтому я бы сказал так: хотя это пространство по-прежнему распадающееся, но это не значит, что оно становится менее актуальным для России. А мы своё внимание переключаем зачастую на глобальные проблемы: на новый большой треугольник Москва – Пекин – Вашингтон, на роль ЕС и позицию Э. Макрона, которые пытается реанимировать субъектность Европейского союза. Но при этом Россия, безусловно, играет глобальную роль в мире, должна и будет её играть. И когда говорят, а давайте мы где-то ужмёмся, это совершенно неправильно. Потому что Россия объективно то государство, которое во многие регионы мира транслирует своё влияние. Однако постсоветское пространство есть и будет, безусловно, российским приоритетом. Потому что, как говорится, хороший сосед важнее дальнего родственника. Даже на бытовом уровне это очень важная вещь, тем более что взаимодействие со странами постсоветского пространства охватывает не только политическую составляющую, но и экономическую, а главное – социокультурные, личностные связи между нашими народами и обществами. Без этого мы, конечно, двигаться вперёд не можем.

Игорь Шатров: Всегда без экономики не выстроишь связей. А какие экономические связи с государствами, не входящими в Евразийский экономический союз, на постсоветском экономическом пространстве сейчас актуальны? Что действительно России интересно в Узбекистане, в Туркменистане или даже в тех же Молдове и Азербайджане?

Александр Гущин: Если говорить о России, то связи есть. Например, Узбекистан за последние годы прошёл довольно большой пусть с точки зрения открытия своей экономики. Если раньше это была больше протекционистская, изоляционистская модель, которая была направлена на наполнение внутреннего рынка и которая имела очень жёсткие границы исчерпаемости этой модели, с чем страна и столкнулась, это очень хорошо было видно на многих секторах, в том числе на примере того же автомобильного рынка и автопромышленности Узбекистана, то теперь идёт открытие страны миру. Конечно, идёт не без проблем. Целый ряд реформ в Узбекистане многие экономисты, принадлежащие к разным лагерям, критикуют. Но сам тот факт, что удалось провести валютную либерализацию, наладить отношения с такими странами, как Южная Корея, с рядом западных государств, с Россией (проект атомной станции) и т.д., говорит о многом.

Россия успевает вскочить в эти открывающиеся двери?

Александр Гущин: Во-первых, отношения у России с Узбекистаном были при всех тех проблемах, которые были при том же Каримове. Сейчас ряд проектов будет реализовываться. В частности, проект атомной станции и ряд других. Обсуждается также вопрос о вступлении Узбекистана в Евразийский экономический союз. Я довольно аккуратен в прогнозах, думаю, что это обсуждение на долгий период. Я бы не ожидал здесь каких-то прорывных решений. Но то, что отношения будут интенсифицироваться, и то, что это одна из задач Узбекистана – интенсификация отношений, в том числе и с соседями, потому что Ташкент выступил как один из инициаторов реактивизации диалога о возможной внутрирегиональной интеграции, это факт. Но здесь я бы был опять очень аккуратен, потому что объективных факторов для внутрирегиональной тесной, плотной, многосторонней интеграции довольно мало, хотя по отдельным направлениям прогресс есть. Например, в отношениях между Таджикистаном и Узбекистаном по Рагуну и ряду других вопросов. Напряжение, которое было, спало.

Такое ощущение, что это тоже наследие советского прошлого, когда у каждой из этих республик была своя специализация и им не нужно было между собой интегрироваться экономически, всё центр решал, всё центр поставлял. Но сегодня есть ещё один момент, который касается республик Средней Азии, там очень активен Китай. Похоже, что он в Узбекистане и при закрытых дверях тоже присутствовал. И вот как Россия с Китаем взаимодействует на этой территории, которую многие из нас воспринимают подспудно как свою территорию?

Александр Гущин: В какой-то степени конкуренция за этот регион все равно будет. Если Россия доминирует в смысле выстраивания союзов по военно-политической линии, то, что касается китайского влияния, я бы не идеализировал, что здесь всё будет так гладко и хорошо. Некоторые страны, например, Таджикистан, попали в очень серьёзную экономическую зависимость, в том числе долговую, от Китая. В меньшей степени это касается Узбекистана, потому что у него больше экономика сама по себе, она более диверсифицирована, и узбеки сейчас очень грамотно действуют, диверсифицируя свои внешние контакты, потому что понимают, что это тоже риск. Они видят соседей, где проникновение Китая и долговая зависимость от него очень серьёзные. Думаю, что это только лишний повод для усиления российской активности и для совершенствования Евразийского экономического союза, у которого по многим показателям, несмотря на то, что прогресс есть, с точки зрения внутренней торговли и изъятий, есть ещё большие резервы. Например, по созданию единых рынков той же электроэнергии и т.д. Это очень важная задача на ближайшее время. Как и выстраивание, конечно, диалога на внешнем контуре, не обязательно с точки зрения точного вступления прямо в ближайшее время, но по крайней мере в виде новых форм взаимодействия, которые у Евразийского экономического союза уже есть с теми же Вьетнамом, Сингапуром, Ираном и рядом других стран. Думаю, что некоторые страны постсоветского пространства пока временно могут пойти по этому пути.

Окончание беседы слушайте в записи программы.

­Итоги года. Об Украине и странах СНГ