Актуально Переговоры по Ливии: перемирие не подписано
Программу ведёт Елена Щедрунова.
Накануне довольно поздно завершились переговоры двух враждующих сторон в Ливии. И завершились они не очень удачно.
Одна противоборствующая ливийская сторона в лице Сарраджа подписала в Москве документы о перемирии, которые подготовили Россия и Турция. А вот Хафтар сначала сказал, что ему надо подумать, а потом взял и улетел. Покинув Россию, он начал делать заявления, что российский МИД не учёл те предложения, которые были сделаны его стороной, поэтому он ничего подписывать не будет. Такую позицию Хафтара многие трактуют, что тот чувствует свою силу, поэтому зачем ему надо чего-то ещё подписывать. Вы согласны с такой оценкой?
Раджаб Сафаров: Несколько факторов повлияли на его поведение. Во-первых, он почувствовал подвох в той "дорожной карте", которая была разработана Россией и Турцией. В ней всё-таки турецкая позиция была более явно выражена. А она больше выражает интересы Сарраджа, нежели фельдмаршала. Поэтому на всякий случай Хафтар сначала вообще отказался подписывать что-либо, потом всё-таки принял решение переговорить в Москве и попробовать объяснить, что у него и его сторонников тоже есть свои интересы, которые должны быть учтены в ходе мирного урегулирования. Всё-таки это переговоры. Накануне все были настроены более оптимистично, поскольку ещё не знали деталей переговоров, и тут выясняется, что на самом деле вместо того, чтобы учесть четыре предложения фельдмаршала и констатировать сложившийся статус-кво в Ливии, а сторонники Хафтара фактически находятся в Триполи, где на время прекратили ведение огня, ему говорят, что он должен сначала вывести свои войска, плюс выполнить другие моменты, а потом уже с ним начнут разговаривать. И Хафтар почувствовал, что, если он выведет войска из Триполи, его позиция станет совершенно иной, и не факт, что его предложения вообще будут учтены.
А предложения Хафтара на самом деле достаточно логичны. Он предлагает зафиксировать положение сторон, поскольку он уже практически находится в Триполи. Это раз. Во-вторых, он предлагает сформировать правительство действительно национального единства, полномочия которого подтвердила бы Палата представителей Ливии, которая базируется и работает в Тобруке, и является общепризнанной мировым сообществом политической структурой Ливии. В-третьих, Хафтар предлагает привлечь к обеспечению режима прекращения огня силы международного мониторинга, но при одном условии: чтобы там не было Турции, поскольку Анкара является заинтересованной стороной конфликта в Ливии и где-то даже его участницей на стороне одной из ливанских противоборствующих сил. Это выглядит вполне логичным с точки зрения фельдмаршала. И четвёртое требование Хафтара, чтобы срочно, без всяких предварительных условий Турция убралась из Ливии со всеми наёмниками, представляющими там разные страны. Их присутствие на территории Ливии – это прямое вмешательство, ибо они оказались там помимо решения Палаты представителей Ливии. А президент Саррадж не уполномочен приглашать кого-либо, поскольку является недостаточно легитимным руководителем. Вот такой пакет предложений был у Хафтара, который он передал российскому МИДу. И он рассчитывал, что хотя бы по двум из предложенных четырёх пунктов согласие будет достигнуто. Но российско-турецкая позиция по всем этим вопросам осталась незыблемой, поэтому Хафтар сначала объявил о том, что берёт таймаут, чтобы сразу не портить настроение всем участвующим сторонам в межливийских переговорах, а потом он понял, что его интересы на переговорах не будут учтены. Но главное, он чувствует за собой силу и уверен, что рано или поздно победит, поэтому и действует с позиций своих возможностей, потенциала, ресурсов и амбиций.
Предполагалось, что обе ливийские противоборствующие стороны всё-таки сядут за стол переговоров. Но когда Саррадж приехал в Москву, он сказал, что даже не собирается встречаться с Хафтаром. Он готов поговорить с турецкими дипломатами, с российскими, а вот с Хафтаром никогда. Не кажется ли вам, что уже этим заявлением была заложена мина под эти переговоры? Возникает вопрос, а кто же в Берлине будет переговариваться? Ведь переговоры в Москве были своего рода предисловием к Берлинской встрече по урегулированию ситуации в Ливии.
Раджаб Сафаров: Да, а после Берлина должны начаться ещё переговоры в Вене. По большому счёту, нынешний российско-турецкий подход, когда Турция заявляет, что является игроком, участвует и хочет решить в Ливии свои задачи, уже ставит под вопрос объективность и искренность самого этого предложения. Это раз. Во-вторых, Саррадж исходил из позиции, что на его стороне Россия и Турция. По крайней мере, Турция явно. Это тоже на него повлияло, и он подумал, что у него более выигрышная позиция. И, в-третьих, совершенно точно между Сарраджем и Хафтаром существует такая пропасть из ненависти, что при первой встрече сидеть в одном зале друг напротив друга, да ещё, не дай бог, по протоколу нужно подавать руку, это было бы полным поражением для каждого из них.
Когда оба ливийских лидера ехали в Москву, Хафтар по этому поводу не делал никаких заявлений. Подобное заявление сделал, прибыв в Москву, Саррадж. Вопрос к нему, зачем он тогда ехал? В конце концов, с дипломатами он мог поговорить в Ливии или где-то ещё? В Берлине кто всё-таки будет судьбу Ливии решать? Опять Саррадж с Хафтаром или всё-таки кто-то другой?
Раджаб Сафаров: Совершенно очевидно, что сегодня, пока существуют непреодолимые трудности и не ясно, каким будет окончательное решение, они понизят уровень этих переговоров до своих представителей, заместителей, министров обороны или министров иностранных дел. У каждого из них все эти официальные лица есть. И те как председатели рабочих групп встретятся, подготовят предложения, изучат атмосферу и т.п. Не думаю, что Саррадж и Хафтар лично будут в Берлине встречаться, если до этого, конечно, не будет получено предварительное гарантированное согласие сторон на то, что какие-то предложения будут ими обеими приняты, чтобы это была гарантированно позитивная встреча. Если этого не будет, то встретятся только рабочие комиссии.
Переговоры по Ливии: перемирие не подписано
