Музыка автономных областей Nurse With Wound "Траурная музыка памяти Переса Прадо" сюрреалистический акционизм в стиле эмбиент
На этой неделе – три посвящения одних музыкантов – другим. Вчера это был "Оммаж лунному свету" (Hommage à Brillance de Lune Пеетера Вяхи посвящение 250-летию Бетховена и дань памяти Гии Канчели). Самое необычное и даже экстравагантное – это Funeral Music For Perez Prado ("Траурная музыка памяти Переса Прадо") британского музыканта Cтивена Стэплтона (Steven Stapleton) и его почти виртуальной группы Nurse with Wound. Говоря об этом произведении, необычном абсолютно во всех отношениях, нельзя не вспомнить Игоря Стравинского, который сочинил памяти Дебюсси "Синфонии духовых" – не симфонию, а "sinfonia" – созвучие во множественном числе. И к тому же без всякой связи со стилем того, кому это сочинение было посвящено.
"Траурная музыка памяти Переса Прадо" это такие же "со-звучия" (более 33 минут музыки), не имеющие ровным счетом ничего общего с афро-кубинскими ритмами, которые сочинял и исполнял кубинец Перес Прадо. В то время, когда "Траурная музыка" создавалась" – в начале 1990-х – Стэплтон зарабатывал больше как профессиональный художник-дизайнер, в том числе пластинок других музыкантов своего круга – глубокого британского рок-подполья, того самого, которое в 1980-е стали называть индастриал или пост-индустриализм. Хотя, оба термина отражают, скорее, внешний саунд таких групп, как Throbbing Gristle, Current 93 или одноразовые проекты, которые группировал вокруг себя некий австралиец под ником Foetus – "Зародыш"… Стивена Стэплтона точнее было бы назвать музыкальным сюрреалистом, если бы кто точно знал, что это значит и не сваливал в кучу – все от Эрика Сати до Джона Кейджа. Вот и "Траурная музыка памяти Переса Прадо" на пластинки помещалась в совершенно вроде бы не соответствующий контекст – между угловатыми блюзами, как бы даже с заиканием. И с другой стороны – какими-то мрачными колыбельными под невыносимый нойз-аккомпанемент. Впрочем, "Траурная музыка" Стэплтона переиздается на самых разных сборниках, и в этом тоже, возможно, одна из его сюрреалистических задач. Стэплтон 1957 года рождения. Вместе со всем постиндустриальным андерграундом он интересовался акционизмом. В основном венского происхождения – почти что деструктивностью, почти что насилием… Даже название группы Nurse with Wound – никакой не абсурд. "Раненая медсестра" или "Няня, у которой рана" – аллюзия к британскому художнику Фрэнсису Бэкону. Помните кадры расстрела на лестнице в "Броненосце Потемкине" – коляску без няни, женщину в очках с выбитым глазом… Кадр с этой женщиной так поразил Бэкона, что он нарисовал как бы несколько его вариаций.
А музыка – типичный эмбиент, но не минималисткого или репетитивистского толка, но по общему саунду к нему близкого. Не случайно, даже что те, кто считает это лучшим сочинением Стэплтона и его группы вообще не принимает сюрреалистского автоматического письма и постмодернистских коллажей всего и вся стилизаций. И здесь необходим экскурс в историю. В середине 1950-х, когда появился рок-н-ролл шоу-бизнес и все, что за ним тогда стояло, пытались его вытеснить со сцены. Не мытьем так катаньем. В том числе и клин клином – молодежи предлагалась приятная во всех отношениях курортная музыка – Майами, мамбо и ча-ча-ча – афрокубинские песни и танцы. "Королем мамбо" был композитор и руководитель оркестра Перес Прадо. Под его музыку танцевали североамериканцы во время курортного отдыха на Кубе. До Фиделя Кастро, разумеется до 1 января 1959 года, Перес Прадо эмигрировал в Мексику. Но тогда же, в 1960-м году у Федерико Феллини в "Сладкой жизни" одно его мамбо "сопровождает один из кульминационных эпизодов фильма – знаменитую сцену стриптиза Нади Грей, и вообще служит чем-то вроде лейтмотива, этой самой сладкой жизни – без кавычек. Курортные танцы вроде мамбо шоу-бизнес предлагал в виде альтернативы рок-н-роллу. Не получилось, как известно. Но мамбо остается более или мене популярным танцем и вместе с ча-ча-ча даже входит в обязательный репертуар танцевальных конкурсов. И приживается не в тинэйджерской среде, на что рассчитывал шоу-бизнес, а в высшем свете, что и показывает "Сладкая жизнь".
Перес Прадо умер в 1989 году, когда Стивен Стэплтону было 32 года. Года через три он обнародовал Траурную музыку памяти кубинца, давно уже жившего в Мексике. И получилась – простите тавтологию – настоящая траурная музыка, дань памяти Пересу Прадо. Суровый почти что эмбиент без единого намека на разбитные афро-кубинские ритмы и заразительные оптимистичные мелодии. Как "Синфонии духовых памяти Дебюсси" Стравинского без намека на музыку Дебюсси. Впрочем, незаметно, я бы даже сказал, плавно эмбиент переходит в постиндустриальный нойз – и потом обратно. В общем, тоже своего рода пощечина общественному вкусу. А чего еще можно было ждать от коллекционера редких виниловых пластинок – такого же как, скажем. Джон Зорн. И, кстати, как и Зорн, тоже основателя культового рекорд-лейбла United Dairies, на котором издает себя и свои единомышленников. В "Музыке автономных областей" – последние 10 минут "Траурной музыки памяти Переса Прадо" Стивена Стэплтона и его как бы группы Nurse With Wound.
