Научный факт Дракон и динозавр: много ли у них общего?

2024 год – Год дракона, загадочного существа, которое каким-то непостижимым образом проникло в культуру разных народов, живущих на разных континентах. Самое время познакомиться с ним поближе.

Были ли у дракона реальные предки? Существуют ли в природе животные, способные извергать огонь и высекать зубами искры? И почему треть всех людей, живущих на планете, боятся змей, причем даже те, кто их никогда не видел? Эти темы Руслан Быстров обсуждает с научными экспертами. В эфире – директор Института стран Азии и Африки МГУ Алексей Маслов, палеонтолог, доктор биологических наук, профессор кафедры биологической эволюции биологического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова Андрей Журавлёв, доцент кафедры истории и теории мировой культуры МГУ Оксана Седых, священник, настоятель Георгиевского храма в Нахабине Павел Островский.

БЫСТРОВ: Приветствуем нашего первого научного эксперта – палеонтолога, доктора биологических наук, профессора кафедры биологической эволюции биологического факультета МГУ имени Ломоносова Андрея Журавлева.

В голове у обывателя дракон ассоциируется с динозавром. Действительно так? Кажется, что вполне логично. Насколько эту гипотезу можно считать состоятельной? Много ли общего между драконом и динозавром? <…>

ЖУРАВЛЁВ: Ну, что касается, были ли драконы предками динозавров и наоборот, то здесь вынужден вас огорчить: увы, нет. Динозавры – существа реальные, хоть и вымершие, по большей степени (ну, не считая птиц опять же, которые их прямые потомки), а драконы – все-таки, увы, существа мифические. Хотя очень бы хотелось хотя бы небольших в новый год завести. …

БЫСТРОВ: Вот интересный факт, что 39 из 100 боятся змей, причем даже те люди, которые проживают там, где змеи не водятся. Вот интересно, откуда этот страх возник? То ли люди начитались и впитали с генами этот страх динозавров, змеев, змей-горынычей, и так далее? То ли наоборот – у человека есть какой-то природный страх к этим рептилиям?

ЖУРАВЛЁВ: Приматологи считают, что это, в общем-то, такой страх, который достался нам от наших более обезьяноподобных, чем мы, предков. Мы и сами обезьяноподобные, а вот те, которые жили на деревьях еще когда-то, у них самый страшный враг, конечно, был там змея, потому что способна и укусить насмерть, и если небольшая обезьянка, то просто удушить, проглотить. Унаследованный страх. Насколько это верно, не берусь судить. В любом случае, в общем-то, все мы передаем наши страхи нашим детям.

<…>

БЫСТРОВ: Китай если и не родина этого существа, то уж точно его среда обитания. Именно в Поднебесной во все времена дракону придавали особое значение. Слово нашему научному эксперту – директору Института стран Азии и Африки МГУ Алексею Маслову.

МАСЛОВ: В современном Китае дракона, именно как национальный символ, сегодня не встретишь, это скорее такое народное поверье. Тем не менее на многих императорских штандартах и на первом гербе Китая было именно изображение дракона. И до сих пор китайские ученые спорят по поводу того, откуда он пошел. <…> И считается, что дракона ни в коем случае нельзя путать со змеей, потому что у дракона лишь тело, похожее на змеиное (правда, там еще четыре ноги). <…> Но самое главное – предполагается, что китайский символ дракона когда-то пришел на Русь именно с территории Китая, точнее формально его принесли монголы, которые правили в Китае в XIII веке, династия Юань, она активно использовала символ дракона. И вот дракон, придя (по одному из предположений, естественно) с монголами на Русь, превратился в знаменитого Змея-Горыныча уже с тремя головами.

<…>

БЫСТРОВ: А сейчас – подробнее о европейском драконе. И наш Змей-Горыныч, он западник или больше ориентирован на Восток? В том смысле, на какого дракона он больше похож? А также о том, как некогда могущественное существо постепенно превратилось в почти домашнее животное – Дракошу? Приветствуем доцента кафедра истории и теории мировой культуры МГУ Оксану Седых. <…>

СЕДЫХ: Как известно, китайский дракон – это такой более позитивный образ. А вот европейский дракон – все-таки в большей степени мы его знаем по мотиву змееборств. То есть мы знаем вот эту историю с драконоборством, с героями-победителями драконов. Вот, как правило, с европейской традицией эта история связана. И выглядят эти существа действительно по-разному. <…> Мотив драконоборства известен и из античных, и древних мифологий, и даже и из христианства. Мы все знаем об образе Святого Георгия Победоносца, который у нас на гербе Москвы, этот образ драконоборства присутствует. Даже в христианской традиции такая вот история есть. <…>

БЫСТРОВ: У нас в русской культуре кого можно считать аналогом дракона? Змея-Горыныча?

СЕДЫХ: Конечно, Змей-Горыныч – это такой наш отечественный дракон. И Змей-Горыныч – это персонаж русской народной сказки и русского народного эпоса, былин. Персонаж этот тоже вполне характерный для индо-европейской мифологии вообще и в целом фольклора. Ну, мы его знаем каким? Он трехглавый, он огнедышащий, он может быть похитителем, девушек часто похищать, ну и вообще он может нападать на какие-то поселения, когда гром, когда молния. <…> И вообще змеи, вот такие драконы часто связаны с какими-то стихиями – огонь, вода, отдаленная местность, и так далее. <…>

БЫСТРОВ: То есть наш дракон, наш Змей-Горыныч, больше похож все-таки на европейского дракона, нежели на китайского?

СЕДЫХ: Да, и змееборство, соответственно, мотив. Это скорее индо-европейская традиция. Есть своя специфика, безусловно.

БЫСТРОВ: Дракон современный. Нет ли такого ощущения, что он каким-то образом переродился из дьявола в европейской культуре или из всемогущего существа в китайской просто буквально уже в домашнее животное – в милого такого котеночка, добренького, ласкового? <…>

СЕДЫХ: Видимо, это связано с тем, что постепенно все-таки угрозу для человека больше стал представлять другой человек, другое царство, другое государство, чем какие-то природные силы. Поэтому потихонечку змеи как бы таким образом приручаются и переходят на роль чуть ли не домашних питомцев. Еще мы можем говорить о том, что потихонечку исчезает традиционность культуры, потому что вот эту фольклорную традицию способна поддерживать была какая прослойка – крестьянская. Потихонечку это все размывается, и поэтому трансформация очень многих образов, естественно, происходит.

Слушайте в аудиофайле!