Действующие лица Юрий НОРШТЕЙН
16 сентября 2008, 16:44
«ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА»
16.09.08
14-00
Гость: классик отечественной мультипликации Юрий Борисович Норштейн
Тема: новое двухтомное художественное издание книги мастера «Снег на траве»
Ведущий — Владислав Борецкий
Юрий Норштейн: Эта книга «собиралась». Я не могу сказать, что она сочинялась, она именно собиралась. Вначале были лекции, которые я читал в Москве и Японии. Эти лекции соединялись, иногда даже пересекались. Одно дело, когда звучит разговорная речь, другое — переложить текст на бумагу. Мне странно смотреть на эту книгу. Её редактором стала Татьяна Иенсен. Брать ручку, бумагу и начать писать вызывало отторжение, в этом смысле я очень ленив. Когда я «врезался» в это дело, я понял, что мне необходимо закончить начатое. Татьяна Иенсен мягко и настойчиво толкала меня на все публикации. В результате появилось 15 опубликованных номеров с моими лекциями. Возникла идея соединить лекции и издать книгу. Когда я смотрю на черновики, я не могу поверить, что я все это прошел.
Юрий Норштейн: Все думают, что название книги — это строчки из японской поэзии. Я могу объяснить. Конечно, тема снега в японской поэзии очень распространена. «Снег на траве» — это часть предложения или текста, который мной когда-то был написан. В детстве зелень деревьев и неожиданно выпавший снег на меня производили очень сильное впечатление. Снег таял под солнцем, стекал водой с листвы, а во дворе от таявшего снега поднимался пар, а запах листвы и травы щекотал ноздри. Это — необыкновенные ощущения. От этого воспоминания появилось название книги — «Снег на траве».
Юрий Норштейн: В книге я постоянно возвращаюсь к роли художника-мультипликатора. Изображение в мультипликации — это все. Через изображение мы уходим внутрь экрана. Изображение — это первый эмоциональный толчок для восприятия и сильное воздействие на зрителя. Изображение — невероятно важная составляющая. В связи с этим, я могу сказать о любви к живописи. Это не просто любовь или хобби, а полное погружение. Погружение — не на уровне рассказа сюжета и любования мастерством, а погружение в суть. Я хочу знать не только живопись, но и судьбу творца, который участвовал в живописном процессе.
16.09.08
14-00
Гость: классик отечественной мультипликации Юрий Борисович Норштейн
Тема: новое двухтомное художественное издание книги мастера «Снег на траве»
Ведущий — Владислав Борецкий
Юрий Норштейн: Эта книга «собиралась». Я не могу сказать, что она сочинялась, она именно собиралась. Вначале были лекции, которые я читал в Москве и Японии. Эти лекции соединялись, иногда даже пересекались. Одно дело, когда звучит разговорная речь, другое — переложить текст на бумагу. Мне странно смотреть на эту книгу. Её редактором стала Татьяна Иенсен. Брать ручку, бумагу и начать писать вызывало отторжение, в этом смысле я очень ленив. Когда я «врезался» в это дело, я понял, что мне необходимо закончить начатое. Татьяна Иенсен мягко и настойчиво толкала меня на все публикации. В результате появилось 15 опубликованных номеров с моими лекциями. Возникла идея соединить лекции и издать книгу. Когда я смотрю на черновики, я не могу поверить, что я все это прошел.
Юрий Норштейн: Все думают, что название книги — это строчки из японской поэзии. Я могу объяснить. Конечно, тема снега в японской поэзии очень распространена. «Снег на траве» — это часть предложения или текста, который мной когда-то был написан. В детстве зелень деревьев и неожиданно выпавший снег на меня производили очень сильное впечатление. Снег таял под солнцем, стекал водой с листвы, а во дворе от таявшего снега поднимался пар, а запах листвы и травы щекотал ноздри. Это — необыкновенные ощущения. От этого воспоминания появилось название книги — «Снег на траве».
Юрий Норштейн: В книге я постоянно возвращаюсь к роли художника-мультипликатора. Изображение в мультипликации — это все. Через изображение мы уходим внутрь экрана. Изображение — это первый эмоциональный толчок для восприятия и сильное воздействие на зрителя. Изображение — невероятно важная составляющая. В связи с этим, я могу сказать о любви к живописи. Это не просто любовь или хобби, а полное погружение. Погружение — не на уровне рассказа сюжета и любования мастерством, а погружение в суть. Я хочу знать не только живопись, но и судьбу творца, который участвовал в живописном процессе.
