Парк культуры и отдыха Гоша Куценко

БАЧЕНИНА: Гоша, доброе утро.

КУЦЕНКО: Доброе утро.

БАЧЕНИНА: Вам легко сегодня вставалось, или вы долго спать любите?

КУЦЕНКО: Вы знаете, я живу в таком сейчас… Грядет работа сериальная, я готовлюсь, у меня выход пластинки. В общем, я не бухаю.

БАЧЕНИНА: Вы себя дисциплинируете.

КУЦЕНКО: Да, давно это уже делаю. Я смотрю на страну сейчас со стороны.

БАЧЕНИНА: А вообще я слышала от мужчин много раз, что когда мужчина не бухает (а в нашем обычном женском понимании - завязал с алкоголем или жестко, или вообще), то это как-то упрощает жизнь. Вот мне, женщине, это вообще как-то непонятно. Неужели вы так всегда – раз, и… Сильно.

РАДЦИГ: Это тяжко.

КУЦЕНКО: Нет полумер. У меня нет. У кого-то есть, кто-то живет полумерами. Я тоже так жил когда-то… Нет, вот я зря так сказал, значит, завтра по дороге в Тюмень я расслаблюсь.

РАДЦИГ: Я только из Тюмени, оттуда.

КУЦЕНКО: Как там, холодно?

РАДЦИГ: Кстати, аккуратно, там какой-то вирус ходит, голос пропадает.

КУЦЕНКО: Да вы что! У меня три концерта.

РАДЦИГ: Нет, нет, надо аккуратно очень к этому относиться.

БАЧЕНИНА: А вы туда в повязке летите.

РАДЦИГ: Да, да. Нет, серьезно, я только прилетел, и сразу на следующий день у Маши пропал голос… И у меня тоже пропадал. Поэтому я боюсь, что там какой-то вирус.

КУЦЕНКО: Я понял: пауза была на "Маяке".

БАЧЕНИНА: А вы вообще суеверный человек?

КУЦЕНКО: Вы знаете, да. Я так не верю, не суеверю, не суеверю, а потом – раз, и засуеверил.

БАЧЕНИНА: Не заморачиваетесь, а потом как западет, да?

КУЦЕНКО: "Полу Негри" играли, позавчера я играл, выхожу из гримерки и три раза подряд забыл шляпу. Во втором акте… Вот захожу, выхожу, захожу и чувствую: что-то должно случиться. И точно - случилось!

РАДЦИГ: А надо было язык себе показать в зеркале.

КУЦЕНКО: А!

РАДЦИГ: Совершенный метод. Когда возвращаешься, тут же возникает мелодия "Возвращаться - плохая примета…"

КУЦЕНКО: А я в зеркало смотрю, я глаза таращу, а нужно язык показать.

РАДЦИГ: Надо язык показать себе, вот тогда сработает. Тогда всё будет хорошо.

КУЦЕНКО: Мне язык сегодня снился ночью, кстати. Мне все про язык сегодня говорят.

РАДЦИГ: Всё не просто так.

КУЦЕНКО: Приятельница пишет в Инстаграме: "Прилечу в Москву". (А 20-го у меня премьера пластинки, 20 ноября.). И она пишет мне, она очень смешно написала: "Иногда, видя людей, которых раньше обожала, удивляешься самой себе". Она говорит: "Споешь мне 20-го?" Я говорю: "Спою". Она говорит: "Никто тебя за язык не тянул". Я говорю: "Мне язык снился!" И сейчас вы опять про язык мне.

БАЧЕНИНА: А вот вы запомните. Интересно.

РАДЦИГ: А у нас в буфете язык подают, кстати, классный. Милости просим. Гоша, меня всегда радуют какие-то открытия, которые я делаю. Я театр не люблю, актеров ненавижу с детства, вот…

КУЦЕНКО: Я тоже. Я поэтому и пришел спасать положение.

РАДЦИГ: Я хотел сказать, мне всегда очень приятно говорить лично в глаза человеку огромное спасибо за…

КУЦЕНКО: Дмитрия Нагиева.

РАДЦИГ: Хочешь комплимент сказать человеку! Мужики встретились, вот когда один мужик другому скажет в глаза правду?

КУЦЕНКО: Это осторожный момент.

БАЧЕНИНА: Мне интересно, что Гоша хотел сказать. Что там произошло с Нагиевым?

КУЦЕНКО: Мне вчера милиционер сказал правду. Я подъезжаю к "Винзаводу", а там день открытого искусства был…

БАЧЕНИНА: Да, да, Ночь искусств.

КУЦЕНКО: Ночь искусств. Подъезжаю, он говорит: нельзя, всё перекрыто. Я говорю: "Пожалуйста, у меня там студия, музыканты ждут". Он так замер и говорит: "А чего-то тебя не видно в последнее время". Я говорю: "Ну, мне кажется, что, чем меня меньше, тем лучше". Он говорит: "Нагиева видно. Он тоже лысый, его нормально видно, а тебя не видно".

БАЧЕНИНА: Кирилл, а ты за что хотел сказать спасибо?

КУЦЕНКО: Договорите, пожалуйста. Спасибо вам за добрые слова.

РАДЦИГ: Вроде бы как детектив, вроде бы как боевик, - огромное спасибо за "Антикиллера", за "Антикиллера-2".

БАЧЕНИНА: Да, я присоединяюсь, я фанатка! Особенно - "два".

РАДЦИГ: Может быть, это как-то неожиданно прозвучит, но…

КУЦЕНКО: "Три", лучше - "три".

БАЧЕНИНА: Может, я путаю. Но драка в туалете - это моя любимая…

КУЦЕНКО: Это третий. "Д. К."

БАЧЕНИНА: Я пересматриваю. Для меня это прямо образец постановки драки, образец вообще драки. И я никогда не думала, что мне будет это так нравиться.

РАДЦИГ: Я купил лицензионный диск, и я его периодически пересматриваю. Это, я не знаю, о многом, не о многом, но действительно огромное спасибо. И даже оттуда себе несколько присказок взял в оборот, в обиход.

КУЦЕНКО: Спасибо большое. Пробивание головой стенки - это присказка.

РАДЦИГ: На самом деле, действительно, огромное спасибо. Потому что, правда, я с удовольствием смотрю этот фильм. И я поражаюсь, как такие фильмы появляются у нас в нашем кинематографе.

КУЦЕНКО: Неожиданно. И заходы в женский туалет там еще. Но, к сожалению, такого кино немного…

БАЧЕНИНА: Да, это грустно.

КУЦЕНКО: Вообще сейчас все подсели на сериалы. С кино вообще сейчас тяжеловато.

БАЧЕНИНА: А вы вообще телик смотрите?

КУЦЕНКО: Редко. Честно говоря, с телевизором проблемы. Там новости…

БАЧЕНИНА: Вы же рекламируете всё это дело.

КУЦЕНКО: Вот поэтому и не смотрю. Нет, с теликом пореже. Но кино посматриваю. А так с телевизором тяжело, конечно. Интернет. Ну как? Новости интернетовские все.

РАДЦИГ: Давайте про "Полу Негри" поговорим.

КУЦЕНКО: Давайте.

РАДЦИГ: Говорят, там всё грустно.

КУЦЕНКО: Что случилось?

РАДЦИГ: Сюжет грустный.

КУЦЕНКО: Испугали. Я думал - с кассой.

РАДЦИГ: Нет, с кассой там, по-моему, всё нормально. И там эти 3D-эффекты какие-то, только сказали, что надо посередине брать билеты.

КУЦЕНКО: Лучше посередке, да.

РАДЦИГ: Лучше посередочке, да, чтобы всё прочувствовать и ощутить на себе. Но с сюжетом там какие-то проблемы, потому что первое впечатление от людей, которых я слушал, которые посмотрели (я очень сам хочу посмотреть)… Недавно здесь Теона Дольникова была у нас, и мы по этому поводу разговаривали - но не так подробно, может быть, как с вами, - по поводу сюжета. Нужен ли сейчас грустный спектакль, тем более музыкальный? Вот я всем задаю вопрос. Все хотят поржать в театре. Все приходят за шоу, которое доставляет в первую очередь удовольствие со знаком плюс, а не со знаком того, что мне приходится там страдать. У вас же там погибают люди, умирают.

КУЦЕНКО: Мой персонаж.

РАДЦИГ: Хеппи-энда как такового не происходит.

КУЦЕНКО: Он есть на самом деле. Мне кажется, что есть эмоция или эмоции нет. Вот скажите, какие самые большие эмоции? Когда светит солнце или когда идет дождь? Нет, самая сильная эмоция, когда дождь и солнце одновременно. Конечно. Весь кайф, когда зрителя бросает влево - вправо, когда ты неожиданно вдруг находишь, что помимо положительных тупо эмоций, смеха, "Камеди клаб", который я, кстати, слушаю ежесекундно ("Маяк" и "Камеди клаб" - мои две любимые станции по дороге в Москву), и помимо грустной музыки на радиостанции культурной какой-нибудь существует же, конечно, диапазон эмоций и неожиданное открытие новых эмоций. Мне кажется, вот там как раз новая неожиданная эмоция, которой давно уже не было на драматической сцене. И это не преклонение перед какой-то (вот правда) увертюрой классической… Это новое произведение. Это нужно учесть и этому быть благодарным. Там позитив. Почему? Там, мне кажется, очень светлый, позитивный финал. Там есть прекрасная наука. Это произведение о любви, и там чудесные строки в конце о том, что нужно искать и верить в любовь до последней секунды своей жизни, даже до самой последней. Может, тогда к тебе придет вера в любовь, ты поймешь, что любовь - это самое главное. Потом, он очень зрелищный. И там эмоций через край. Ну как? Мы все живем в проблемах, в тревогах, в горе, в аду местами - и мы приходим, и такой обман на сцене: всё хорошо, всё прекрасно! Это было бы неправда. Там есть сцены, где всё хорошо и все танцуют блестяще, поют, есть энтертеймент, есть Голливуд. Что еще может быть ярче в мюзикле бродвейском профессиональном? Всё это есть. Есть нереальные эффекты, которых нет ни в одном театре.

БАЧЕНИНА: Ни в одном другом.

КУЦЕНКО: Мы первые в мире абсолютно, тем более на сцене такого масштаба - 26 метров экран.

БАЧЕНИНА: А люди в очках сидят?

КУЦЕНКО: В очках. Но можно их снять, подснять в зависимости от сцены. Вышли драматические артисты на сцену, ты снял, увидел. Они сыграли, сработало воображение, ты подключился и улетел. Все уже развиты на кино. Этот спектакль сделан с оглядкой вообще на скорость современного человека, на его интеллект. И там действительно не то что ты пришел и улетел в девятнадцатый век, сел и превратился в бабушку. Нет. Ты - это здесь и сейчас. Это прогрессивное искусство. Послезавтра, я думаю, таких спектаклей будет много по всему миру. Просто это очень дорого. В Америке 50 миллионов долларов сделать такую штуку.

РАДЦИГ: Только вчера Сергей Алдонин здесь сидел у нас, режиссер театральный. Говорил, что сейчас самое главное - быть первым в чем-то. Что-то заявить первым, тогда тебя ждет успех.

КУЦЕНКО: Это важная вещь. Я еще говорил, выпуская. Вообще для меня это главный закон на сцене. Если ты играешь - я выхожу на сцену театральную именно, это мое отношение к театру, - если ты делаешь и чувствуешь, что ты не первый в мире в эту секунду, то всё, тебе не стоит выходить.

БАЧЕНИНА: А это у вас как закон ваш, вашей собственной внутренней природы? Вы сейчас так рассказывали о мюзикле! Понимаете, я вот себя иногда ставлю на ваше место, у вас огромное количество работ, я имею в виду не просто работ в кино, а работ вообще. То есть каждый раз быть настолько заряженным, настолько влюбленным в это - это правило? Это необходимость?

КУЦЕНКО: Знаете, по-моему, каждая работа должна быть не очередной. Потому что и так у тебя, правда, есть любимые работы, я живу только как бы ими, стараюсь жить. Но у меня не было пока еще такого опыта, чтобы я играл в театре антрепризы: поехали, заработаем денег. У меня такого еще не было. Тьфу, тьфу, тьфу. Кино, полный метр, это тоже, я считаю, что это находка. И полный метр, если ты снимаешься даже в небольшой роли, это прикольная вещь, это приключение, это подарок.

БАЧЕНИНА: А вы находка (на сегодняшний момент можно этот вопрос, я думаю, задать), вы находка для кино или кино - находка для вас?

КУЦЕНКО: Лучше бы кино для меня - находка. Тогда всё на своих местах. Потому что если обратная связь, то обычно это вторично. В кино это часто бывает, когда продюсеры испытывают дефицит в артисте, которого не могут долго найти. А нужно подтащить и адекватно рассказать сюжет, и чтобы артист был уже на своем месте с определенной функцией. В какой-то момент говорят: "А, точно! Вот этот же нужен! Он же умеет это делать!" Так тоже часто бывает. Но я думаю, что работа должна быть не очередной. Это когда ты читаешь сценарий или пьесу и думаешь: "Черт! Как жалко, что я не могу это сделать, потому что у меня нет времени. Ну ладно, а вдруг получится?!" И ты звонишь своему агенту и говоришь: "Попробуй, скажи, а может, как-то график получится, я хочу сыграть в этой пьесе". И она вдруг звонит и говорит: "Ты можешь!" Блин! И это… Ой, извините. И тогда вдруг ты как бы чудо испытываешь. Кстати, о приметах. Вот эти приметы, они есть сто процентов. Когда ты хочешь чего-то и вдруг - бам! У тебя что-то отменилось и - бам! И здесь летная погода, и ты полетел.

БАЧЕНИНА: Имеется в виду реализация желания, если очень сильно хотеть.

РАДЦИГ: Галина Дребезова: «К нам в Таганрог приезжали со спектаклем "Мужской стриптиз" (забыла название)»…

КУЦЕНКО: "Ледис найт".

РАДЦИГ: "У Гоши замечательные ягодичные мышцы".

КУЦЕНКО: О, но это в прошлом. В Таганроге мы были очень давно. Это было лет 10 назад.

БАЧЕНИНА: Таганрог в прошлом или ягодичные мышцы? Прекратите! Вы прекрасны!

КУЦЕНКО: Пожалуй, честно скажу, эти мышцы у меня сохранились чудесным образом. Гораздо лучше, чем пресс.

БАЧЕНИНА: Вы вообще производите впечатление человека - всегда на меня производили, не только сейчас, когда я вас живьем вижу - такого наивного, теплого и местами трогательного.

КУЦЕНКО: Игра. Я же актер, конечно.

БАЧЕНИНА: Но это как-то не мужское совсем. Вот у вас нет этого конфликта: я должен быть мужиком, мужиком, вруби мужика!

КУЦЕНКО: Мы же про "Антикиллера" только что говорили.

БАЧЕНИНА: Нет, вы там тоже трогательный, безумно трогательный.

КУЦЕНКО: Все мужики трогательные на самом деле, я вам скажу. И это, наверное, та мысль, которую я толкаю. Тележка, которую я толкаю впереди себя в творчестве. На самом деле, мне кажется, я еще не видел не трогательных… я видел, мне можно довериться, очень жестких людей в жизни, и я видел их очень трогательными. Может быть, по отношению ко мне, может, они насмотрелись на меня.

БАЧЕНИНА: А женщины менее трогательные?

КУЦЕНКО: Женщин всегда хочется потрогать.

БАЧЕНИНА: Они трогабельны.

КУЦЕНКО: Трогабельны. Но женщины, кстати, нет. Вот женщины, я вам скажу, что женщины вынуждены нести другую функцию на земле изначально. Они обороняются, они хранят себя. У них другая миссия.

БАЧЕНИНА: Выстраивают эти, как их называют?..

КУЦЕНКО: Да все вынуждены прикрываться, я вам скажу. Но я видел, что самые трогательные и искренние мужики - это жесткие, беспощадные вообще, которые прошли огонь и воду. Вот когда выпьют по рюмке, скажут: "Брат!" - и вдруг польется такая речь вообще! Очень трогательные люди.

БАЧЕНИНА: Хорошо, что не чья-то кровь польется.

РАДЦИГ: Один из путей к сердцу женщины - это музыка все-таки.

КУЦЕНКО: Послушаем песню. Песня "Капли", это песня - саундтрек фильма "Дикари". Но это и ремикс, она с припевом. И самая главная новость - я пою в дуэте с Ёлкой.

БАЧЕНИНА: Слушайте, а зачем вы пошли в актеры сначала? Почему вы не сразу в музыканты пошли? У вас супермегастихи. Мне музыка тоже нравится.

КУЦЕНКО: У меня нет голоса. Надеюсь, что уже появляется на старости лет. Дело в том, что я в детстве очень громко крикнул…

БАЧЕНИНА: Это сейчас шутка, что ли, такая?

КУЦЕНКО: Нет, серьезно. Восемь лет назад я собрал группу. И это после того, как мне сделали операцию такую странную, мне очистили связки. У меня было подозрение очередное на проблемы, на онкологию. И испугались. Мне их очистили, и всё нормально. И у меня появились звуки какие-то, у меня их тупо не было.

БАЧЕНИНА: Слушайте, как это так, мне хочется понять, может быть, как-то к этому приблизиться: очень хотеть, но не мочь?

КУЦЕНКО: Да, это страшная вещь. Правда, вы сказали, это самая моя актуальная тема. Я хотел всегда петь. В школе-студии как-то всех учили студентов, я там чего-то мурлыкал, пытался петь цыганские романсы, я помню. Но я чувствовал, что на сцене сыграть, вот прочувствовать (у меня такое было ощущение, иначе я не шел бы в актеры) я могу всё. Я могу почувствовать и юмор, и комедию, и эмоцию любую внутри себя, прожить как-то, перевернуть. А по вокалу я был всегда (вокал же такая вещь, математическая) сжат своим диапазоном и всё. Ты знаешь, что сверху там у тебя есть - тынь-тынь - прикрытие… А "Пола Негри" меня на самом деле очень сильно окрылила и открыла мне какие-то пути наверх.

БАЧЕНИНА: За счет чего?

КУЦЕНКО: Год назад Януш (Я. Юзефович, постановщик мюзикла - Прим. ред.) позвонил, говорит: "Приходи". А там же мало быть… Когда ты поешь, ты как бы исполнитель своей песни. Во-первых, это твой текст. Вокал - это уверенность. Это уверенность, это особое психическое состояние.

БАЧЕНИНА: А когда твой текст, эта уверенность есть?

КУЦЕНКО: Это моя музыка, моя, по большому счету, зачастую гармония, мой текст. Я исполняю. То есть тебя или любят, три в одном, или сразу отталкивают и говорят: "Нет, нет, нет". Кстати, такое бывает достаточно часто. А в мюзикле ты исполнитель, ты вокалист, ты должен быть вокалистом, черт возьми!

РАДЦИГ: Но "Метро" же было.

КУЦЕНКО: Но я же там был такой star guest, приглашенный актер, актерский выход. Там я не пел. Чуть-чуть танцевал, но не пел. И поэтому, когда Януш пригласил меня в "Полу Негри", он сразу сказал: ты должен будешь учиться. И я начал брать уроки вокала. И началось сольфеджио, начались ноты, началась культура пения. Нужно было, черт возьми, избавиться от актерских драматических подъездов. А это все актеры так делают…

БАЧЕНИНА: А как это? Это въезжаешь в ноту когда?

КУЦЕНКО: Да. Ты в нее въезжаешь и потом съезжаешь с нее. А нужно петь грамотно.

БАЧЕНИНА: Чистенько.

КУЦЕНКО: Вокальная грамота. И у меня есть номер в "Поле Негри", когда мы летим на самолете, подвешенном на тросах, там очень неудобно сидеть. Ты сидишь, как в болиде, и еще крутишь этот пропеллер, думаешь: господи, столько лет, а я сижу, кручу пропеллер. Со стороны так странно смотрится, я вам скажу! Вот так вот! И при этом поешь, у тебя дуэтная партия. И для вокалиста там, для тенора это пофиг. А вот когда поет актер, допустим, поющий… ну и вообще, там сложных несколько моментов, такая партия дуэтная сложная. И там можно уйти вниз, а можно уйти вверх, или петь "ре", или уйти в фа-диез, допустим. И Макс Леонидов, партнер в составе, Макс-то поет сверху. А у меня каждый раз, когда я сажусь в этот самолет… А там еще такой текст: "Лететь над миром, так лететь! И верить…" и т. д. Я думаю: черт! И вот садишься каждый раз и думаешь: ну что, струсишь или нет? Это такой кайф, пока ты садишься и, как студент первого курса…

БАЧЕНИНА: Когда получается?

КУЦЕНКО: И вот ты решаешь, в конце улететь или вверх или вниз. Потому что если улететь вверх и слажать, то рушится всё, что до этого ты построил. Представляешь, зритель тебе верит, верит, такая иллюзия, иллюзия, и вдруг в конце - всё! Поэтому нужно идти на риск. И вот этот момент, когда ты сам с собой остаешься, - вот я за это и люблю сцену.

БАЧЕНИНА: Я понимаю, о чем речь. Это ужасно!

РАДЦИГ: Ваш блок когда ближайший?

КУЦЕНКО: Я - 27-28-го. Сегодня играет Макс, вечерний спектакль. А я 27-28 ноября.

РАДЦИГ: Это же через месяц через целый.

КУЦЕНКО: Меньше. Осталось-то чуть-чуть. Три недели.

БАЧЕНИНА: Я хочу про альбом. Альбом "Музыка"?

КУЦЕНКО: Да. "Музыка", альбом, который я три года прямо писал. Мы выпустили четыре года назад первую пластинку, и, честно, был, конечно, комочек. Мы так нервничали, торопились, и пластинка такая нервная получилась. Мазаев Серега когда послушал, говорит: "Ты поторопился". Наверное, он был прав. Нужно было еще поработать. Кстати, о вокале и речь. А здесь я так собрался, три года мы ее писали. И, наверное, я все-таки артист, я исполняю всякие роли, наверное, роль музыканта мне здесь удается в этот раз.

РАДЦИГ: Кто отбирает звуки?

КУЦЕНКО: Ну, там у нас целая команда. Саунд-продюсеры у меня три человека прямо в группе. У меня Миша Кадурин, гитарист нереальный. Руслан Гаджиев - бас-гитарист, известный музыкант и молодежный. Причем они молодые все, им там по 23-25 лет, которые сидят на звуке, на музыке вообще нереально.

БАЧЕНИНА: Только этим дышат.

КУЦЕНКО: Дышат, да. И я держусь молодежи. В этом смысле я вспоминаю себя просто, когда я в 80-е был таким, в 90-е, и я жил прямо этим. А есть такая традиционная красивая музыка. Руслан Лукьянов, композитор, трубач, нереальный парень, который просто мелодист. Вот мелодист - и всё. Это песня "Ракушки", это такая грустная песня…

БАЧЕНИНА: Да, мы мимо нее как-то проскочили.

КУЦЕНКО: Это саундтрек. Грустные стихи, я написал их, мы снимали когда с Федором Бондарчуком "Остров", мы снимали на Азовском море, и так было грустно мне, чего-то у нас не шло всё, в общем, тяжело было. И там были ракушки. И я подумал, что это их обманули и это - ракушки погибших улиток. Даже кино так хочу назвать. Это саундтрек будет к моей картине, которую буду снимать, прямо титровая песня будет. О жизни, о смерти, и, мне кажется, как никогда актуальная вообще песня.

РАДЦИГ: Слушай, но если сравнивать с предыдущей, которую мы слушали, той, что с Ёлкой вместе спели, я могу сказать, что первая песня - это будет хит караоке. Это сто процентов. Вот я просто представил себе, что это караоке-клуб, и там с девушкой вместе дуэтом это спеть - вот так вот! Это будет супер на самом деле. Вторая песня, она скорее для ушей, то есть ее сидеть и слушать…

БАЧЕНИНА: Такой артхаус.

КУЦЕНКО: Да, артхаус.

РАДЦИГ: …или медитировать за рулем, когда едешь домой.

БАЧЕНИНА: Думать над чем-то, да.

КУЦЕНКО: Знаете, пластинка такая эклектичная! Я соединил на самом деле несоединимые вещи. Потому что там есть две сложные песни о войне, украинских событиях. И одна резкая. Одна песня "Господин президент", вот на нее ролик снят, она в Интернете витает. Такая трогательная песня! И очень честная. Послушайте, это мой ответ на все вопросы. Артист больше, чем чувствует, никогда не думает. Поэтому там ответ. Там есть разные, есть еще веселые песни, есть песня "Музыка", именем которой названа пластинка эта. Но мне удалось (вы не поверите) прямо соединить, они так слились в какую-то штуку промежуточную! Причем сделаны они на одних и тех же звуках, а по тесситуре своего жанра они разнятся так: от легкой, кислой босановы до вот этого даба, который вы слышали, и выход в симфоническую песню кодой, которой мы заканчиваем. Называется она "Светлый дым", из фильма Васи Сигарева, который выйдет этой зимой.

БАЧЕНИНА: Я хочу просто проанонсировать. Если есть желание услышать всё это живьем, 20 ноября, "Артист Концерт Холл", Гоша Куценко с презентацией альбома…

КУЦЕНКО: Рочдельская набережная.

БАЧЕНИНА: Ротшильдская… Конечно, я знаю. У меня там знакомые живут. Я все время боюсь произносить это слово.

РАДЦИГ: Всё "живаго" будет?

КУЦЕНКО: "Живаго", конечно! Но вот красиво мы там, конечно, делаем, будут прекрасные примочки. Конечно, живьем. А не живьем, к сожалению, у меня не получается. У меня нет такого голоса, чтобы…

БАЧЕНИНА: Шутит!

КУЦЕНКО: Нет, нет! Мне нужны музыканты, живье! Ты что, только живье, конечно.

БАЧЕНИНА: А вы сейчас упомянули о режиссуре. Вы такой человек, который не может заниматься долго одним делом? Или параллельно все идут дела?

КУЦЕНКО: Нет. Я параллельщик, конечно. Параллельщик и выскочка. Эти вещи, наверное, и помогают друг другу, потому что очень вовремя нужно выскочить.

БАЧЕНИНА: А бьет по самолюбию выскочки (выскочки для меня - это самолюбивые люди), вообще случается ли такое (это как-то перекликается с вопросом: фильм для вас находка или вы - находка для фильма?), что вы пришли, а взяли другую звезду на эту роль?

КУЦЕНКО: Послушайте, я вообще не понимаю относительно звезд. У меня есть большие подозрения, что это такое надуманное понятие.

БАЧЕНИНА: Хорошо, другого известного актера. Вообще вычеркнули "звезду".

КУЦЕНКО: Звезда – это, мне кажется… Я, например, всегда напрягаюсь. Лучше назовите меня сексуальным символом каким-то.

БАЧЕНИНА: А взяли другого секс-символа!

КУЦЕНКО: Секс-символ - это нормально. Это фаллос. Это нормально еще. Звезда - вообще непонятно! Это растопыренная какая-то вещь.

БАЧЕНИНА: Ну ладно, что вы придрались к слову! Ответьте на мой вопрос.

КУЦЕНКО: Нет, у меня отношение… Нужно воспитывать себя. А как? Очень часто, с возрастом особенно. Да вы что! Конечно, это регулярно происходит. Особенно когда тебе дают сценарий, ты читаешь и говоришь: "Я вот это могу сыграть". А тебе говорят: "Брат, всё, поздно! Он моложе". Это нормальная тема, твой герой старше…

БАЧЕНИНА: А почему (я думаю, это все), почему мы опаздываем за своим возрастом?

КУЦЕНКО: А никогда нельзя попасть. Можно или опередить или опоздать. Никогда ты не попадешь.

БАЧЕНИНА: Мир несправедлив, и жизнь фигня.

КУЦЕНКО: Опережать, это хорошая тема, нужно опережать. Вот я чувствую, что я могу опережать сейчас другим. Я, кстати, пишу мюзикл. Мы пишем с ребятами в 3D. Интересно. Мне нравится мюзикл тем, что он, зараза, убивает многих зайцев. А сейчас 3D- это и кино.

БАЧЕНИНА: А я вообще заметила, актеры, все, с кем мы говорим, они не просто уважают, они обожают мюзиклы.

КУЦЕНКО: Экономишь пространство. Мне всегда хотелось играть и в кино, и в театре, и петь. И, я вам скажу, есть логистика, и нужно всегда ездить между площадками. Здесь – всё вместе.

РАДЦИГ: А какой стиль это, как можно определить? Вот чтобы на какую-то полочку положить?

КУЦЕНКО: Я не знаю. На самом деле я в растерянности. Потому что я и читаю там. Я артист все-таки, я играю. У меня есть пародии на хип-хоп там. Наверное, я актер. Поэтому мне тяжело набирать своего зрителя. Знаете, вот кого-то, кто сидит на какой-то музыке, у меня такого нет. К сожалению, это моя проблема.

РАДЦИГ: Тут же именно вопрос: идут на Гошу Куценко, получается, который еще делает что-то. То есть вот он идет как Гоша Куценко, но он еще дополнительно поет, он дополнительно читает стихи, он дополнительно танцует.

КУЦЕНКО: Поэтому я не музыкант. Черт возьми. Вот был бы я, играл бы, я не знаю, был бы я "Мьюзом"! Все знают: "Мьюз" и "Мьюз", он сидит на своем. Легендарный музыкант, все идут на "Мьюз". У меня здесь разная музыка. Я не знаю, но я вот с третьей пластинки точно, разобьюсь, я ухожу в хип-хоп. Всё! Я буду писать, я буду читать. Мне нравится читать. Потом, это ближе к моей профессии, и у меня есть дикция, черт возьми! Я ее столько лет отрабатывал! Но у меня на пластинке есть, у меня прямо три рэпчика хороших таких, смешных. Да, они все веселые, к сожалению.

БАЧЕНИНА: А вам идет рэп.

КУЦЕНКО: Кстати, один военный, серьезный у меня, прямо война.

БАЧЕНИНА: Слушайте, а что вас так же заводит, как музыка? Вы в такой захлеб говорите! И это увлекает прямо в водоворот.

КУЦЕНКО: Сценарий меня заводит. Также еще сценарий. Написание. Это серьезная вещь. Мы с Шамировым Витей понаписали кучу спектаклей, пять картин. Написание сценария - это такая работа мозга! Вообще открытие. Любого человека, мне кажется, творческого волнует больше всего открытие. Вот это: "А!" Вот так.

РАДЦИГ: Написание сценария - это же не сидение около подоконника, не знаю, писание…

КУЦЕНКО: Именно так. Именно у подоконника. Хорошо, конечно, когда компания. Вот мы писали, Витя Шамиров, Костя Юшкевич и я. "Игра в правду", "Упражнения в прекрасном" – наше всё кино. Это прикольно! С друзьями когда придумываешь, когда утром едешь туда вот именно не деньги зарабатывать, не на сцену отрабатывать, как на репетицию, чьи-то замыслы в жизнь претворять. Короче, ты не наемник, это твое, ты - автор.

БАЧЕНИНА: Я вам скажу по большому секрету, вы мне в спектакле "Игра в правду" больше всех понравились. Как актер. Правда.

КУЦЕНКО: Из мужских ролей.

БАЧЕНИНА: Зачем Апексимову брать? Она единственная там. Нет, я клянусь, это правда.

РАДЦИГ: Я тебе верю!

БАЧЕНИНА: Хотя я всех троих люблю. Правда!

КУЦЕНКО: Мы вчера играли, веселый спектакль был. Мне нравится, что он живет до сих пор вообще.

БАЧЕНИНА: Потому что тоже трогательный.

КУЦЕНКО: Но сейчас музыка, мне кажется, музыка сейчас актуальнее. Честно скажу, музыка сейчас актуальнее. Сейчас время такое.

БАЧЕНИНА: Давайте тогда слушать музыку. Давайте.

КУЦЕНКО: Знаете, как у Пелевина было прекрасно в «Generation "П"»: "Странно, что господь бог пришел к нам в человеческом облике, а не в виде красивой мелодии". Я пою эту песню. Эту песню написал 15 лет назад и ее подарил шикарной, красивой девушке. Ее зовут Юля Самойлова. Она открывала Паралимпийские игры и пела у Пугачевой в "Факторе". Она пела ее "Молитву". Она в коляске. Я преклоняюсь перед ней. Юля, я тебя люблю. Она - "Комета". Эта песня про нее. "Комета".

РАДЦИГ: Смотрю, Марья Сергеевна находится в легком трансе от нашего гостя Гоши Куценко.

БАЧЕНИНА: Нет, не от Гоши, а от песни. Вы себе не представляете, я не знаю, хорошо это, плохо, но, я уже упоминала, это меня так в детство погружает! Потому что это та тональность и тот набор звуков (я так это обозначу, вы поймете уж). Ну, эта мелодия оттуда. Реально вам говорю. Я кайфанула.

КУЦЕНКО: Да. Юлечка такая. Она, конечно, царица. Она так волнуется. 20-го она приедет ко мне в гости и тоже выйдет на сцену. Знаете, кто еще споет? Кети Топурия споет, Кети, дай бог, будет.

БАЧЕНИНА: Почему так любите дуэты?

КУЦЕНКО: Я люблю вообще женский вокал, я вам скажу. Я обожаю женский вокал, дуэты. Наверное, актер, мне нужна партнерша. Приедет Дольникова, Дольникова споет песню, которой нет на пластинке, но я Теоне написал песню - самую грустную и самую светлую песню на земле. Будет Юля Пак, моя подруга великая. И Ёлка.

РАДЦИГ: И всё это будет 20 ноября.

БАЧЕНИНА: В 20.00, "Артист Концерт Холл", Гоша Куценко с презентацией альбома "Музыка".

РАДЦИГ: И в финале будет Гоша. «Спасибо вам за то, что кидали бутылки с водой в народ на "Роке над Волгой" в 2011-м. Была адская жара. Вы нас спасли! Самый человечный ведущий!» - это из Республики Марий Эл. Спасибо огромное. Гоша Куценко был сегодня с нами

БАЧЕНИНА: Спасибо большое.