Шоу Комолова и Шелест Певец Николай Басков в гостях у Антона Комолова и Ольги Шелест

ШЕЛЕСТ: Николай Басков, золотой голос России, у нас в гостях, друзья.

КОМОЛОВ: Знаешь, мы заявили о твоем визите еще несколько часов назад, в самом начале нашего эфира, и посыпалось достаточно много вопросов. Конечно же, вопросы, которые встречаются чаще всего, – когда выйдет диск?

БАСКОВ: Какой диск? У меня совсем недавно вышел мой эстрадный диск, он называется ╚Тебе одной╩, и в этом году 1 и 2 ноября в Питере будет грандиозное шоу, будет лучшее все, что было за мою большую творческую карьеру, и то, что сделано в этом диске. Это будет грандиозное шоу, называется оно ╚Корабль судьбы╩, это моя новая песня, которая скоро стартует на радиостанциях, на нее будет снят новый клип, очень красивая песня. А если люди задают вопрос по поводу оперного альбома, то он выйдет в следующем году, потому что это зависит не от меня. Классика, она вечна. Классика вообще может выйти лет через 50. То есть там нет хитов, там хиты на всю жизнь.

ШЕЛЕСТ: Но тем не менее вопрос такой от Анны. ╚Скажите, когда планируется релиз оперного альбома, готовите ли вы какую-нибудь концертную программу в связи с выходом этого диска? И какое произведение на вашем новом диске наиболее близко вашему характеру, вашему сердцу, вашей душе?╩

БАСКОВ: Я бы сказал так, давайте второй трек на альбоме послушаем, этого никто еще не слышал, это ария Лориса из оперы ╚Федора╩, она очень коротенькая. Он говорит: все, что в моем сердце есть, – это любовь. И мне близка эта ария. Давайте послушаем, это опера Умберто Джордано, называется ╚Федора╩.

ШЕЛЕСТ: Браво, Николай, потрясающе.

КОМОЛОВ: У меня такой вопрос родился. Ты четко разделяешь для себя две части карьеры – эстрадную и классическую?

БАСКОВ: Ну, как день и ночь. Но как день меняется на ночь, ночь на день, так и у меня иногда. То я пою чисто классику, то чисто эстраду, то совмещаю. Я не знаю, так сложилось у меня по жизни, я не могу от этого отделаться. И когда я говорю, что я ухожу серьезно в оперу на все время, кричат мои поклонники эстрадные: как, не дай бог, не надо, мы это не понимаем, хотя мы насильно ходим в театр, мы слушаем, нам нравится иногда. А те, которые любят оперу, говорят: хватит петь эти дешевые песни, никому не нужные, надо показывать свой голос и по-настоящему переносить себя на сцену.

КОМОЛОВ: А то голос уснет.

БАСКОВ: Да голос не уснет, я вам сейчас усну здесь!

ШЕЛЕСТ: Коля, скажи, как ты отбираешь, собственно, эти арии, которые ты исполняешь для диска? Каким образом ты их отобрал? Сколько их там в альбоме?

БАСКОВ: Там на самом деле около девяти арий и три большие сцены из опер. Это не я отбирал, это мировой продюсер Карлос Кабалье, который получил в мире классики четыре "Грэмми" за классическую музыку. Это брат Монтсеррат Кабалье, он работал и работает с такими певцами, как Каррерас, Доминго, Елена Образцова, Ирина Архипова когда-то, Паата Бурчуладзе, Катя Ричарелли. То есть это созвездие великих певцов, с которыми он работал.

ШЕЛЕСТ: А там есть арии, которые ты не исполнял на сцене?

БАСКОВ: Конечно, естественно, там очень много, даже три сцены. Одна √ партия Фауста из "Мефистофеля", сцена из "Лючии ди Ламмермур", это очень серьезная и сильная сцена смерти Эдгара, и "Корсар" первый акт, это три полные сцены, где поют хор, солист. Все это записано с Российским национальным оркестром, сведение делали в Испании два звукорежиссера, которые получили в том году "Оскар" за фильм "Лабиринт фавна" и "Гойю", так что это очень профессиональный диск.

ШЕЛЕСТ: Это, наверное, сложно разучивать арию, которую ты не исполнял на сцене, при этом нужно исполнить ее в студии.

БАСКОВ: Да, дело еще не в том, что очень тяжело разучивать, просто большие требования, потому что, во-первых, я работал в стиле, который приурочен к классическому бельканто. То есть я исполнял так, как от меня хотел этого продюсер, который со мной и занимался. Во-вторых, там безукоризненный итальянский язык в произведениях, потому что очень важны в итальянских ариях двойные согласные, открытые гласные, и это очень важно, особенно акцент наш.

Я очень долго пытался побороть акцент, так как у нас гласные очень глубокие ╚а╩ и ╚о╩, а средиземноморские голоса, они очень приближены, итальянский язык, испанский очень близкие языки, и такие гласные, как ╚а╩, ╚о╩, они должны быть на поверхности. В разговоре-то еще можно научиться, а вот в пении очень долго я пристраивался фонетически, я работал над собой, меня так били, как говорится, сильно, что не было выхода. Мне это очень удалось, и в следующем году будет тур в поддержку этого альбома в Европе, и в следующем году я презентую его уже в России. Скорее всего, будет это большая презентация. Либо это будет концертное исполнение оперы ╚Паяцы╩, либо это будут просто фрагменты арий из этого альбома. Хотя в этом году я спел ╚Майскую ночь╩ с маэстро Плетневым.

КОМОЛОВ: Кстати, были вопросы, как тебе работалось с маэстро.

БАСКОВ: Мне безумно повезло, потому что, конечно, это наш апостол классической музыки, это гений. Многие журналисты были в полном неадеквате, когда узнали, что на главную роль Плетнев позвал Баскова. Но я благодарен всем журналистам, которые на самом деле оценили очень спокойно мой дебют с таким маэстро, и критика была очень благосклонна ко мне.

Хотя, как всегда, знаете, не было бы счастья, да несчастье помогло. Был такой дубак, был такой холод в Архангельском, что мне приходилось просто через каждые восемь тактов пить горячий чай. Потому что я разогрел голос, как бы он у меня уже был весь горячий, наполненный┘ Я распевался, ходил, и потом я вышел на сцену – такой холод. Голос стал постепенно садиться, я вдыхаю холодный воздух, связки в шоке: мы распевались в помещении, где было тепло, уютно и комфортно... Слава богу, как-то я допел партию до конца, и маэстро мне сказал: ну, ничего страшного, вокально где-то были удачи, а где-то были неудачи, ну, ничего страшного, зато эмоционально было все передано очень хорошо. Особенно у меня была такая фраза там, где Левко поет ╚Как тихо, как прохладно тут┘╩, то есть все соответствовало написанным нотам.

И я на самом деле думаю, что это наша не последняя работа. Так, как звучал в этот вечер оркестр, и так, как Плетнев работал с певцами, так, как досконально была разобрана партия, так, как он помогал певцам петь, – я в огромном восторге и рад, что на моем пути встретился такой дирижер. Я бы сказал, что первый дирижер, который на меня произвел впечатление, это был покойный Марк Эрмлер, с которым я пел в Большом театре, и вот на сегодняшний день помимо испанских и греческих дирижеров, немецких, с которыми я пел, конечно, Плетнев для меня как открытие. И, конечно, очень тяжело, я думаю, будет работать с другими маэстро.