Трахты-Барахты Виктор Салтыков – гость Романа Трахтенберга и Елены Батиновой

РАДЦИГ: Сегодня у нас в гостях Виктор Салтыков. Сегодня Трахтенберга нет, но я за него.

БАТИНОВА: Трахтенберг уехал смотреть на Мадонну, ему простительно.

САЛТЫКОВ: Я думал, что он поехал картошку копать. В общем-то, время картошку копать, а не на Мадонну смотреть.

РАДЦИГ: Грибы собирать.

БАТИНОВА: Мы такую легенду сочинили, а на самом деле он поехал картошку копать.

САЛТЫКОВ: Это ближе к народу. Тогда скажут: ╚Вот какой Роман хороший. Трахтенберг, да еще картошку копать╩.

РАДЦИГ: Давайте займемся нашими непосредственными обязанностями – писать вашу биографию в прямом эфире. Итак, вопрос первый. Первые ранние впечатления детства. Где вы родились, что запомнили, какие первые звуки воодушевили вас?

САЛТЫКОВ: Роддом, конечно, не помню, естественно. Но родился я в Санкт-Петербурге. Всю жизнь – великий город с областной, как говорится, судьбой. Сейчас я считаю, что снобизм московский немножко надо погасить.

РАДЦИГ: Так, продолжаем разговор. Гасим московский снобизм. В Ленинграде, значит. А вам больше как нравится, Ленинград или Питер?

САЛТЫКОВ: Ну, вот я сейчас ехал, слушал передачу по поводу переименования улиц. Опять какой-то в Думе закон по поводу: переименовать или не переименовать. Маразм постоянный. Я вырос с именем Ленинград. С этим названием города. И, в принципе, я хотел бы, чтобы так и умер с этим именем: Ленинград. А когда начали опять: Санкт-Петербург, – это удел тех людей, которые жили в то время, я считаю. Ну, коли переименовали, давайте тогда оставим Санкт-Петербург, но при этом давайте не будем теперь опять менять на Петроград, например, или еще чего-нибудь. Хватит уже, наверное.

БАТИНОВА: А есть такая идея поменять название?

САЛТЫКОВ: Я вот сейчас слышал передачу, она меня просто убила. По поводу переименования улиц, вот кто умер, какими именами называть. Коммунистическую в Солженицына, еще какую-то. Лучше бы картошку копали, чем этим занимались.

БАТИНОВА: А вы, кстати, любите картошку копать?

САЛТЫКОВ: Я люблю. Не на приусадебном участке, а рядом на дороге я посадил картошку. Мне негде было посадить у домика своего, я посадил там, где земля просто пустует. Я взял и посадил. У меня там рабочие люди, которые там работают, они ею питаются. Мы с женой вчера собрали несколько мешков. Ну, приятно. Там кабачки растут. Ну, пускай растут. Правильно? Хоть какая-то польза от себя же лично. Вот думаешь, живешь, как какой-то трутень. Потому что как-то думаешь, люди где-то страдают и недоедают, а ты тут, как сыр в масле.

РАДЦИГ: С жиру бесимся. Но давайте вернемся к теме нашего разговора. Итак, первые впечатления детства?

САЛТЫКОВ: Папина сабля, я помню. Папа подарил саблю, приехал из Москвы, кстати. У меня здесь просто родственники все по отцовской линии. И вот он привез саблю и машинку импортную, маленькие такие были немецкие автомобильчики.

РАДЦИГ: На рессорках прыгали, да?

САЛТЫКОВ: Да, прыгали. Модельки такие были приятные. Я помню, как я переживал, когда в песке потерял шасси. Как я переживал! А, наверное, недели две ходил искал в этом песке шасси. Вот детские восприятия. Сейчас детей нечем удивлять. Наоборот, пытаешься им побольше дать чего-нибудь внутрь, вложить. Думаешь, да ну, это все напускное! А тогда любая игрушка производила колоссальное впечатление.

РАДЦИК: А детсадовского воспитателя помните?

САЛТЫКОВ: Я имени не помню, но визуально помню. Женщина, которая порекомендовала почему-то моим родителям отдать меня в Ленинградскую капеллу. Отвести и сказать, что вот он поет. Но я, действительно, в детском саду исполнял зайчика роли, мишки какого-то, еще кого-то. Кролика, зайчика, лисички.

РАДЦИГ: Поющего?

САЛТЫКОВ: Но был маленький, тщедушненький.

РАДЦИГ: То есть она практически┘

САЛТЫКОВ: Да, она порекомендовала. Но отец-то был вообще уверенный во мне. Он уже с детства поставил на стул и сказал: будет петь.

БАТИНОВА: Правда?

САЛТЫКОВ: Да. В 5-7 лет перед всеми родственниками меня постоянно: ╚Сынок, иди сюда. Пой!╩

РАДЦИГ: И что, пели?

САЛТЫКОВ: Я пел: ╚Солнечный круг, небо вокруг╩. Это одна из песен. Потом хит был у нас, естественно, те песни, которые любил папа, ╚Враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью, куда теперь идти солдату┘╩ Марка Бернеса, я помню.

РАДЦИГ: Я представляю, как это звучало в устах 5-летнего мальчика.

САЛТЫКОВ: Я пел достаточно так, не понимая в патриотизме ничего, но вылавливая из этого все равно мелодику и подачу самого Бернеса. То есть я до сих пор его люблю, несмотря на то, что отец мне не навязывал это. Вкус просто формировался с тех детских лет. Потом уже пошли ╚Битлы╩ и прочее.