Трахты-Барахты Алексей Митрофанов в гостях у Романа Трахтенберга и Лены Батиновой

ТРАХТЕНБЕРГ: Здравствуйте, Алексей.

МИТРОФАНОВ: Здравствуйте.

ТРАХТЕНБЕРГ: Это Батинова Ленка.

БАТИНОВА: Очень приятно.

ТРАХТЕНБЕРГ: Я – Трахтенберг. Ну, ты знаешь это.

МИТРОФАНОВ: Конечно, конечно, как не знать!

ТРАХТЕНБЕРГ: Какой-то такой ты радостный. Ты что, не отмечал праздники, что ли?

МИТРОФАНОВ: Я отмечал избрание Барака Обамы уже.

ТРАХТЕНБЕРГ: А, уже сегодня?

МИТРОФАНОВ: Да, уже сегодня начал. С чернокожими друзьями мы начали. Пока с водки. Посмотрим, чем мы закончим вообще.

БАТИНОВА: Чернокожие водку пьют?

МИТРОФАНОВ: Московские – конечно, нормальные, конечно.

ТРАХТЕНБЕРГ: А как же греться-то? Холодно.

МИТРОФАНОВ: Холодно, в стране холодно на самом деле.

ТРАХТЕНБЕРГ: Алексей, мы будем сейчас записывать, как и со всеми остальными, твою биографию в прямом эфире. То есть нас интересует детство, отрочество и юность.

МИТРОФАНОВ: И легкая юность.

ТРАХТЕНБЕРГ: Не знаю, легкая или нелегкая. Нам самое главное интересно узнать, как же это все было. Вот никогда мы с тобой не говорили на эту тему, хотя я всем рассказываю о наших беседах. Я не вникаю в суть того, о чем мы говорим, но мне очень нравятся беседы.

БАТИНОВА: Такой просвещенный всегда приходит.

ТРАХТЕНБЕРГ: Да, я прихожу такой просвещенный и наставленный на путь истинный, я начинаю думать.

БАТИНОВА: Спасибо вам большое, правда, Алексей. Это редко бывает, но мы очень радуемся всегда.

ТРАХТЕНБЕРГ: Ну что, приступим?

МИТРОФАНОВ: Да, конечно.

ТРАХТЕНБЕРГ: В каком городе ты родился?

МИТРОФАНОВ: Я родился в Москве в 62-м году. То есть мне уже 46 лет.

ТРАХТЕНБЕРГ: Взрослый мальчик уже.

МИТРОФАНОВ: Да, пора жениться уже.

ТРАХТЕНБЕРГ: А ты не женат, что ли?

МИТРОФАНОВ: Нет, я женат, конечно. Я пошутил.

ТРАХТЕНБЕРГ: А что-то про твою жену мы не слышали никогда. Ты не афишируешь, что ли, это дело?

МИТРОФАНОВ: Нет, жена много лет работала в программе ╚Вести╩ здесь по соседству, 10 лет она была корреспондентом. Это вы, питерские, всех не знаете, а мы, московские, все это знаем. Так что в 90-е годы она была корреспондентом ╚Вестей╩ и работала в горячих точках, в том числе и на войнах на всяких была. Репортаж из Белого дома – вот ее кадры известные внутри Белого дома, когда там Руцкой говорил: поднимайте самолеты, бомбите Кремль. Это она снимала. Ее фамилия – Лиллевяли, не Митрофанова, поэтому, может быть, как-то не все опознают.

БАТИНОВА: Эстонская фамилия?

МИТРОФАНОВ: Финская фамилия.

ТРАХТЕНБЕРГ: Лиллевяли – это Митрофанов по-фински.

МИТРОФАНОВ: Вы же финский должны понимать. Лиллевяли – это полевой цветок или что-то такое красивое.

ТРАХТЕНБЕРГ: Юкси, какси знаю – один, два. Вернемся все-таки назад, отмотаем киноленту. Чем занимались твои родители, кто они были по профессии?

МИТРОФАНОВ: Мать моя много лет работала преподавателем русского языка и литературы, в том числе она работала много лет в Институте инженеров железнодорожного транспорта, в МИИТе, преподавала это для иностранцев десятилетиями. Она, кстати, не так давно ушла, относительно. А отец работал в правительстве. Он находился (не знаю, по счастью или по горю) в том же здании, где я 14 лет, в здании Государственной Думы отец просидел 17 лет, когда там был Госплан. И он руководил планированием перевозок, транспортных перевозок, то есть всеми видами транспорта, тогда все это свободно было – железнодорожные, морские, речные и воздушные, и как бы был в одном лице. Я думаю, что он был один из самых информированных людей в стране, потому что он знал, что куда везут и что почем, кому чего надо – какому ведомству, министерству. Поэтому был ходячей энциклопедией.

ТРАХТЕНБЕРГ: То есть у вас все дома было?

МИТРОФАНОВ: Да нет. Но, по крайней мере, мне было легко, я мог подойти к отцу и вместо того, чтобы лазить по учебникам географии, тогда же не было Интернета, спросить: а сколько вообще мы добываем угля, допустим? Он тот час же выдавал цифру. Сколько нефти, куда везем.

ТРАХТЕНБЕРГ: А зачем тебе была нужна такая информация?

МИТРОФАНОВ: Нет, ну как бы учишь географию, думаешь: зачем напрягаться, пойду-ка я чего-то выспрошу там.

ТРАХТЕНБЕРГ: А папа был в разных странах, бывал?

МИТРОФАНОВ: Бывал, тогда тоже ездили. В коротких командировках, потому что он в основном здесь работал. И он одно время был координатором по СЭВу, поэтому постоянно бывал во всех странах СЭВа.

ТРАХТЕНБЕРГ: Это – Союз экономической взаимопомощи?

МИТРОФАНОВ: Да, все соцстраны. То есть он часто ездил в соцстраны, это я помню, там вообще мог улететь утром, вечером прилететь, куда-нибудь в Будапешт.

ТРАХТЕНБЕРГ: Жвачки привозил?

МИТРОФАНОВ: Привозил. Даже помню, клубнику как-то из Польши он привез на самолете.

ТРАХТЕНБЕРГ: Зимой, да?

МИТРОФАНОВ: Зимой, да. У поляков же веселее было, чем у нас, у них было сельское хозяйство, и как бы клубника была, однако, и многое другое. И в Будапеште было тогда немножко веселее. Да, по сути, все соцстраны, что было обидно, на самом деле жили лучше СССР.