Центральный комитет Павел Каплевич - гость Аллы Довлатовой и Гии Саралидзе

 

САРАЛИДЗЕ: У нас в гостях Павел Каплевич.

 

ДОВЛАТОВА: Художник, продюсер. О продюсерской деятельности Павла мы сейчас поговорим. Но вообще вопрос как художник художнику, не типа того: ╚Вы рисовать умеете╩, а Павел изобрел совершенно уникальную штуковину. Он из воздуха делает, нет, не деньги, дорогие друзья.

 

КАПЛЕВИЧ: Практически деньги.

 

ДОВЛАТОВА: А, все-таки деньги, да?

 

КАПЛЕВИЧ: В нашей стране это - деньги, да.

 

ДОВЛАТОВА: Что делает Павел из воздуха? Ткань.

 

КАПЛЕВИЧ: Из воздуха я делаю ткани. Даже не так сами ткани, как способ их делания, они из воздуха. Ткани, в принципе, просто. Берется, например, одна негорючая ткань, соединяется с другой негорючей тканью, и они прорастают. Этот эффект называется: ╚пророщенные ткани╩. То есть я придумал термин, что они пророщены. А потом оказалось, что это просто и название тканей, что они пророщенные. Например, для того, чтобы ткань висела в гостинице, она должна быть ткань-основа и ткань-подкладка. Ткань-подкладка негорючая должна быть и ткань-основа должна быть негорючая.

 

САРАЛИДЗЕ: То есть, это такие условия?

 

КАПЛЕВИЧ: Условия, да. По условиям существования в любом общественном┘

 

ДОВЛАТОВА: Отделка помещения тканью.

 

КАПЛЕВИЧ: ┘ пространстве ткани должны быть, не поддерживающие огонь. Ну, такие есть. За счет добавления какого-то вещества они становятся негорючими. Но между тканью-основой и тканью-подкладкой есть воздух. Вот этот вот момент. И он поддерживает огонь. И то есть бьются все, как сделать так, чтобы две ткани, между собой находившиеся, не поддерживали огонь. И я изобрел этот способ. Я их между собой проращиваю. И у них нет зазора. Они становятся единым веществом. То есть я еще стратегическую ткань изобрел. Мало того, что она красивая, имитирует любую фактуру, любого времени. То есть это - гобелены 13-го века, это парчи 18-го, это давленные бархаты 16-17 века. Я сейчас ездил по замкам Луары, наснимал фактуры, и мы попробовали сделать эти куски, роспись замков. Я их наснимал и сделал из этого прогонный метр. Это потрясающая красота. Туда чуть-чуть золота добавляешь, парчи чуть-чуть вовнутрь, и получается, ну, что-то просто совершенно сумасшедшее.

 

ДОВЛАТОВА: Так это, наверное, наши олигархи, которые еще до конца не разорились, сейчас вам заказы полетят.

 

КАПЛЕВИЧ: Ну, я надеюсь.

 

ДОВЛАТОВА: Чтобы не горели особняки.

 

КАПЛЕВИЧ: Я думаю, что один особняк. Какой-нибудь один особняк, чтобы не сгорел. Все остальные спалят, а один стоял, как музей. То, как это было.

 

ДОВЛАТОВА: Паш, продюсерская деятельность сейчас, в последние месяцы, отнимает практически все здоровье, нервы, силы?

 

КАПЛЕВИЧ: Представляешь, несколько, мне сказали, кинопродюсеры лежат с инсультами, с инфарктами. А я очень хорошо понимаю. Вот, как мы сейчас, например. Мы запустили огромную историю. Работали с удовольствием. Полгода работали, а потом оказалось, что канал не способен это переработать, поглотить из-за того, что деньги на рекламу┘ Ну, вы все сами, вы же в этом бизнесе крутитесь.

 

САРАЛИДЗЕ: Да.

 

КАПЛЕВИЧ: Вы же все это слышите и знаете. Денег на рекламу не стало. Нам надо было в ноябре продавать, и мы тормознули огромную историю с ╚Мамой-Москвой╩, как ты знаешь прекрасно. Потому что Алла у нас одну из главных ролей там играет. Но, надеюсь, есть шансы, что буквально на следующей неделе будет решение принято одним из каналов, и я думаю, что мы продолжим снимать. Сколько серий, правда, мы уже не знаем.

 

ДОВЛАТОВА: Планировалось сто.

 

КАПЛЕВИЧ: Планировалось сто, написано двадцать. Сняли десять, условно говоря. Десять, надеюсь, что мы доснимем. А что дальше - будем смотреть. Вообще, честно скажу, конечно, так руки опускаются немножко. До инсульта дело, конечно, не дошло, меня поддержали, слава богу. Артур Джанибекян, потрясающий человек, кстати сказать. Он сам ко мне практически пришел. Это владелец ╚Камеди-клаба╩ и генеральный их продюсер. И в результате он придумал способ, как можно сделать так, чтобы это могло жить и продолжаться.

 

ДОВЛАТОВА: Ну, вот дай Бог, чтобы это все получилось. А все-таки продюсерская деятельность, она, получается, очень нервная, очень сложная и, конечно же, она... Вот был художник, которого кто-то любит, кто-то завидует┘

 

КАПЛЕВИЧ: Алл, ты знаешь, дело в том, что пришел я к такому моменту, когда меня перестали приглашать вообще.

 

ДОВЛАТОВА: Почему?

 

КАПЛЕВИЧ: А я слишком самодостаточный. Я слишком спозиционированный, я слишком как бы для режиссеров тяжелый. То есть меня не учитывать нельзя. А режиссура - это такая самовитая вещь, они не хотят делиться. Не то, что делиться.

 

ДОВЛАТОВА: Не хотят делиться успехом.

 

КАПЛЕВИЧ: Да даже сейчас про это не говорю. Но, в принципе, да. Но когда пишут, например, про какой-то спектакль, что вот костюмы - да, а все остальное - не да.