Центральный комитет Анастасия Калманович в гостях у Дмитрия Глуховского и Тутты Ларсен
30 марта 2009, 16:05
Персоны
ЛАРСЕН: У нас в гостях Анастасия Калманович, актриса, продюсер, мама, жена, домохозяйка, телеведущая, просто интересная женщина.
ГЛУХОВСКИЙ: Куда ведет нас Анастасия фон Калманович?
КАЛМАНОВИЧ: В светлое будущее. Здравствуйте!
ГЛУХОВСКИЙ: Здравствуйте, Настя! Как дела?
КАЛМАНОВИЧ: Прекрасно.
ЛАРСЕН: Я хочу сразу всех слушателей призвать задавать вопросы, делиться впечатлениями.
КАЛМАНОВИЧ: Задавайте интересные вопросы.
ЛАРСЕН: А интересные - какие?
ГЛУХОВСКИЙ: Давай сразу отсечем неинтересные вопросы. Почему фон? Да, такой вопрос.
КАЛМАНОВИЧ: Это ужасно: а что у вас с пальцем, а что означает эта веревочка, и от чего ключик?
ГЛУХОВСКИЙ: А что с пальцем, кстати, у вас?
КАЛМАНОВИЧ: А меня муж наказал. Я не вовремя домой пришла, не в 9 вечера, а в 9.15.
ГЛУХОВСКИЙ: У вас в семье, как якудзы?
КАЛМАНОВИЧ: Ну, да, шаг влево, шаг вправо, - патриархат. Он нес кофе в постель, просто перегрел чашку, вот и все.
ГЛУХОВСКИЙ: Я мужа на самом деле видел, и муж мне показался таким душевным и тонким человеком, который вряд ли бы сразу палец отрезал.
КАЛМАНОВИЧ: Внешность бывает обманчивой.
ГЛУХОВСКИЙ: Оказался брутальный мачо.
ЛАРСЕН: Вопрос не такой уж и банальный про палец, видишь, сколько породил сразу интересных вариантов.
ГЛУХОВСКИЙ: Что еще нельзя спрашивать?
КАЛМАНОВИЧ: Да нет, можно спрашивать абсолютно обо всем.
ГЛУХОВСКИЙ: О чем чаще всего спрашивают?
КАЛМАНОВИЧ: А я не даю в последнее время интервью, вот к вам пошла с радостью.
ЛАРСЕН: А не даешь интервью, - просто скучно стало с журналистами общаться, или информационного повода нет?
КАЛМАНОВИЧ: Очень скучно. Я вдруг поняла, что я знаю столько много, что это надо продавать, но продавать так, чтобы валить, в смысле уезжать из страны.
ГЛУХОВСКИЙ: А это какие-то сплетни ты имеешь ввиду?
КАЛМАНОВИЧ: Что значит - сплетни, у меня все проверено. Мемуары.
ГЛУХОВСКИЙ: Ух, ты, ну, мне кажется, надо написать книжку.
КАЛМАНОВИЧ: Нет, я не могу быть как все, я не хочу вас огорчать, но как все я быть не могу, не имею на это просто никакого морального права.
ГЛУХОВСКИЙ: Во-первых, вы, действительно, уже не похожи на всех, начнем с этого, поэтому┘
КАЛМАНОВИЧ: Хвалите меня, хвалите.
ЛАРСЕН: Ну, можно же написать, в конце концов, не мемуары, а документальный роман.
КАЛМАНОВИЧ: Документальные хроники.
ЛАРСЕН: Документальные хроники, как в свое время сделал Андрон Кончаловский, и написал какую-то прекрасную книжку, описал своих любимых женщин.
КАЛМАНОВИЧ: Ну, я не знаю, я не считаю, что это очень этично и корректно со стороны мужчины перечислять всех барышень, к которым он имел честь дотрагиваться, быть причастным.
ГЛУХОВСКИЙ: Потому что некоторые из этих барышень потом случайно┘
КАЛМАНОВИЧ: Да, да.
ЛАРСЕН: Некоторые из этих барышень, как минимум, живы и здоровы.
КАЛМАНОВИЧ: Поэтому вопрос этики воспитания, вопрос чести, не знаю┘ Меня хорошо воспитывали, я считаю, что, если ты это знаешь, ну, и знай себе на здоровьице. По крайней мере, одному из глянцевых журналов я отказала, сказав, что мне не в чем перед вами исповедоваться, отчитываться. Мое и мое.
ГЛУХОВСКИЙ: Понятно, а предлагали деньги, видимо. Один из глянцевых журналов говорил: давайте нам интересную историю.
КАЛМАНОВИЧ: Да, да, ваша жизнь так интересна нам, столько прям, у нас такие продажи будут.
ЛАРСЕН: Нам так интересна ваша жизнь, давайте ее подороже.
КАЛМАНОВИЧ: Да, да.
ГЛУХОВСКИЙ: И все сядем на проценты. То есть, есть какие-то барьеры?
КАЛМАНОВИЧ: У меня барьеры, конечно, да.
ГЛУХОВСКИЙ: А что еще нельзя делать для журналов? Обнаженка, да или нет?
КАЛМАНОВИЧ: Обнаженка в моем возрасте - это уже не этично.
ЛАРСЕН: А вот сейчас идет кокетство просто наглое, ничем не прикрытое. Мы видели женщин и постарше на обложках.
КАЛМАНОВИЧ: Ну, не знаю, я считаю, что у меня богатый внутренний мир, и для этого мне не надо обнажать. Я показала свои внутренности на акции ╚Твое здоровье в твоих руках╩, которую Сережа Головач сделал, и меня уже обвинили в том, что я пользуюсь своей популярностью, вернее, я пользуюсь болезнью┘
ЛАРСЕН: Кто обвинил? Пресса?
КАЛМАНОВИЧ: Ну да, какие-то пишущие, пресса, что использую такое сложное заболевание в популяризации самое себя. А всего-то ничего, месседж был такой, что флюорограмма - это всего ничего, но делать надо, ибо предупрежден - значит застрахован.
Полностью интервью слушайте в аудиофайле.
