Центральный комитет Тина Канделаки - гость Тутты Ларсен и Дмитрия Глуховского

 

ЛАРСЕН: У нас в гостях Тина Канделаки. Мы тут демонстрируем друг другу фотографии детей. Тина показывает свою красивую взрослую дочь, которая, по-моему, в мамином берете, да?

 

ГЛУХОВСКИЙ: В малиновом берете.

 

КАНДЕЛАКИ: Нет, она не в малиновом. Но ты, в принципе, отгадала, она в леопардовом берете.

 

ЛАРСЕН: Красота неописуемая. На самом деле очень хорошо, что мы именно таким образом начали наше сегодняшнее общение. Потому что мне вот интересно было сегодня все-таки, чтобы наши слушатели услышали Тину Канделаки, немножко поближе узнали не ту, которую они видят регулярно в журналах, газетах, по телевизору. А ту Тину, которая приходит домой, снимает свои лодочки от Кристиана Лубутена, надевает тапочки домашние.

 

КАНДЕЛАКИ: А ты знаешь, что у меня нет лодочек Кристиана Лубутена реально?

 

ЛАРСЕН: Ну, какие-нибудь 12-сантиметровые шпильки в любом случае.

 

КАНДЕЛАКИ: Так, подожди, что на мне? Сейчас посмотрю, что на мне за лодочки.

 

ЛАРСЕН: Надевает домашние тапочки. Какую-нибудь уютную мягкую одежду.

 

ГЛУХОВСКИЙ: Хочешь развенчать звезду нам сейчас в эфире?

 

ЛАРСЕН: Почему развенчать?

 

КАНДЕЛАКИ: Нет, почему? Это как раз у нас, пока еще у нас этого нет, потому что благодаря таким журналам, как ╚Папарацци╩, который я тут у вас нашла.

 

ГЛУХОВСКИЙ: Мы тебе подарим потом.

 

КАНДЕЛАКИ: За границей грань между жизнью звезд в телевизоре и их реальной жизнью, она гораздо призрачней, нежели у нас. У нас почему-то все должны быть всегда при параде. Ну, это вообще такая немножко, наверное, среднерусская традиция, когда все должны быть в папахах, все должны быть в золотых каких-то нарядах.

 

ГЛУХОВСКИЙ: Ну, грузинская тоже, мне кажется. Советская. Постсоветская.

 

КАНДЕЛАКИ: Ну, да. Даже не грузинская. Ну, это все греческая на самом деле традиция, которая связана с православием. Поэтому люди так и хотят выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. А там это никого не удивляет. Тапки с бомбонами, не знаю, волосы, собранные в пучок и нормальная майка вкупе со штанами на звезде - это вполне нормальная фотография звезды. В каждой третьей газете, в каждом четвертом журнале, как они ходят в магазин. Знаете, меня все время поражает, когда здесь говорят: ╚А как вы ходите по улицам?╩ Я говорю: ╚Слушайте, вообще на улицах никто ни на кого давно не смотрит╩.

 

ЛАРСЕН: Да, в метро спокойно можно ездить.

 

КАНДЕЛАКИ: Абсолютно. Ты ездишь себе спокойно, никто вообще тебя не замечает, не узнает. Но, если, конечно, ты вырядился, вставил себе перо в одно место, четыре охранника идут, даже если тебя вообще никто не знает, люди все равно начнут волей-неволей оборачиваться, потому что им будет интересно, кто же так сходит с ума. Вообще-то здравствуйте!

 

ЛАРСЕН: Привет!

 

ГЛУХОВСКИЙ: Здравствуйте! Тина Канделаки у нас в гостях.

 

ЛАРСЕН: Все-таки двое детей, все-таки муж, все-таки крепкая семья, и какой-то опыт брака, и какой-то дом, и какой-то быт. Тина, ты в каждом журнале ╚Папарацци╩ практически присутствуешь. Ты √ трендмейкер?

 

ГЛУХОВСКИЙ: Вообще в каждом журнале практически присутствуешь.

 

КАНДЕЛАКИ: Я уже рассказала Глуховскому, как вчера Меланья мне говорит: ╚Я сижу, смотрю┘

 

ЛАРСЕН: А Меланья - это дочь?

 

КАНДЕЛАКИ: Да, Меланья - моя дочь. ╚Я смотрю сайт, который имеет к нам отношение, - Фейс.ру, - и потом на ПостТВ перехожу, смотрю Митину программу, что-то рассматриваю.

 

ГЛУХОВСКИЙ: Какая ты зайка!

 

КАНДЕЛАКИ: Да. И Меланья смотрит. Я говорю: ╚Меланья, ты это знаешь?╩ Она говорит: ╚Да, конечно, я знаю ПостТВ╩. Я говорю: ╚Откуда ты его знаешь?╩ Говорит: ╚Ну, как? Я все время читаю в желтой прессе╩. Я говорю: ╚Меланья, откуда ты знаешь желтую прессу, где ты ее читаешь?╩ ╚Когда я прихожу к Эльвире, - это моя мама. - У нее все время есть желтая пресса, и я ее читаю. Не до конца, правда, но смысл понимаю, о чем идет речь╩. Так что, слава богу, что у меня этих журналов дома нет.

 

ГЛУХОВСКИЙ: Дорвалась, наконец.

 

ЛАРСЕН: Ну, давайте сегодня у нас будет не желтая, а прекрасная пресса просто. И мы будем говорить о том, чем живет и  дышит Тина Канделаки за кадром.