Трахты-Барахты Татьяна Арно в гостях у Лены Батиновой и Кирилла Радцига

БАТИНОВА: В гости к нам пришла Татьяна Арно.

РАДЦИГ: Привет, привет!

АРНО: Добрый вечер, друзья! Кирилл похож на доктора Хауса.

РАДЦИГ: Именно на доктора Хауса или на Хью Лори?

АРНО: На Хью Лори, конечно.

РАДЦИГ: Мне кто-то тоже это говорил. Спасибо. Я вас не очень, Татьяна, расстрою, если я вам скажу, что на телеканале ╚Домашний╩ я его озвучивал.

БАТИНОВА: Поэтому и ассоциируешься.

РАДЦИГ: Может быть.

АРНО: А внутренний мир тоже совпадает?

РАДЦИГ: Почти. Но я еще не такой законченный циник, как он, если честно. Но я стремлюсь к этому, стремлюсь. Вы же помните, у него там счет велся: с одной стороны был Бог, а с другой Хаус. И вот там счет выставлялся: кого куда. Нет, ну я конкурировать с высшими силами не собираюсь. И вообще не обо мне сейчас речь-то. Татьяночка, очень ждал встречи с вами, если честно, и был очень обрадован, когда узнал, что вы придете к нам в гости. И, конечно, масса вопросов. Мы сегодня будем говорить о хобби. Но надо сказать несколько слов о нашей гостье. Естественно, мы все узнали ее в полной мере по программе ╚Розыгрыш╩. Программа неоднозначная, прямо скажем. И многие розыгрыши, которые видели мы, они на грани. И у меня вопрос такой: кто придумывает эти розыгрыши? И насколько вы с Валдисом, скажем, можете повлиять на ход всего происходящего здесь? И если вы считаете, например, ваше личное мнение, что это жестко: вот так посадить на бомбу девушку, которая еще и не умеет плавать, и ее заставить это пережить, вы сами как-то влияете на процесс?

АРНО: Самое невероятное, что вообще этот розыгрыш был приготовлен для меня. Но я каким-то шестым чувством почувствовала, что не хочу отвечать на этот звонок, не пойду. Ну, конечно, это ужасно. Мы с Валдисом не имеем никакого отношения к тому, как это все придумывается. Это есть специальные такие группы злых гениев, которые сидят ночами, все это там выдумывают, потом долго советуются с психологом, с друзьями жертвы и так далее. Вы знаете, я, конечно, тоже считаю, что это неоднозначно. Но все же наши звезды, они имеют право отказаться – это раз, чтобы это не пошло в эфир, то есть после того, как их уже разыграли. Но, как правило, они хотят все это показать, потому что, во-первых, это все-таки пиар, суббота вечер. А, во-вторых, это некая возможность для них все-таки показать, какие они на самом деле, это тоже важно.

БАТИНОВА: А мы программу ╚Розыгрыш╩ увидим в новом сезоне?

АРНО: Да, мы все увидим ее с октября.

РАДЦИГ: Вот я увидел в списке ваших хобби, ради которых мы вас, собственно говоря, сюда и позвали: любит занятие йогой.

АРНО: Это в прошлом.

РАДЦИГ: Слава тебе, Господи! Потому что сколько раз я встречал девушек, которые занимаются йогой, и, в общем, заканчивают они как-то в одиночестве.

АРНО: Ну, вы знаете, да. Но, учитывая опыт Анастасии Волочковой, лучше все-таки заниматься, наверное, тогда семья сохранится.

РАДЦИГ: Но, учитывая опыт Мадонны, лучше, мне кажется, не заниматься.

АРНО: Ну, мы в России живем.

РАДЦИГ: А, у нас своя йога, российская, я понял, с поправкой на Россию. Далее. Парашютный спорт, виндсерфинг, скоростная езда на мотоцикле, горные лыжи – вот этот весь список, я думаю, не очень вяжется как-то у нас с очаровательной и хрупкой девушкой, которая сидит в студии. Честно говоря, с парашютом, конечно, я прыгаю. А вот парашютный спорт – это означает, что не раз и не два, а 28.

АРНО: Была попытка даже получить лицензию, но потом я как-то поняла, что все-таки это не мое.

РАДЦИГ: Так сколько прыжков-то?

АРНО: Прыжков на крыле пять, а с дубом – в районе 12-ти.

БАТИНОВА: А что это такое ╚с дубом╩?

АРНО: Дубом – это который без свободного падения, который сразу.

РАДЦИГ: А, это "принудительный" называется.

АРНО: Да, принудительное раскрытие, ну с которого десантники в армии начинают.

РАДЦИГ: Ну, вот я как раз так и прыгал: дубом, наверное.

АРНО: А еще не написано у вас: управление самолетом.

РАДЦИГ: А, ну это то, что была акция, где всех ведущих посадили за штурвал и сказали: летите, как хотите.

АРНО: Ну, хочу вам сказать, что я, например, не вожу машину и чувствую себя абсолютно как в компьютерной игре, когда я сажусь за руль. А вот в самолете почему-то у меня получилось очень хорошо, то есть я совершенно не волновалась и прямо очень достойно крутила все эти боевые развороты, и даже бочку и мертвую петлю.

РАДЦИГ: Ну, конечно, рядом – справа, слева – нету никого, там можно.

БАТИНОВА: А сначала нужно тренироваться на тренажерах?

АРНО: Нет, сразу садишься и прямо┘

РАДЦИГ: Да ладно!

АРНО: Честно вам говорю.

РАДЦИГ: И кто же вас пустил-то? На истребителе или на чем?

АРНО: На ╚Як-52╩. Нет, естественно, ты со вторым пилотом, который гений своей профессии. Но он в какой-то момент выводит тебя на определенную высоту и говорит: я ручки отпустил, давай.

РАДЦИГ: Спинка мокрая сразу, да?

АРНО: Ой, там все на свете, там перегрузки┘

РАДЦИГ: А какие максимальные перегрузки выдерживали?

АРНО: По-моему, шесть.

РАДЦИГ: Шесть? Ничего себе! Я знаю, что колибри выдерживают 10. А на семи – это все, человек вырубается.

БАТИНОВА: Это когда ты очень резко падаешь?

АРНО: Ну, то есть у меня реально было потемнение в глазах. И когда сжимается грудная клетка – страшно.

БАТИНОВА: А от чего это происходит?

РАДЦИГ: Перепад высот. Леночка, учите физику.

БАТИНОВА: Да, с этим у меня очень тяжело, я согласна.

РАДЦИГ: А, кстати, как в школе учились, Татьяна?

АРНО: Ой, я гуманитарий абсолютно. По литературе, по языкам, по русскому все было хорошо. А вот, конечно, с точными науками у нас было такое: "папа решает, а Таня сдает".