Центральный комитет Александр Архангельский в гостях у Тутты Ларсен и Владимира Аверина

 

АВЕРИН: Я думаю, что представлять особенно не надо, но все-таки для тех, кто вдруг не читал колонки Архангельского в ╚Известиях╩.

 

 АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Теперь в РИА-Новостях.

 

АВЕРИН: Кто вдруг не смотрел ни одной программы на телеканале ╚Культура╩.

 

АРХАНГЕЛЬСКИЙ: "Тем временем".

 

АВЕРИН: "Тем временем", например, да. Кто не читал книжек Александра Архангельского. Вот это упущение. На мой взгляд, совершенно искренне говорю, - это упущение. Потому что не так много у нас в средствах массовой информации разговоров по уму, честных и умных разговоров. Вот как раз Александр Архангельский отличается тем, что он ведет честные и умные разговоры.

 

ЛАРСЕН: Я хотела добавить, что у нас не так много интеллигентных людей, как принято считать, в средствах массовой информации.

 

АВЕРИН: А вот ты знаешь, это большой вопрос на самом деле.

 

ЛАРСЕН: Я говорю: принято считать. Я вот как раз хотела с вами посоветоваться. А как вы думаете, у нас вообще интеллигентный человек-2009, он какой?

 

АВЕРИН: Что такое интеллигенция сегодня?

 

ЛАРСЕН: И интеллигенция вообще выжила? И нужна ли она сегодня?

 

АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Это разные вещи. Ну, во-первых, тот орден интеллигенции полумасонский, который существовал в силу определенных исторических причин, он устанавливался в конце 19-го века, существовал весь 20-ый, он больше не существует. И такая тайная принадлежность к интеллигенции, как знак отмечен, - все, этого нет. Но сословие, которое отвечает, именно отвечает, за ценности, смыслы, за воспитание, за образование, оно существует, оно никуда не делось. И оно будет. Просто оно  немножко изменилось. Это больше не тайный орден. Это внутренний выбор человека и его социальная  роль. И, мне кажется, что это, может быть, и какие-то потери. Но это хорошо. Потому что как всякая трезвость, трезвость - вообще норма жизни. Это гораздо лучше, потому что нет этого ощущения мессианского, избранничества сословия. Но есть долг.

 

ЛАРСЕН: То есть вы хотите сказать, что теперь немножечко интеллигенты есть, в принципе, в каждом человеке. Надо только его в себе открыть? Так получается.

 

АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Да. Есть роль в мире, которая, если ты отвечаешь за смыслы, за слова, за образы,  ты, да. Если ты не пиарщик, то ты интеллигент.

 

АВЕРИН: Но, с другой стороны, смотрите, при всем том, что была, действительно, такая каста, которая иногда подчеркивала свою избранность, было и  ощущение сопричастности, сотворчества и, скажем, врач, инженер, который на синей бумаге перепечатывал каких-нибудь ╚Гадких лебедей╩ Стругацких, он все равно себя ощущал таким сотруженником того же учителя или того же врача.

 

ЛАРСЕН: Автора. Того же автора.

 

АВЕРИН: И того же автора.

 

ЛАРСЕН: И еще была совершенно понятная планка, совершенно понятный свет, к которому надо было тянуться.

 

АВЕРИН: Да. А сейчас, в силу того, что все разобщено, как раз этого сотворчества как бы не стало. И получается, вот учитель, он там занимается, а мы, все остальные, и наплевали, по большому счету. Это его проблемы. Это твоя профессия, вот ты и справляйся. А мы, все остальные, все общество как бы, мы оказываемся в стороне.

 

АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Сообщества вообще распались и исчезли, нет сообществ, которые бы отвечали совместно за общие действия. И это, конечно, беда. Это касается не только интеллигенции. А что вы думаете, в бизнесе не так?